Меня там нет (СИ)

Моё лицо стало красным, и мне пришлось отвернуться, чтобы суметь скрыть панику. На самом деле она бушевала как сумасшедшая, потому что иногда мне казалось, что я так и останусь старой девой. Забавная перспектива. Хотя, стоп. Я забыла, что умру скоро. Ну, вот, я даже в смерти нашла нечто хорошее.

— Серьёзно? — недоверчиво переспросил Андрей, и я почувствовала, как он придвинулся чуть ближе. — Это неудачная шутка.

— Мне уже стоит идти домой? — я неуверенно повернулась лицом к парню, и пожала плечами. — Я всё испортила, да?

— С чего ты решила?

— Ну, кроме того, что ты смотришь на меня так, словно на душевнобольную, мы перестали играть. Молчание — это самое ужасное, что может происходить.

— Во-первых, я не смотрю на тебя так, словно ты душевнобольная, — заверил меня Андрей и улыбнулся. — Наоборот, мне кажется это очень милым.

— Умоляю! Разве это мило? Это приводит меня в ужас!

— Диан…

— Нет, подожди, — я втянула воздух, и обхватила себя руками. — Давай на чистоту. У нас с тобой в жизни не всё гладко, — ты понимаешь, о чем я. Каждая прожитая минута должна быть особенной, ведь их будет не так уж и много! Покататься на лошади, приготовить лазанью или сходить в цирк, я ещё успею, а вот успею ли я найти себя, успею ли я влюбиться, успею ли я сделать то, что и превращает мгновения в счастье? Я столько всего ещё не сделала! Кроме вышесказанных банальных вещей, вроде фильма «Ангелы Чарли» мне хочется…, например, — я разгорячено выдохнула и всплеснула руками. — Ну, не знаю. Хочется побывать в двух местах одновременно! А почему бы и нет? Ещё мне хочется, чтобы как в кино, я влюбилась по уши! Чтобы мысли были только об одном, и я не находила себе места. Мне ведь ещё никто никогда по-настоящему не нравился! Конечно, есть ты, — Андрей усмехнулся, но не перебил меня. — Принц, с которым я познакомилась по счастливой случайности, но даже у этой истории нет продолжения. Мы никогда не узнаем друг друга лучше, никогда не сходим в кино, которое выйдет через два месяца, никогда не встретим рассвет на крыше многоэтажки. Понимаешь? Я…, — выдохнув, я устало поникла на скамейке. — Я не знаю, к чему сейчас всё это говорю, но…, ты понимаешь?

Андрей промолчал, и мне стало ужасно неловко.

Нервно сцепив перед собой руки, я разглядывала выигранную шляпу, и боялась двинуться. Солнце постепенно садилось, и ветер холодными порывами начал гонять по асфальту пыль и листья. Один из таких потоков врезался мне в лицо. Неуклюже протерев глаза, я опустила руки на колени, но вдруг их перехватили теплые руки Андрея. Ошеломленно вскинув брови, я посмотрела на парня и ощутила, как внутри что-то остановилась.

— Хмм…, — протянул он, поглаживая мою ладонь. — Я никогда не слышал ничего подобного. Твоя речь больше похожа на прощальную, но с кем или с чем ты прощаешься? Я всё ещё здесь, твои родители всё ещё дома, да и время у тебя есть.

— Ну, почему ты так просто относишься к нашему предназначению? — прошептала я, и крепче сжала его руки. — Это ведь ужасно.

— Ты смотришь на ситуацию лишь под одним углом. Я же вижу вещи иначе. Ограниченность во времени научила меня многому. И поверь, за свою жизнь я сделал гораздо больше, чем некоторые люди, доживающие даже до старости. — Освободив одну руку, Андрей заправил, выпавший локон волос мне за ухо, и улыбнулся. По моему телу растеклось тепло, и я невольно улыбнулась ему в ответ. — Не знаю, что делать с твоим желанием побыть в двух местах одновременно, но со счастливыми мгновениями я мог бы помочь.

— И…, — сглотнув, я вытянула шею и неуклюже прикусила губу. — И каким образом?

Тогда он поцеловал меня.

Я не знаю, на что это было похоже. Просто в один момент мой страх улетучился. И знаете, именно это называется счастьем: когда ты ничего не боишься, когда ты обнимаешь дорогого тебе человека, когда ты чувствуешь запах его одеколона, когда ты перебираешь пальцами его волосы, когда ты слишком занят, чтобы думать о плохом. Я исчезла в тот момент, растворилась. Улица вокруг превратилась в красочное пятно, которое, то появлялось, то пропадало у меня перед глазами. Словно находясь на гигантской карусели, я кружилась, кружилась, и не собиралась останавливаться, ни за что.

А главное, я понимала, что то, что сейчас происходит — это правильно. Правильно, что я сижу на этой скамейке, с этим парнем. Правильно, что мы целуемся, и то, что мы забыли об окружающих. Я шла именно по тому пути, который был мне предназначен. Этот миг, это мгновение — всё было заранее спланировано, предписано, иными словами. Я должна была встретить Андрея, чтобы понять, насколько сильно я ошибалась. Именно он был тем обстоятельством, которые позволило мне осознать всю важность своего предназначения, и всю важной своей жизни.

Мне очень жаль, что я поняла это так поздно. Ценить время я, к счастью, научилась. Но время не научилось ценить меня.

Было около десяти часов вечера, когда я подбежала к высокому красному подъезду. Поднявшись на третий этаж, я остановилась около черной двери, выдохнула и решительно постучалась. Тишина. Тогда моя рука сама взмыла вверх ещё раз, но едва я собралась постучать, как дверь распахнулась. На пороге стояла Маринка, с мокрой головой и в смешной широченной пижаме с мишками. Её волнистые волосы огибали лицо не послушными ярко-огненными прядями, а на ногах красовались пушистые тапки. Я бы усмехнулась, или хотя бы отпустила шутку про пижаму, если бы было настроение.

Вместо этого наши с подругой взгляды встретились. Она молчала, и не собиралась что-либо говорить: можно было прочесть обиду в её грустных потерянных карих глазах. Облокотившись спиной о дверь, Марина пожала плечами, и нервно потерла подбородок — действие обычное, к которому я успела привыкнуть. Она так делала, когда сильно волновалась.

— Марин, — начала я, и тут же остановилась. В голову опять ворвались слова, которые я сказала ей в тот день, и голос предательски задрожал. Словно виновник, сознающийся в преступлении, я опустила подбородок вниз. — Я наговорила много лишнего. В тот день, у меня было паршивое настроение. Слова сами вырвались! — Маринка молчала. Она даже не пыталась ответить, и это было чертовски на неё похоже. — Мне, правда, жаль! Я не считаю так на самом деле. Да, я помогаю тебе, но ведь для этого и существуют подруги, не так ли? А ситуация с Сашей, — всплеснув руками в стороны, я громко выдохнула. — Это просто отвратительно, я понимаю. Мне стыдно, жутко стыдно. Я погорячилась.

— Ты сказала, что живешь моей жизнью, — внезапно прошептала Маринка, и подняла взгляд на меня. — Но зачем? Я ведь никогда не заставляла тебя делать это.

— Послушай, — воспользовавшись моментом, я подошла к подруге и положила руки на её хрупкие плечи. — Я наговорила кучу глупостей! Да, я не буду врать, и скажу, что иногда мне кажется, будто мы только и делаем, что решаем твои проблемы, но я не против! Ты ведь тоже всегда мне помогаешь! Например, помнишь, как Кристина купила такое же пальто, как у меня? Кто предложил налить ей в карманы клей?

— Хей! — встрепенулась Марина. — Во-первых, я не думала, что ты сделаешь это, а, во-вторых, мне было двенадцать!

— Я пошутила. А как на счет той моей ссоры с мамой? Я тогда на целых три часа убежала из дома, и где было моё убежище? — Подруга не ответила, а лишь выдавила нечто, напоминающее улыбку. — Марин, прошу, прости меня! Я никогда бы не обидела тебя. Просто сейчас столько всего происходит в моей жизни. Я потеряла над собой контроль, а ты попалась под горячую руку. Мне жаль, правда, жаль, что так вышло.

— Ты ведь единственная, кто понимает меня, — призналась подруга. — Я не ожидала, что тебе так сложно общаться со мной, ведь до того дня, ты твердила совсем иное.

— Давай, просто забудем тот день, как тебе?

— Это сложно будет сделать.

— Прошу тебя. Я исправлюсь! Хочешь, мы можем вместе придумать месть Саше?

— Ты только прилетела с небес, но уже думаешь о мести! — усмехнулась Маринка, и неожиданно ринулась ко мне. Тогда я широко расставила руки и прижала её настолько близко, как только позволили мне силы. Я почувствовала, что к моим глазам подкатили слезы слишком поздно: она их заметила. — Перестань, иначе я тоже расплачусь!