Время и боги: рассказы

И молодые члены клуба, и его завсегдатаи были прекрасно осведомлены, что имеет в виду Госколд под словом «Трансерина». С давних пор в клубе знали, что старик Госколд раскрыл заговор Императора по захвату Трансерины, который мог бы привести к преждевременному захвату Европы, но никто на самом деле не знал, каким образом Госколду это удалось.

— Начнем с того, — продолжал Госколд, — что на том обеде присутствовали только трое — Император, Наследный Принц и премьер-министр его отца. Его отец, конечно, был влиятельной фигурой в европейской дипломатии, влиятельнейшей фигурой, но к тому времени он был уже слишком стар, чтобы разбираться в происходящем. Официанты, прислуживавшие за обедом, должны были выйти из зала через две имеющихся там двери, миновать две задние комнаты, и затем дальние двери этих комнат должны были запереть. Мне было известно, как все это будет организовано, известно было и то, что у дальних дверей будут стоять охранники. Обед предполагался на втором этаже, на высоте шестидесяти футов от земли, и все окна, само собой, были закрыты. Я должен был находиться в саду среди магнолий, и не мог услышать даже их голоса, не говоря уже о том, что конкретно они там говорят. Еще там была высокая стена, через которую невозможно было перебраться, ну и, разумеется, тогда и мечтать не могли обо всяких современных штуковинах вроде радиоустановок и микрофонов, не говоря уже о том, что их еще тогда не изобрели. В общем, все складывалось не очень-то многообещающим образом, не так ли?

— Для меня, — сказал один из старейших членов клуба, — вся эта история так и осталось полнейшей загадкой.

— Так вот, — сказал старик Госколд, — начнем с того, что я догадывался о замыслах Императора. Но это и так все знали, хотя месяц пропаганды сильно заморочил всем голову пресловутыми зайцами, и Император не отправился бы в каштановый лес, пока история с Трансериной не была бы как следует замаскирована. Я не претендую на то, что соображал тогда лучше других. Как и все, я напрочь забыл о судьбах Европы и думал только про зайцев, потому что газеты ни о чем ином в течение месяца и не писали. И вдруг однажды я читаю в одной из европейских газет статью с разъяснениями, будто внутренние дела Трансерины ну никак не могут представлять никакого интереса для Императора. Там были изложены очень веские причины для этого, серьезнейшие причины. Однако я заметил в этой статье одну вещь.

Я заметил, что она была написана человеком выдающегося, экстраординарнейшего ума. В доводах, изложенных в статье, угадывалась какая-то навязчивая убедительность, говорившая о том, что данную работу проделал специалист высочайшего класса. Статья меня абсолютно во всем убедила, как убедила бы любого из вас. Но потом я сказал себе: «Зачем было нанимать специалиста высочайшего калибра, настоящего гения, чтобы заставить нас поверить, как глупо было бы думать, будто Император может проявить малейший интерес к внутренним делам Трансерины?» В общем, это заставило меня задуматься.

К счастью, статья была написана задолго до этих событий, и у меня оставался почти месяц на подготовку. Одна вещь представлялась мне достаточно очевидной, и если бы я ошибался, то потратил бы много времени впустую, и вот что это было: если они и вправду собирались обсуждать дела Трансерины, не было никакого шанса подслушать это через двери, ну, конечно, если вы не планировали, что вас проткнут штыком, да и тогда тоже. Короче говоря, если хотите узнать, что я в итоге сделал, если это может послужить для вас когда-нибудь руководством к действию, я назову вам две вещи, которые я предпринял, и они являются самыми важными.

Первая — я твердо решил, как я вам только что сказал, что не собираюсь заниматься подслушиванием, а вторая вещь — мне необходимо было понять, что конкретно надо сделать, чтобы разузнать, собираются или нет, они обсуждать дела Трансерины. Все остальное меня не интересовало, пусть они говорят о любых других странах, пусть хоть про зайцев, но если они проронят хоть словечко про Трансерину, весь свет должен об этом узнать, вот, собственно, и все. При этом любые попытки подкупить кого-нибудь из официантов были абсолютно бессмысленными, потому что он все равно не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы подслушать, как я очень верно рассудил, а еще потому что он не успел бы даже потратить полученные деньги, и это тоже прекрасно было мне известно.

И что же в итоге я сделал? А вот что. Я провел этот месяц в приготовлениях. Я купил молодого смышленого пса, дворняжку, к слову сказать, ибо они зачастую обладают недюжинным умом, маленького песика с пронзительным тонким голосом. Наверное, некоторые из вас гадают, кто же в итоге подслушал, когда Император заговорил о Трансерине. Так вот — именно он. Целый месяц я его дрессировал. Да, дрессировал. Представляете себе собаку, которую дрессировали, чтобы она погибла во славу своей страны или лаяла в интересах империи? В общем, я его надрессировал лаять при упоминании Трансерины. Он насобачился это делать за неделю. А к концу второй недели это слово невозможно было при нем произнести, чтобы он хоть раз не гавкнул. И если ему немедленно не давали кусочек сахара, он принимался гавкать громче и громче. А еще я надрессировал его тихонько прятаться под столом.

Вот и все. Да, я еще дал сто фунтов официанту, который посадил пса под стол. И это вернулось сторицей. В каком-то смысле это вернулось сотнями миллионов фунтов. Ибо Император все ж таки заговорил о Трансерине, как нам всем нынче известно. И песик услышал его, а я услышал песика и обнародовал все остальное, и мы на какое-то время спасли мир. Ну, что уж теперь говорить, теперь уж все пропало.

Последняя фраза старика Госколда сильно удивила некоторых из молодых посетителей клуба, — юношей в военной форме, посетивших любимое пристанище на время своей увольнительной. Ведь мир казался им прекрасным, пусть даже он и лежал в руинах. Но старик Госколд был слишком стар, чтобы надеяться дожить до того дня, когда этот мир отстроят заново.

Комментарии «Боги Пеганы»

В. Кулагина-Ярцева

(The Gods of Pegana)

Первая книга Лорда Дансейни была напечатана за его счет — в 1905 году у лондонского издателя Элкина Мэтьюза. Читатели встретили книгу благосклонно, хотя она и показалась необычной.

Это сборник историй, посвященный вымышленным Дансейни божествам, живущим в Пегане. Книга иллюстрирована художником Сидни Саймом.

Комментарии к этому и другим сборникам по большей части основаны на автобиографической книге Лорда Дансейни «Солнечные блики» [12].

В 1903-м Дансейни больше интересовался охотой на лис и политикой, чем писательством. В книге воспоминаний он пишет, что на него оказали влияние два события: встреча на охоте с мистером Джеком Хоуп-Джонстоном, с которым они много разговаривали о литературе, и просмотр в Театре Его Величества спектакля «Любимец богов» [13].

«Когда я начал писать, в изображаемых мною богах не было ничего японского, тем не менее, „Любимец богов“ помог мне показать, что это мир, границы которого находятся за пределами самой дальней охоты на лис и вне каких бы то ни было политических схем. Много лет спустя, когда в Театре Его Величества проходил аукцион, я вспомнил об этой манившей руке, указавшей мне на Восток, и купил все акварельные эскизы декораций к этой пьесе.

И с тех пор я пишу, ведомый двумя источниками света, которые далеко не всегда светят вместе, — поэзией и юмором» [14].

Лорд Дансейни сам сделал рисунки к этой книге, сознавая при этом, что можно найти иллюстрации гораздо лучше. «Но мне казалось, что только два человека могли бы проиллюстрировать книгу так, чтобы мне понравилось. Про одного я знал, что он уже умер, а про другого не знал, жив ли он. Эти два художника, что произвели на меня такое впечатление, были Гюстав Доре [15] и Сидни Сайм [16]. По счастью, Мистер Сайм не только оказался жив в 1904 году, но и живет до сих пор. Этот удивительный человек согласился сделать для меня восемь иллюстраций, и я никогда не видел работающего в черно-белой графике художника с таким колоссальным воображением. Я ставлю его выше Бёрдсли [17] и не знаю, кто еще из живущих сейчас художников мог бы создать волшебные сцены на бумаге с помощью туши и краски из ламповой копоти. Разумеется, нарисованные им для моей книги боги и их небеса были совсем другими, чем я их воображал, но я понимал, что невозможно поймать Пегаса Сайма и провести его точно тем же путем, каким шел я сам, а если и возможно, то только подрезав ему крылья.