Тень в пламени

Положив факел на стол, киммериец вернулся на улицу, чтобы поднять женщину и переложить ее на кровать. Он собрал дрова, которые использовались для растопки, расколол их, а затем разжег огонь в очаге. Здесь были черствый хлеб, сыр, масло, сухое мясо, фрукты и вино в небольшой кладовой, и он принялся за еду с аппетитом, сидя за столом у огня и наблюдая за женщиной.

После того как насытился, он согнул и выпрямил больную ногу, стиснув зубы от боли. Но его природная энергия уже начала свой процесс заживления, и он знал, что скоро сможет опереться на ногу полным весом.

Женщина пошевелилась и проснулась. Она оглядела комнату в замешательстве, пока ее взгляд не наткнулся на бронзовокожего гиганта, который неподвижно сидел у очага, его голубые глаза блестели яростно в свете пламени. Он излучал природную силу, которая каким-то образом успокоила ее, несмотря на его варварский внешний вид.

— Кто ты? — пробормотала она растеряно. — Как я попала сюда?

— Я — Конан, — ответил он. — Я нашел тебя полумертвую и в бреду в пустыне. Я отнес тебя к реке и промыл твои раны, а затем принес сюда, в этот город.

Варвар не упомянул, что чуть не убил ее из милосердия, чтобы положить конец ее страданиям. Какая-то блажь остановила его руку. Но потом, когда он нес ее к реке, он почувствовал силы в ее гибком теле и понял, что она сможет восстановиться после травмы.

— Этот город? Митра! Вы имеете в виду Яралет! — она вздрогнула, когда ее взгляд задержался на длинном следе засохшей крови на полу.

Конан встал. Он указал на еду на столе широким приглашающим жестом.

— Нет времени. Я должна уйти отсюда! — она попыталась встать и тут же упала в бессилии обратно на кровать. — О, я…

— Спокойно девочка, ты проголодалась.

Он поставил тарелку перед ней, доверху наполненную едой, которую он добыл для нее, вместе с небольшим количеством вина. Она ела и пила с жадностью, с дрожащими руками, ее темные испачканные волосы обрамляли ее бледные черты в свете огня, красный плащ спадал складками с ее стройных плеч. Пока она ела, Конан бродил по комнате, он нашел кое-какую одежду, оставленную предыдущими жителями, и положил ее рядом с женщиной.

— Вот, когда ты закончишь есть, одень это. Ты была полуголой, когда я нашел тебя. Затем расскажи мне, что все это значит.

Когда женщина напилась и насытилась, она встала, пошатываясь, и смущенная начала надевать простые одежды, которые он нашел для нее. Киммериец повернулся и подошел к двери, сцепив большие пальцы за пояс, — молчаливая неукротимая фигура, глядящая на небо, виднеющееся меж темных куполов и минаретов Яралета.

Взгляд Конана бродил по пустой улице, по затененным крышам домов, по дворцу, что возвышался над городом. Сам замок был погружен в темноту, лишь несколько огоньков мерцало тускло внутри главной башни. На вершине же башни пылал яркий огонь. Темное облако крылатых фигур взмыло в ночное небо со двора замка, обрамленное этим жутким сиянием. Волоски на шее Конана встопорщились, и холодок пробежал по его жилам, когда он наблюдал, как крылатые твари воспарили бесшумно над зубчатыми стенами и крышами Яралета.

Он отступил от двери невольно, его украшенная шрамами рука опустилась на рукоять меча. Женщина присоединилась к нему.

— Слишком поздно! Они уже здесь!

Она попыталась бесплодно закрыть сломанную дверь, затем вернулась в комнату и начала тащить ко входу ложе.

— Помоги мне этим заблокировать дверь. Мы должны сделать все, что сможем, чтобы защититься от них.

Конан стоял, уставившись на безмолвную стаю, как на непримиримого врага, поглаживая рукоять своего меча. Потом он вернул лезвие обратно в ножны и поднял кровать с легкостью. Он вбил ее в дверной проем и зафиксировал в таком положении с помощью стола.

— Что это? — спросил он.

— Ночные демоны, вызванные из преисподней в обличье человека, — ответила она с горечью. Конан подумал, что невыносимые ужасы она уже испытала от рук этих существ.

Женщина начала осматривать комнату. Она поднесла кухонный нож близко к огню, затем отбросила брезгливо.

— Вот! — Конан обнажил длинный кинжал и бросил ей через комнату. Она схватила его в воздухе за рукоять с привычной легкостью, которая вызвала одобрительное бурчание со стороны киммерийца.

— Как тебя зовут, девочка?

— Нисса.

— Ну, Нисса, охраняй эту дверь, пока я не вернусь. — Он оттянул баррикаду в сторону и проскользнул через щель на улицу.

— Подожди, куда ты идешь?

— Вы цивилизованные народы все одинаковы. Вы дрожите в своих домах, в то время как ваших соседей вытаскивают из их собственных жилишь тираны или дьяволы. Если бы вы все объединились и сражались, вы бы смогли уничтожить весь этот проклятый злобный выводок.

Затем Конан вернул баррикаду на место и ушел.

Глава 2. Крылья на фоне звезд

Конан поднялся беззвучно на крышу небольшой резиденции, а оттуда на балкон выше. Он перебрался на плоскую крышу соседнего здания, где присел и прижался спиной к низкой стене, которая ограничивала небольшой садик, где росли, кивая бутонами, фиалки, мирт и златоцветник, источая свой аромат в ночной воздух. Он вынул свой меч и положил себе на колени. Отсюда он мог хорошо видеть улицу позади небольшого домика, где осталась Нисса наблюдать за баррикадой. Мысль о том, чтобы остаться в той маленькой комнате, как в ловушке, была противна Конану. Он предпочел быть на улице, где он мог бы получить некоторое представление о том, что происходит в этом проклятом городе. Он ждал в темноте, невидимый, но видящий.

Последнее что он слышал о Яралете это то, что он находится под властью безжалостного кофийца-изменника Альтаруса, бежавшего из-за политических интриг из Кофа и завоевавшего небольшую пограничную провинцию Заморы — Яралет. Слух был, что Альтарус безжалостно вырезал всех вельмож Заморы, что правили провинцией, не позволив им сбежать ко двору правителя и поведать ему о жестокой расправе. Правитель Заморы все силы отдавал на защиту восточной границы страны от притязаний короля Турана, и поэтому, кроме политических посланцев с угрозами, и время от времени карательного рейда через границу, не было ни одной явной попытки вырвать Яралет из его рук. Альтарус сразу же сдался Кофийскому королю и послал ему дань, оставаясь в стороне от своих врагов при дворе. С тех пор прошло двадцать лет, и Яралет все это время оставался под короной Кофа. Границы часто менялись в неспокойной политике того времени.

В небе над Яралетом сейчас было пусто, но зоркие глаза киммерийца различали беспокойные фигуры, которые собрались в тишине на хищный совет, словно тени на залитых звездным светом крышах домов. Факелы еще мерцали и дымили на пустых улицах, а Конан все сидел наблюдая. Не чувствуя никакой непосредственной опасности, он закрыл глаза и заснул, как кошка.

Его разбудил звук открывшейся и закрывшейся двери. Мгновенно насторожившись, без легкого тумана в голове от промежутка между сном и бодрствованием, которым обычно характеризуется пробуждение цивилизованного человека, Конан слегка приоткрыл глаза и увидел крадущуюся осторожно внизу по улице фигуру в кафтане пелиштийца, двигающуюся вдоль стены. Человек с опаской оглядывался по сторонам, когда шел.

Темные фигуры на крышах домов были высокими крылатыми гуманоидами, с темной кожей чернее, чем сама ночь. Они поднялись в небо, где покружились и нырнули вниз беззвучно. Пелиштиец издал громкий крик и бросился бежать. Какое отчаянное дело заставило его в одиночку выйти на улицы этого проклятого города в ночное время, Конан не знал, но оно привело его к смерти, крылатые существа спикировали и двое из них сжали его в своих когтях, крепко ухватили и потащили вверх. Он кричал и бился изо всех сил, пролетая над крышами домов, он знал, что его несут в сторону темного замка. Остальная часть этой дьявольской стаи, игнорируя их добычу, взлетела, чтобы пересесть в тень крыш на соседней улице.

Конан ждал, застыв неподвижно, но будучи готовым ко всему. Некоторое время казалось, что существа затаились в темноте и поджидали очередную жертву, но потом один из них поднялся и перелетел на крышу небольшого здания, в котором осталась Нисса. Еще несколько бесшумно спикировали и приземлились на улице перед забаррикадированной дверью, их черная шкура блестела в неверном свете факелов. Конан прошипел проклятие сквозь стиснутые зубы. Они начали бросаться на грубую баррикаду, и тут же снизу раздался отчаянный крик Ниссы.