Чары зари

— Папа взял мальчишек с собой на рынок, — пояснила она. — Нам нужно продать лишние сыры.

— А их долго не будет?

— Скорее всего, до заката. Я надеялась, что ты — сегодня к нам заедешь.

Маддин отвел коня в коровник и привязал его в стойле, рядом с тем, где содержались коровы. Там его конь останется не заметным с дороги. Зайдя в дом, Маддин увидел, что Белиан добавляет дров в очаг. Она вытерла руки о юбку и посмотрела на него с легкой таинственной улыбкой.

— У меня в спальне холодно, Маддо. Садись у огня.

Они сели рядом на мягкую чистую солому у очага. Когда он дотронулся до ее волос и робко погладил, Белиан нетерпеливо положила руки ему на плечи. Маддин поцеловал ее, и она обвила его шею руками и притянула к себе, так ловко, словно убирала сноп пшеницы.

В этом году зима была поздней. Один раз прошел снег, затем стало холодно, а небо оставалось чистым. Мороз наступал без снега, дул пронизывающий ветер. Хотя бледному солнцу удалось растопить первый выпавший снег, на полях лежал блестящий иней, а канавы вдоль дорог покрылись корочкой льда. Маддин не показывался никому на глаза, засев внутри Брин Торейдика. Люди лорда Ромила часто делали вылазки из дана и ездили взад и вперед до деревни, разминая лошадей. Маддин обычно вставал поздно и около часа играл на арфе, а духи собирались послушать его. Временами и Невин садился рядом, даже иногда делал замечание или комментировал пение и саму песню. Большую часть дня старик проводил где-то глубоко в недрах горы. У Маддина никогда не хватало смелости спросить его, что он там делает. Однажды во второй половине дня, когда Невин отсутствовал, Маддин вспомнил песню о Дилли-Невидимке, самом большом проказнике из всех простейших духов. Поскольку это была детская песенка, Маддин не слышал ее много лет. Он несколько раз попытался исполнить ее, восстанавливая в памяти, и наконец придумал новые стихи взамен старых. Элементали сгрудились поближе и слушали, очарованные. Когда Маддин наконец закончил, на мгновение ему показалось, что он их увидел: маленькие личики, маленькие глазки, которые внимательно смотрели на него. Затем внезапно они исчезли. Когда немного позднее Невин вернулся, Маддин упомянул свое видение — если это на самом деле было видение. Старик выглядел искренне пораженным.

— Если ты на самом деле начал видеть их, парень, ради всех богов, не нужно рассказывать об этом другим людям! Над тобой будут смеяться так, что тебе захочется свести счеты с жизнью.

— О, я это прекрасно понимаю. Я просто потрясен. У меня раньше никогда не замечалось магических способностей. Ни малейших.

— Правда? Это странно, потому что барды частенько могут пользоваться и третьим глазом. Но в любом случае, парень, ты определенно приобретаешь кое-какие способности просто от того, что живешь здесь со мной. Если ты кладешь меч рядом с горящим огнем в очаге, со временем лезвие нагреется, даже хотя само оно не опускалось в огонь. А ты сейчас находишься в центре сил двеомера. С человеком, обладающим твоей чувствительностью, может происходить нечто подобное.

Маддин внезапно содрогнулся и обвел глазами огромное каменное помещение. «В центре сил? — подумал он. — Да, это на самом деле иногда чувствуется».

— Ну, — произнес Маддин наконец. — Меня привел сюда странный случай.

— Возможно. Но ничего не происходит случайно с человеком, способным к двеомеру, в особенности в эти беспокойные и трудные времена.

— Как я понимаю, из-за этих войн у вас болит сердце.

— Конечно, глупец! Конечно, болит! Если бы у тебя было хоть немного ума, и у тебя бы оно болело.

— Ну, я никогда не знал ничего, кроме войны. Иногда я задумываюсь, не являются ли времена старого королевства просто сказками, которые я сам и рассказываю. Их приятно послушать, но они и никогда не бывают правдой.

— О, те времена были вполне реальными. Люди могли спокойно ездить по дорогам, а фермеры в безопасности собирали урожай. Если рождался ребенок, родители были уверены, что увидят, как парень повзрослеет и женится. Это были хорошие времена, и я постоянно молюсь, чтобы они вернулись.

Маддин внезапно почувствовал страстное желание узнать эту неведомую жизнь. Раньше он хотел воинской славы и почестей. Он как должное принимал, что всегда будут войны, которые обеспечат его работой. Но тут внезапно Маддин задумался: на самом ли деле слава является той большой наградой, какой он ее всегда считал.

Позднее Маддин отправился прогуляться. Он поднялся на вершину горы и обнаружил, что снег шел все утро. На протяжении многих миль вокруг мир стал мягким и белым под жемчужно-сероватым небом. На фоне горизонта отчетливо выделялись деревья. Далекая деревня казалась уютной под идущим из труб дымком. Он сотни раз видел подобные картины и совсем не задумывался о них, но теперь все выглядело очень красиво, так красиво, что Маддин осознал: до того, как доехать до врат, ведущих в Иные Земли, он по-настоящему ни на что не смотрел.

Ночью, когда позволяла погода, Маддин ездил навестить Белиан. Вначале он боялся негодования Банника. Еще бы — парень, объявленный вне закона, приезжает к нему домой и остается у его дочери! Однако хозяин смотрел на него безразлично, хотя всегда был вежлив. Другое дело — сыновья. Младшего он просто раздражал, а старший откровенно ненавидел его. Маддин стал приезжать поздно, когда дети уже спали, потому что Белиан ясно дала ему понять: у нее в сердце дети занимают первое место. «Справедливо», — думал он, поскольку они с Белиан оба знали: весной Маддин уедет. Тем не менее,, когда он держал ее в объятиях, весна казалась чем-то очень далеким.

После того, как начались сильные снегопады, стало трудно наведываться на ферму так часто, как хотелось бы Маддину. Однажды ночью, просидев внутри горы целую неделю, запертый снегами, Маддин пришел в отчаяние. Он уехал из жилища Невина раньше обычного и безжалостно погнал коня в снегопад по глубоким сугробам. Он поставил коня в конюшню, затем забрался через окно в спальню Белиан, отведя в сторону промасленные шкуры, и ругался, пока она смеялась над ним. Хотя в комнате Белиан и стояла своя глиняная печка, она все еще оставалась жутко холодной. Маддин сбросил плащ, стянул обувь, затем, больше ничего с себя не снимая, забрался в постель.

— У тебя в комнате холодно, как на открытой всем ветрам дороге!

— Тогда перебирайся на мою сторону кровати. Там приятно и тепло.

Он обнял женщину, и она с жадностью повернулась к нему. Нескрываемая страсть удивила Маддина. Белиан не ведала, как прикидываться скромной, вести себя жеманно или флиртовать, подобно остальным женщинам, которых Маддин знал. Да и времени учиться этому у нее не было, думал он, и это его нисколько не беспокоило. Позднее он лежал в ее постели, дремал, не погружаясь в глубокий сон, но и не просыпаясь. Не остаться ли ему тут и весной? Банник будет рад еще одному мужчине для работы на ферме; Белл заполучит его в постель на каждую ночь; а с мальчишками постепенно можно наладить отношения. Если Маддин и не любил ее, то во всяком случае Белиан ему нравилась, и такое положение вещей устроит всех. И тем не менее, он не смел остаться. Впервые он понял, что на самом деле спасает свою жизнь. Ему нужно бежать, если он хочет ее спасти. Любой лорд в Кантрейе, который его узнает, отдаст его Девиру на расправу. Ему необходимо ехать на запад, причем достаточно быстро и удрать достаточно далеко, чтобы найти лорда, который никогда не слышал ни о нем самом, ни о лорде Бриноике и который находится в достаточно отчаянном положении, чтобы взять любого способного сражаться человека в свой боевой отряд, не задавая никаких вопросов. Скорее всего дело закончится тем, что Маддин окажется на стороне врага в этой долгой войне, в отряде союзника Керрмора или какого-нибудь лорда из Элдиса. Маддин поцеловал Белиан, чтобы разбудить, и снова занялся с ней любовью, желая таким образом отделаться от мыслей о будущем.

Этой ночью шел такой сильный снег, что Маддин рискнул остаться на ночь. Было так приятно и уютно спать, обняв Белл, что появилось искушение почаще это делать. Выйдя из комнаты утром, Маддин обнаружил кое-кого из соседей Банника. Они ели хлеб и пили эль за разговорами у очага. Хотя они вели себя с ним вежливо и были милы, Маддину стало неприятно, когда четыре пары глаз уставились на него с любопытством. Несомненно, он станет в будущем предметом сплетен. Если что-то из этих разговоров дойдет до чужих ушей, Маддин окажется в опасности. После этого он приезжал к Белиан только по ночам и покидал дом задолго до рассвета.