Чародей Амбермера

Рэнд вновь представил себе массивную фигуру Асбрака Толстого, облаченного в один из его «маскировочных» нарядов. Иногда вельможа начинал задумываться о своем положении главного советника и ведущего дипломата Амбермера. Это королевство настолько мирное, что государь может безбоязненно прогуливаться по городским улицам без охраны. Здесь дипломату просто негде блеснуть своими способностями! Однако если королевская дочь и дальше будет постоянно попадать к кому-нибудь в плен, Рэнду не придется сидеть без дела.

— Рэнд! — Король выжидательно смотрел на советника.

— Я уже неоднократно отмечал, что ваше величество — непревзойденный мастер перевоплощения.

Асбрак просиял, потом озабоченно взглянул на затянутое тучами небо. Ветер не ослабевал.

— Ты ведь не думаешь, Рэнд, что на море сейчас такая же непогода?

— Вполне может оказаться, что море сегодня тоже довольно бурное. Но смею напомнить, что наш капитан водит свою шхуну в зимнюю непогоду еще со времен правления вашего отца. Ему наверняка случалось справляться и с худшими ураганами. Я уверен, мы вполне можем положиться на опыт капитана и крепость его шхуны, мой государь.

Глава 5

Роган Затененный уже очень много лет занимался магией и давно задавался вопросом: почему не существует заклинания, которое могло бы дать ему возможность делать то, что он больше всего на свете хочет делать? Роган подозревал, что золото, наверное, точно так же обманывает ожидания богачей, как магия обманула его ожидания. Он не знал заклинания, которое могло бы сделать вино крепче и лучше, — по крайней мере ему такая магия была недоступна. Подобное волшебство было скорее уделом чародеев. Роган не мог заклинаниями сделать сон глубже, не мог и усилить любовные чувства — этим занимались ведьмы.

Но как Роган ни сожалел о такой ограниченности своих возможностей, сейчас его печалило иное. Больше всего маг сожалел о том, что не знает иного менее радикального средства, чем смертельный яд, которое могло бы заставить графа Реффекса хоть ненадолго замолчать. Роган уже не первый день спрашивал себя: почему судьбе было угодно так над ним посмеяться? Ведь наверняка все самые тяжкие, самые неискупимые грехи должны были проститься ему уже за одно то, что он оказался в море, — беспомощная жертва прихоти короля Амбермера, Асбрака Толстого. В любое мгновение со шхуной могло случиться ужасное — чего Роган ожидал с той невыразимо горькой минуты, когда взошел по трапу на ненадежную палубу. Маг очень ясно представлял себе, как спокойные, беззаботные волны перекатываются над бездонной глубиной, поглотившей утлое суденышко, по палубе которого он неустанно вышагивал днями и ночами.

Но нет, неведомые боги, которые разгневались на Рогана, видимо, сочли, что просто утонуть будет для него недостаточно жестокой карой. Ему предназначено нечто более кошмарное. Его ввергнет в жадную пасть смерти Реффекс, который говорит не умолкая — и все время о собственной важности и значительности.

— …Конечно, король всегда может на меня положиться. — Граф Реффекс снова наполнил свой бокал вином из запасов Рогана, не обращая внимания на капли, что щедро расплескались, когда корабль в очередной раз качнуло.

Роган смотрел, как разлитое вино струйкой устремилось к краю стола, а потом потекло на наклонившуюся палубу. Море неизменно оставалось в идеально горизонтальном положении, корабль же никогда. Роган не мог найти объяснения этому загадочному явлению. Он знал, что теоретически корабль время от времени должен принимать горизонтальное положение, и терпеливо выжидал, когда такое случится, но, казалось, этого не будет вовеки.

— Ну, корабль же движется. — Вот и все объяснение, какое смог дать капитан.

Роган молча наблюдал, как Реффекс пьет его вино. Наверняка должен быть такой яд, который на время парализует органы речи. «Интересно, можно ли раздобыть что-нибудь в том же роде у старой ведьмы Ханны?» — подумал маг. Однако Ханна была на берегу, как и все остальные разумные люди в этом мире.

Роган не знал, что Реффекс отправится на этом же корабле, пока не взошел на борт в день отплытия.

— Неотложные дела на службе его величеству, — громким шепотом сообщил Рогану граф, быстро глянув в сторону капитана и матросов, достаточно ли близко они стоят, чтобы расслышать его слова. — Чрезвычайно секретные дела. Касающиеся исключительно деликатных вопросов. — Реффекс небрежно махнул рукой в сторону невысокого плотного человека, который его сопровождал. — Как я понимаю, вы знакомы со стариной Хеббиком? — Роган смерил мрачным взглядом «старину Хеббика», который был намного моложе, чем он сам. — Рэнд… — Реффекс сделал паузу, чтобы имя королевского советника произвело на слушателей должное впечатление. — Рэнд настоял, чтобы я взял кого-нибудь себе в помощники. Конечно, с делами такого рода я предпочитаю разбираться самостоятельно, однако мнением главного королевского советника пренебрегать нельзя. Как я сказал его величеству, когда мы беседовали наедине: лучше позволить Рэнду сделать так, как он считает нужным.

Теперь Роган был поглощен тем же, чем занимался все эти пять дней: смотрел на бескрайнюю водную гладь и мечтал снова оказаться в своей башне — там, где ему и надлежало быть. В конце концов, он — придворный маг, а не странствующий чародей или волшебник, чтобы разрывать оковы узников и освобождать их из темниц.

На самом деле Роган вовсе не думал, что пленников королевской крови действительно держат закованными в цепи в каком-нибудь мрачном подземелье с сырыми стенами, где бегают гадкие крысы. Принцессу и ее царственного супруга наверняка разместили с подобающими их высокому положению удобствами — в приятном месте, которое не раскачивается на волнах, как этот дрянной корабль. Они, скорее всего, спокойно сидят и попивают охлажденное вино, ожидая прибытия выкупа.

Путешествие по морю оказалось именно таким жутким, каким Роган его себе и представлял. Чего маг не ожидал — так это того, что оно выйдет еще и ужасно тоскливым. Даже если не брать в расчет несносного Реффекса, от нескончаемой болтовни которого становилось еще хуже, поездка на корабле была предельно скучной и крайне утомительной. Роган находил весьма странным такое сочетание смертельной скуки и гнетущего страха.

Вскоре наступило время ужина. Роган сосредоточенно жевал сухой бисквит, приготовленный корабельным поваром, и в его душе росла и крепла обида на короля, которому маг служил верой и правдой. Роган вспомнил обеденный стол во дворце Асбрака Толстого. Король сейчас, несомненно, поглощает третью, а то и четвертую порцию жареной гусятины или свинины или другого вкусного, сочного мяса, аромат которого витает в обеденном зале. На длинном столе расставлены блюда с мягкими, хрустящими булочками, только что из печи, тарелки с поджаренными бататами и другими зимними овощами. Расторопные слуги снуют вокруг стола и вновь наполняют блюда, опустошенные ретивыми едоками. На что Рогану не приходилось здесь жаловаться, так это на нескончаемый запас вина. Он лично проследил, чтобы бочки с вином были в достаточном количестве загружены в трюм корабля за день до отплытия.

Маг хмуро посмотрел на мясо, лежавшее у него на тарелке в лужице застывающей подливки, — предполагалось, что это была козлятина. Мясо было жесткое, жилистое и к тому же, по мнению Рогана, источало характерный мерзкий запах старого козла. Да, весьма старого. Эту старую козлятину начали варить, наверное, еще утром. До этого путешествия волшебнику даже не приходило в голову, что он может оказаться, по определенным меркам, гурманом, весьма разборчивым в снеди. Во дворце он ел всего один раз в день — когда, исполняя свой долг, являлся к столу короля Асбрака. В остальном Роган считал, что для человека его почтенных лет и довольно худощавого телосложения вполне достаточно питаться утром и в обед одним только вином — в неограниченном количестве.

После ужина Роган отправился погулять по палубе — ибо здесь все равно больше некуда было пойти. Корабль раскачивался меньше обычного. В небе клубились облака, море сделалось похожим на темное стекло. Роган неохотно признал, что океан, каким бы ужасным он ни был, может казаться и красивым — своеобразной красотой. Маг подумал даже, что, если ему когда-нибудь доведется вернуться в тихую и безопасную башню в Амбермерском дворце, возможно, со временем он будет вспоминать об этом путешествии не только с радостью и облегчением оттого, что оно таки закончилось.