Обратная сторона вечности

— Видишь, какие хрупкие и крохотные, — негромко сказал чародей, — они потому и боятся всех громадин. Их же уничтожить легко, даже можно просто затоптать.

— Они такие беззащитные? — изумился полуэльф.

— В какой-то степени — да. Они мудрые, но вовсе не воинственные. И магия у них абсолютно безобидная, хотя и одна из самых мощных на этой планете.

— А разве так бывает? — недоверчиво спросил наследник Энгурры.

— Ты только смотри им этого не скажи. Они обидятся, и тогда пропадет единственный шанс в жизни — узнать самое главное.

— Это как?

Магнус внимательно посмотрел в глаза Рогмо:

— Скажи мне честно: ты что, про филгья никогда и ничего не слышал?

— Ни полсловечка…

Тем временем на дорожке маленькие пеньки принялись издавать звуки, ужасно напоминающие довольный смех и урчание.

— Филгья, — пояснил Магнус (и, как показалось Рогмо, с трепетом в голосе), — пророчествуют. Только в отличие от обычных предсказателей они не угнетают того, кто спрашивает, сообщениями о точной дате смерти или увечья, о несчастьях и трагедиях с близкими. Филгья считают, что человек и сам до этого доживет и все увидит своими глазами. Главное, они уверены, что любую злую судьбу можно переиначить, даже в самую последнюю секунду.

— Странная мысль, — пожал плечами полуэльф.

— Переиначить, переиначить! — начал подскакивать на месте пень-патриарх этого семейства: самый большой, с трещинами по всей коре, кустистый, развесистый и широкий.

— Ничего странного. Человек чаще всего цепенеет, если знает, что ему суждено нечто неизбежное. Вот представь: сказали тебе, что ты разобьешься, упав со скал. Ты и значения этому предсказанию не придал, но пару лет спустя попал в горы и там действительно свалился, с кем не бывает? Висишь, значит, и тут вспоминаешь предсказание. Я не про тебя, Рогмо, говорю — у тебя кость крепкая, ты и не то выдержишь, потомок Гаронманов. А вот обычный человек, скорее всего, сорвется. Филгья не любят оттого судьбу предсказывать.

— Что же они тогда предсказывают?

— Самое главное, что должно случиться в твоей жизни. То, для чего ты создан, для чего пришел в этот мир, то, в поисках чего многие люди бесцельно мечутся всю жизнь, теряют рассудок и достоинство. Многие топят горе нереализованности в вине, многие никогда не встречают единственного человека своей судьбы. Встреча с филгья очень часто переворачивает всю жизнь.

— Только нужно заработать совет филгья, — вставил Номмо. — Они не всякому вещуют.

— А что им нравится? — спросил Рогмо.

— Решил рискнуть? — прищурился лукаво Магнус.

— Зачем же отказываться от такого подарка судьбы.

Чародей и наследник Энгурры, подражая альву, не делая неосторожных движений, слезли с седел и подобрались поближе к бревенчатому семейству.

Лохматый Тод давно уже решил для себя, что визгливые пеньки не опасны, и улегся прямо в тени, в кустах, пользуясь случаем отдохнуть как следует.

Филгья все еще пребывали в полнейшем восторге от золотого шарика Номмо. Воспользовавшись этим, Хозяин Огня произнес, обращаясь сразу ко всем:

— Вы не могли бы повещать нам? Мы любим филгья и ценим их советы. Мы рады встрече, почему бы филгья не поговорить с нами? Мы будем дарить подарки.

Слово «подарки» возымело прямо-таки магическое действие. Аквамариновые глазки загорелись еще ярче, а пеньки заухали и затопали энергичнее.

— Не обольщайся, — повернулся чародей к Рогмо, — их невозможно просто купить. Подарки потребуются особенные. Нашему Воршуду, конечно, повезло, тут все ясно как светлый день. А вот нам с тобой придется попотеть, чтобы порадовать маленьких друзей.

— Мы любим подарки, — сообщил, обращаясь к Рогмо, самый маленький и доверчивый филгья. — Мы любим подарки добрые, красивые, веселые и яркие. Теплые и вкусные, блестящие и светлые. Дарите нам подарки, а мы подарим вам свои подарки.

Номмо, не колеблясь, кинжалом срезал с башмачка золотой шарик и протянул пеньку-патриарху:

— Вот подарок от меня, чтобы он напоминал вам солнышко и ярко освещал ваш путь, радуя глаза и душу.

— Хороший подарок, — обрадовался филгья. — Веселый и теплый. В нем нежность. Что ты хочешь узнать, Воршуд из рода Воршудов?

— Откуда они знают, как нас зовут? — оторопело спросил Рогмо у чародея.

— Я же тебе сказал, они вообще все знают. Рассказывают не все, но это уж как кому повезет…

Князь видел, что Магнус говорит с ним, а сам, вытянув шею, отчаянно прислушивается к разговору альва и предсказателей. Ему и самому было любопытно, что скажут филгья его другу и спутнику, и он тоже стал внимательнее слушать.

— Я бы хотел узнать, найду ли я Воршуда-Книгочея, встречу ли его? спросил Номмо, волнуясь и делая лапками взволнованные жесты.

— Найдешь, — ответил, улыбаясь, самый маленький пенек. — Ты найдешь его так же неожиданно и радостно для себя, как и мы — твой золотой шарик. Он осветит твой трудный путь, и печаль твоя будет легка, и свет ярок. Ты только-только подходишь к тому, для чего был пройден весь предыдущий путь. Ты прошел его достойно, и потому Воршуд-Книгочей поможет тебе в трудную минуту, и в счастливую минуту он тоже поможет тебе. Ты сделаешь то, что должен был бы сделать он, и вместе вы выполните невыполнимое. Ты добрый, — мягко проскрипел филгья. — И поэтому мы расскажем тебе еще вот что: ты встретишь Смерть и она обрадуется тебе, как старому другу. Не разочаруй ее, будь с ней приветлив, и тогда ты многое приобретешь. Страх не советчик, помни это хорошо. Отыщешь Истину, береги ее и никому не отдавай. Потому что у Истины всегда много врагов, а теперь особенно. Не ты один будешь ее хранителем, но без твоей помощи не обойтись. Так задумано… Хочешь спросить еще?

— Как нам найти Гайамарта?

— Это несложно. Ищи одного, найдешь другого. Ищи другого, найдешь того, кого ищешь…

— Спасибо, — ответил Номмо.

— Как ты думаешь, он что-нибудь понял? — недоуменно спросил Рогмо, обращаясь к многострадальному магу.

— Понял, если держал сердце открытым. Послушай меня, князь. Если тебе удастся сделать нужный подарок — а подсказок здесь нет и быть не может, потому что они все равно не срабатывают, — то, задавая вопрос и выслушивая ответ, постарайся держать открытыми сердце и разум. Так и тебе будет легче, и филгья смогут сказать гораздо больше, чем покажется на первый взгляд.

А веселое семейство подковыляло тем временем к самому Магнусу.

— Спрашивать станешь, великий маг? Или сам угадаешь свое будущее?

— Стану, конечно.

— А что ты нам приготовил в подарок?

— Судите сами, мудрые и веселые филгья.

Магнус полез в складки своей мантии и добыл поочередно несколько предметов: огниво (показавшееся Рогмо странным у такого сильного мага), длинный и тонкий шнур, смотанный в клубок, ложку и маленькую коробочку с крохотным замочком. Полуэльф решил было, что чародей хочет предложить филгья самим выбрать себе плату из этой кучи безделиц, но оказалось, что он ошибся. Магнус взял все предметы в руки, набрал в грудь побольше воздуха и… стал подбрасывать вещи в воздух, одну за другой.

Жонглер из него получился бы прекрасный. У мага оказалось превосходное чувство ритма и великолепная координация движений. Мало того что он создавал из разных предметов замысловатые фигуры, мелькающие в воздухе, но еще сам себе подпевал, имитируя звучание разных инструментов. Даже Рогмо и Номмо до слез хохотали, когда Магнус, надувая щеки, изображал большой и важный барабан, вытягивал губы в трубочку, воспроизводя звуки флейты, квакал и попискивал, бубнил и трещал. А маленькие филгья были в полном восторге. Они бурно аплодировали жонглеру и музыканту — ладошки у них оказались плоские и твердые, отчего хлопки получались довольно громкие. А так как хлопали они с энтузиазмом и при этом восторженно скрежетали, то скоро чуть ли не перекрыли своим шумом выступление Магнуса.

Когда он закончил свое представление, филгья окружили его тесным кольцом и загомонили разом. В этой скрипящей и скрежещущей какофонии звуков трудно было что-либо разобрать. Наконец филгья-патриарх призвал своих родичей к порядку и спокойствию, несколько раз высоко подпрыгнув на разлапистых ступнях. Подействовало. Пеньки-меломаны замерли и приготовились внимать.