Манускрипт всевластия

— Я для этого не гожусь, — признала с сожалением Сара. — Огонь и вода мне не подчиняются — с этим надо родиться. Но чтобы ты научилась зажигать свечку с помощью простейшего заклинания, я как-нибудь добьюсь.

Сара, конечно, была права, но слишком уж много времени уходило на эту науку. И чем мне помогут чары, если я снова дам течь?

Пока я бормотала над свечкой, Сара рылась в своей колдовской книге.

— Вот хорошая задачка. — Она показала на страницу, испещренную бурыми, зелеными и красными пятнами. — Чары, вызывающие так называемое эхо: оно повторяет слова, сказанные далеко от тебя. После свечки займемся этим.

— Нет уж, давай прервемся. — Я сделала шаг… и очутилась в яблоневом саду.

— Диана, где ты? — кричала Сара.

Мэтью, сбежав с крыльца, быстро засек меня и в два прыжка оказался рядом.

— Ты что творишь? — Он держал меня за локоть, боясь, как бы я опять не исчезла.

— Хотела спастись от Сары, и вот… То же самое было в ту ночь, когда приехали Маркус и Мириам.

— Может, тебе яблочка захотелось? Вышла бы в кухню, и все.

— Нет, — коротко ответила я.

— Слишком много всего и сразу, ma lionne?

— Не получается у меня с заклинаниями. Как со всякой…

— Точной наукой? — подсказал он.

— Терпения не хватает, — призналась я.

— Чары и заклинания, возможно, не твое излюбленное оружие, — Мэтью обвел пальцем мои стиснутые челюсти, — но ты им научишься. — Приказ, пусть и не прямой, я услышала безошибочно. — Пойдем, съешь что-нибудь — глядишь, настроение и улучшится.

— Руководишь? — мрачно спросила я.

— А ты только сейчас заметила? Уж сколько времени работаю руководителем на полную ставку.

На кухне он стал читать мне вслух из газеты — про снятых с деревьев кошек, пикник пожарной бригады и приготовления к Хэллоуину. Съев под эти новости полную тарелку чего нашлось, я обрела силы вернуться к Саре и бишоповской книге. Помня о Мэтью, я старалась не отвлекаться от тетушкиных подробных инструкций.

После нескольких часов зажигания свечки и вызова эхо — без особых успехов в том и другом — Мэтью постучался к нам и повел меня на прогулку. Натянув толстый свитер и старые кроссовки, я пулей вылетела наружу. Мэтью шел за мной не спеша, нюхая воздух и оглядывая поля вокруг дома.

Сумерки в конце октября наступают рано. Это время дня я теперь любила больше всего: Мэтью, как я уже говорила, был жаворонком, и на закате его защитные инстинкты слабели. Меркнущий свет смягчал очертания его могучей фигуры и делал бледность не столь заметной.

Мы гуляли рука об руку, радуясь, что остались наедине. На опушке нашего леса Мэтью прибавил шагу, но я медлила — домой мне пока не хотелось.

— Идем, — поторопил он.

— Нет. Можем мы прогуляться перед обедом, как нормальная пара?

— Мы самая ненормальная пара в штате Нью-Йорк. Если будешь так плестись, то замерзнешь.

— А ты что предлагаешь? — Живущий в Мэтью волк, как я успела заметить, обожал бродить вечером по лесу. Дразня меня и побуждая проявлять свою магию, Мэтью превращал это в игру — нудные уроки он оставлял Саре.

— Хотя бы пятнашки. Поймай меня!

Я засмеялась и побежала за ним, держа в уме его широкую спину. Воображая, как прикасаюсь к ней, я набрала неплохую скорость, однако ловкости у меня не прибавилось. Полет в сочетании с ясновидением впаял меня в большой куст, но Мэтью не дал мне упасть.

— Ты пахнешь дымом и вольным воздухом, — сообщил он, сунув нос в мои волосы.

В этот момент я почувствовала в лесу какую-то аномалию. Неправильное преломление последних отблесков света и мое внезапно прерванное движение складывались в ощущение чьего-то враждебного присутствия, темной ауры.

— Здесь кто-то есть, сказала я, оглянувшись через плечо.

Ветер дул в противоположную от нас сторону. Мэтью принюхался и проронил тихо, прижав меня к стволу белого дуба:

— Вампир.

— Друг или враг?

— Быстро домой. — Мэтью достал телефон, нажал кнопку быстрого набора и выругался, попав на голосовую почту. — Кто-то выслеживает нас, Маркус. Сюда. — Ветер переменился. — О Господи, нет. — Мэтью набрал короткое СМС и зашвырнул телефон в кусты.

«SOS, Жюльет», — говорилось в его сообщении.

— Сделай то же самое, что и днем, — сказал он, сжав мои плечи. — Перенесись домой. Это не просьба, Диана, это приказ.

Мои ноги точно в землю вросли.

— Я не знаю как. Не могу.

— Можешь. — Он продолжал прижимать меня к дереву, закрывая собой от леса. — С этой женщиной меня когда-то давно познакомил Герберт. Она очень сильная, и доверять ей нельзя. Мы провели вместе некоторое время: Франция восемнадцатый век, Нью-Орлеан девятнадцатый. Я тебе потом расскажу, а сейчас дуй домой.

— Я без тебя не уйду. Кто такая эта Жюльет?

— Мое имя Жюльет Дюран, — произнес с высоты мелодичный голос, в котором слышался французский и еще какой-то акцент. Мы с Мэтью задрали головы. — Ну и кашу заварили вы оба.

На ветке ближнего клена сидела вампирша — молочная с примесью кофе кожа, каштаново-медные волосы, ореховые миндалевидной формы глаза. В одежде осенних тонов, коричнево-золотисто-зеленых, она казалась продолжением дерева. Ее хрупкое сложение, как я уже знала, маскировало громадную силу.

— Я следила за вами, подслушивала. Ваши запахи перемешаны — не разберешь, где чей, — сказала она с легким неодобрением.

Я не заметила, когда и как она спрыгнула с ветки, но Мэтью успел загородить меня от нее.

— Мне нужно ее обследовать, — заявила Жюльет, не обращая внимания на его красноречивый оскал.

Я нахмурилась, она ответила тем же. Я взглянула на Мэтью, она сделала то же самое. Она подражала мне во всем, даже голову и подбородок держала под таким же углом — я как будто смотрелась в зеркало.

Паника захлестнула меня, наполнила горечью рот. Я сглотнула. Жюльет снова передразнила меня, раздула ноздри и залилась резким алмазным смехом.

— Как ты это терпишь, Мэтью? Ее запах должен вызывать у тебя неутолимый голод, сводить с ума, Помнишь ту испуганную девицу, за которой мы охотились в Риме? Она пахла очень похоже.

Мэтью молчал, наблюдая за ней. Жюльет переместилась вправо, вынудив его проделать тот же маневр.

— Ты ждешь Маркуса, но он, боюсь, не придет. Такой красавец… хотелось бы повидать его снова. Мне он запомнился молодым, впечатлительным. В Нью-Орлеане он натворил дел — мы неделями за ним убирали.

Передо мной разверзлась бездна. Неужели она убила Маркуса? Сару? Эм?

— Сейчас он говорит по телефону, — продолжала Жюльет. — Герберт захотел убедиться лично, понимает ли твой сын, чем рискует. Пока что гнев Конгрегации направлен только на тебя с твоей ведьмой, но он может обратиться и на других.

Маркус жив… Моя радость была бы сильнее, если бы не лицо Мэтью, от которого кровь стыла в жилах.

— Что ж ты не отвечаешь, любовь моя? — проворковала Жюльет. — Разве ты не рад меня видеть? Тебе ведь никто не нужен, кроме меня, — так Герберт устроил.

Мэтью молчал.

— Понятно… Я застала тебя врасплох. — В ее музыкальном голосе стали слышны грозные ноты. — Но и ты меня, надо сказать, удивил. Ведьма, подумать только!

Она сделала финт влево. Мэтью метнулся навстречу, но она проскочила над его головой и схватила меня за горло.

— Не понимаю, что он в тебе такого нашел, — капризно прощебетала она. — Я думала, Герберт всему меня научил — ошиблась, как видно.

— Отпусти ее, Жюльет. — Мэтью не двигался с места из боязни, что она сломает мне шею, и лишь напряженные мускулы выдавали, чего ему это стоило.

— Терпение, Мэтью.

Я зажмурилась, ожидая укуса, но вместе него ощутила поцелуй в губы — странно безличный, однако глубокий, с просунутым в рот языком. Не добившись от меня никакой реакции, Жюльет досадливо фыркнула.

— Так ничего и не поняла. — Она пихнула меня к Мэтью, придерживая острыми ноготками запястье, где пролегали вены. — Поцелуй ее сам — мне нужно знать, как она это делает.

— Зачем тебе? — Мэтью принял меня в холодное кольцо своих рук.