Сказки птицы Гамаюн

В голове пронеслось: «Это она про Лотту, что ли, такое говорит? Так страшнее ее трудно девушку найти. Да ладно, как ни назови, лишь бы спасла. Мы вместе путь держим, значит, в ответе за него, то бишь за нее».

Бабы Йошки, все втроем, внимательно осмотрели Лотту, руки возложили и сказали:

 — Никак Чернобог с ведьмой не успокоятся, не могут девушку в покое оставить. Хорошо, что не удалось ее убить, спасибо Зоряне, спасла. Сейчас лечить будем. Вы, рыцари, скажите: золота на нее не жалко?

Я удивленно глянул на них:

 — Золото у нас есть, а сколько надо?

Яга Ягинишна хитро глянула на нас с Ха и сказала:

 — Все несите, а там видно будет. Аль жалко? Сейчас пожалеете — всю свою жизнь жалеть будете.

Тут я отчетливо осознал — не стоит то золото хранить. Хоть и дорога впереди — возвращаться не будем, выкрутимся, надо девушку спасать. Развязал пояс, где деньги зашиты были, и отдал женщине. Она, ни слова не говоря, как так и надо, вынула монеты и кинула большую часть в печку.

— Сейчас тесто месить будем.

Я аж опешил. Причем тут тесто, когда лечить девушку надо? Хотел было что-то сказать, но на меня так посмотрели, что замолчал. Втроём они быстро намесили огромную кадку теста, а потом скомандовали:

 — За занавесочной посидите, а ты, Зоряна, помогай, раздевай ее. Сейчас девицу лечить будем.

Мы с Ха тихонько сидели в углу, и нам был виден край лавки с ногами Лотты. Каково же было наше удивление, когда эти ноги стали обмазывать тестом.

«Боже, — мелькнуло в голове, — они ее не запевать ли собрались?»

Потом услышал слова:

 — Печь нужной температуры. Давай, на лопату ее укладывай.

Тут мне совсем не по себе стало, выскочил с ужасом и действительно — увидел, как Лотту кладут на огромную лопату, и Яга Богатырша засовывает её в печь.

 — Вы что делаете, остановитесь! — заорал я и кинулся к женщинам.

— Охолонь, милок, — кивнула Яга Дарительница, — огнем неопалимым лечить её будем. От огня пострадала, огонь и проблему ликвидирует. В наших краях, парень, недоношенных детей в теплую печь завсегда засовывали — чтобы допеклись, доросли. А тут почти взрослую девицу придется в «лоно матери» снова засовывать, чтобы родилась заново. Иначе никак не получится, от молний Чернобога по-другому не вылечишься.

— И надолго Вы ее туда? — почему-то прошептал я.

— А пока печь не остынет, а там как получится.

Потом Ягинишна обернулась к Зоряне и сказала:

 — Молодец, Зоряна, не растерялась даже в такой ситуации, толк из тебя будет. Пожалуй, возьму тебя в ученицы. Знахаркой хочешь быть? Или только за мужем сидеть мечтаешь? Решай, мужа мы тебе за то, что сделала, так и быть, устроим.

Тут Зоряна залилась краской и сказала:

 — Учиться хочу, а потом видно будет. Вы, правда, меня возьмете?

— Возьмем, а теперь ставь самовар, чай-то мы так и не попили.

В гостях у Бабы Яги. Лотта

Солнце заглядывало в окно. Я очнулась на незнакомой лавке, в незнакомой комнате, надо мной висели пучки трав, приятно пахло какой-то снедью, а за столом сидела очень пожилая женщина.

Я и слова не успела произнести, как женщина быстро обернулась ко мне.

— С возвращением, девица, — обрадовано сказала она.

— Откуда? — не поняла я.

— Да с того света. И с рождением, девица. Считай, у тебя сегодня день рождения. Как тебя из печки живую вынули, так и народилась ты. Спасли всем миром — и мы, и принцы твои, и Зоряна, так что тебе есть кого благодарить.

Я попыталась сесть, но на меня грозно глянули и приказали:

 — Лежи, тебе еще вставать нельзя. Кожа больно нежная. Пусть подживет, я тебя сейчас травками напою, а ты не крутись, потерпи немного. Принцев твоих в деревню отправила, им выспаться надо. А то всю ночь тебя таскали, переживали.

Я пролежала в избушке Яги три дня. Почти все время спала — может, от слабости, может, травки какие давали. Днем в доме хозяйничала пожилая женщина, а ночью возле стола, тихо о чем-то беседуя, сидели три миловидные молодые женщины. Я уже ничему не удивлялась, только радовалась, что так спокойно и тихо. Однажды в избе появились Хи и Ха и очень обрадовались, увидев меня живой.

— С выздоровление и днем рождения, Лотта, — проговорил Хи.

А потом добавил:

 — Не знали мы, что ты девушка, поаккуратнее бы на язык были. Прости.

— Это Вы меня простите, что обманула и сразу не сказала, что девушка, а то не взяли бы вы меня с собой. А так в дорогу хотелось. Вы сильно на меня сердитесь?

 — Да уже и отсердились, и отбоялись, — улыбнулся Ха. — Выздоравливай, а как дальше быть — потом решать будем.

И, поблагодарив еще раз Ягинишну, принцы покинули избу. Этой ночью мне разрешили попить чай вместе с тремя Ягинишнами. Одна из них сказала:

 — Молодец, быстро поправилась. Интересная ты девка, и судьба интересная у тебя будет. Вот ты скажи, сможешь ли ты ответить на мою загадку? Что это такое, что люди теряют, когда становятся старше, и обретают, когда становятся старше, — и нет ничего на свете ценнее этого, и это самая желанная вещь в мире, и если ты не родишься с желанием её обрести, то никогда её не получишь?

В голове ясности не было, и поэтому я, честно подумав, сказала:

 — Нет, не знаю.

Ягинишны переглянулись и огорченно сказали:

 — Только Василиса одна и ответила на этот вопрос, не зря её теперь Премудрой кличут. Знания это, детка, знания. Твоя судьба еще не написана, но скажем сразу — научиться тебе многому придется, и место учёбы у тебя необычное, но ты на этот путь уже стала — и в дремучем лесу училась, и в дороге училась, и дальше учиться на ней будешь. А странствовать тебе долго придется. Может, и всю жизнь. Надо будет шаг за шагом идти в неизведанное, помогая людям, не имея при себе ничего, кроме собственной настойчивости, храбрости, веры в себя и желания учиться и узнать, кто ты и зачем на этой земле. Любовь тебе и поможет, и научит, однако не лишит трудностей. Но всему своё время, Лотта-Золотушка, краса неписаная. А теперь ложись спать, завтра вернёшься в деревню — и опять в путь. И ещё помни — дух зла является, чтобы забрать жизненные силы, сея страх и сомнения. То, что произошло с тобой, конечно, пугает. Чернобог на этот раз хорошо подготовился: и подкова вовремя сломалась, и девушки гадать решили. Может, это и не последняя его попытка. Но знай — ты сильная, и ты не одна в этом мире. Но от тебя самой многое зависит, чтобы побороть страх неизведанности. И «Только смелость может спасти нас от страха. Если мы не идём на риск, то совершаем насилие над смыслом жизни»1. А теперь спать.

Поутру я обнаружила на шее странный золотой кулон с красным камешком, но спросить, откуда он взялся, не успела — пришли принцы. Они низко поклонились Ягинишне, обернулись ко мне и сказали:

 — Не переживай, дальше мы опять вместе поедем. Хорошо, что ты выздоровела.

Часть вторая. Зимовка — не сказочная, а почти человеческая

Постоялый двор «Приют нужных путников»

Мы ехали все дальше на восток. С деревьев облетали последние листья. Последние перелётные птицы покидали свои края и уносились прочь к теплу, сытости, определённости. А мы ехали вперед и вперед, день за днём, не делая остановок. Мы потеряли счёт дням, тёмные скелеты деревьев не обогревали наши души, а холод, темнота и печаль с каждым днем опускались все ниже и ниже.

Последнюю неделю мы всё больше молчали. Неизвестность снедала нас. Даже Ха, постоянно замечающий что-то необычное вокруг — то птичку, то цветок, то облака — молчал. Хотя Хи, просыпаясь по утрам, спрашивал, как и раньше:

 — Здравствуй, новый день, с чего начинаешься? И вообще, что на завтрак?

А Ха говорил (даже если небо было затянуто тучами, или шел дождь):