Суженый смерти (СИ)

   - Это Саша Свечкин, когда-то мой лучший ученик, - Семеныч произнес это с гордостью.

   - Здорово. Арсений Прохорович, - представился борец.

   - Александр, - он пожал твердую, как доска ладонь, смотря прямо в глаза. Свечкин очень старался подавить в себе закоренелую неприязнь к представителям милиции.

   Арсений что-то почувствовал, но не понял, и это вызвало недоверие. Холодные волчьи глаза посмотрели на Семеныча.

   - Как же, помню... Ты говорил, он умер. Лет десять назад? - как и у любого хорошего опера, у него была отличная память.

   - Я так думал, - тренер кивнул на стол. - Садись, кушай, пей. Коньячку?

   - Спасибо, не пью, - Свечкин сгладил отказ легкой улыбкой. - Я ем...

   - Налетай, - тренер подвинул тарелку с шашлыком. - Вилка нужна?

   - Я руками, - Свечкин с радостью вонзил зубы в мясо. Он не ел шашлык уже много лет; хороший, настоящий шашлык, и очень по нему скучал. - Не удивляйтесь, я не голодаю, просто по нашей кухне соскучился.

   - Сколько лет я тебя не видел? - Семеныч налил себе и Арсению коньяк.

   - Четырнадцать... - Александр, стыдясь, потупил взор и притих. Он перешел на "Ты", как когда-то в детстве. - Ты прости, что так...

   - Простил уж, - тренер вздохнул. - Потом об этом. А где ты пропадал?

   Свечкин покосился на Арсения, а тот в свою очередь так же недобро поглядел на него.

   - Можешь при нем, Саня. Он мне как младший брат, или сын, если хочешь, - Семеныч жестко вклинился между ними, привстав. - И не надо коситься друг на друга. Я знаю, Саня, тебе менты много крови попортили в свое время, но Сеня не из тех. Это сыскарь, майор, порядочный человек.

   - Понял, - Александр выдержал паузу.

   - Сидел, что ли? - Арсений все понял по-своему.

   - Да не, - Свечкин махнул рукой. - Воевал. Слышал за Иностранный легион?

   Майор поменял выражение глаз с недоверчивого на открытое. Поначалу он принял Свечкина за урку, и сейчас был рад ошибиться. Как и любой настоящий опер, он не особо любил преступный элемент. Свечкин понял это, и чтобы окончательно развеять все сомнения протянул Арсению паспорт гражданина Французской республики.

   - Видел когда-нибудь такую ксиву? - он уже успел перейти на "Ты", обращаясь к майору. Глупо "выкать" человеку немногим старше себя, с которым пьешь за одним столом.

   - Не видел. Так ты француз? - он усмехнулся, глядя на разбойничье лицо Свечкина.

   - Ага. Вылитый.

   Тренер, после появления паспорта, долгое время молча глазел на бывшего ученика, но потом все же пришел в себя.

   - Ого. И где ж ты воевал? - Семеныч смотрел уважительно.

   - Принеси карту, я отмечу. Чтобы потом не было вопросов, где эти забытые Богом дыры... - он не удержался от шутки.

   - Ну, ты даешь! - Семеныч усмехнулся. - Никогда бы не подумал. Француз...

   - А как там, в легионе? - Арсений проявил не свойственное ему любопытство. Он вообще был немного туповат на проявление чувств, хотя и отличался живейшим умом и редкостным чутьем на любую перемену в поведении человека.

   - А что именно тебя интересует?

   - Да все. Как ты туда поступил? Какая там служба? Сложно было попасть? Для меня Иностранный легион - это какая-то романтика, что ли.... Не каждый там может служить.

   - Все, что нам неизвестно окружается ореолом тайны, мистики или романтики. А так никакой романтики, все обычно... В Париж я попал по туристической визе, один день пошатался по городу, а с утра второго дня поехал на метро до Фонтунай Су-Буа. Это станция, почти на окраине города, возле которой находится вербовочный пункт. Этот пункт называется Форт де Ножен, в Париже он один. Подошел на КПП, меня спросили цель визита...

   - А ты по-французски разговаривал тогда? - тренер влез в разговор.

   - Я ж не только боксом занимался.... В школе учил французский, по крайней мере, два слова связать мог. Я понял, о чем меня спросили. Я ответил на ломаном языке, что я русский и прибыл для прохождения службы. Меня отвели в какую-то комнату, там я долго ждал, пока мной займутся.... Там поначалу все рассчитано на проверку твоего терпения, адекватности я бы сказал. Само собой стоит тебе постучать в дверь и выразить нетерпение, и ты уже им не подходишь. Легионер должен быть выдержанным, железным.

   - А в туалет?

   - Туалет в той комнате есть. Сиди и жди.

   - Долго?

   - Часов не было...

   - Сеня, чего ты перебиваешь все время? Пусть расскажет, - тренер проникся интересом к рассказу.

   - Так вот, я ждал.... Потом меня отвели на медосмотр и личный досмотр, забрали все кроме мелочи из карманов. Одежду дали другую, спортивную. Расспрашивали о родителях, о прошлом... да, обо всем расспрашивали. Отвечал я, как есть, ничего не скрывая. Я думал, будут на детекторе лжи проверять потом. Не проверяли. Они для общения со мной белоруса позвали, капрала. Потом снова комната с кроватью. Все как у нас в армейке, только вместо казармы одиночка. Ранний подъем, ранний отбой. Работа, за провинности рукоприкладство или отжимания...

   - Дедовщина?

   - Нет. Рукоприкладство я грубо сказал. Так, леща дать могли или пинка. Но это если косячишь. Так не трогали. За драку сразу изгнание из легиона, обоих причем. Не важно, кто виноват, а кто прав. Хочешь разбираться - в спортзал, там по правилам, в перчатках.... Из Парижа через пару дней меня направили в Обань, это основная база Иностранного легиона во Франции, пригород Марселя. Природа там, конечно, красивейшая. Но ладно, не будем об этом. Что потом? Тоже работа, спорт, медосмотры, комиссии, тесты на интеллект и сообразительность. Психологические тесты. Тест на кросс Купера...

   - Это три километра за двенадцать минут нужно пробежать когда? - Арсений не удержался от вопроса.

   - Ну да. В общем, сплошные проверки. О тебе узнают все - шрамы, родинки, переломы, кто из теть или дядь болел корью и тому подобным. Ощущение, что твои родители не могут тебя знать так хорошо, как шеф-капрал, задающий вопросы! И вот, после всего тебе говорят, подошел ли ты им или нет. Подошел - служи, а нет - на родину.

   - Без гроша в кармане? - тренер скривился.

   - Да нет, там за каждый день плата идет тебе. С деньгами наколов нет, это не Россия.

   - Ну да.

   - Ну, в принципе так и все. Месяц мурыжили в отборочном лагере, потом присяга и направление в Кастельнодари. Там учебный лагерь, где из тебя делают солдата.... Но я не хочу об этом. То, чему нас учили, останется при мне, как и то, где я был потом. Я лишь добавлю, что девиз Иностранного легиона: "Легион - наша родина", правдив на все сто процентов. У тебя новое имя, паспорт, дата рождения и национальность. Ты новый человек, и делается все для того чтобы ты забыл свое прошлое. Десять лет я был солдатом, и служил легиону. Хотите верьте, а хотите нет, но он стал мне второй родиной! - Александр замолк, о чем-то вспомнив.

   Семеныч понял, что пора менять тему.

   - Сеня, так на чем ты остановился, когда Саня пришел?

   - Я тебе о серии рассказывал последней. "Серия Ха", или "Висяк", как ее у нас в управлении назвали, - Арсений перевел взгляд на старика. - Хороший у тебя коньячок, забористый, - он уже начинал хмелеть.

   - Что есть, то есть... Ты начни сначала, Саньку, я думаю, интересно будет узнать, в какой город он вернулся.

   - Ты веришь в оборотней? - сказав это могильным тоном, Арсений Прохорович покосился на Свечкина и сверкнул глазами.

   Тот не удержался и заржал, настолько театрально получилось это у опера.

   - Товарищ майор, а что, милиция теперь и их ловит? Знаю медвежатников, фарцовщиков... а эти как называются? Клыкастики? Или блохастики? - Александр перевел дух после короткого приступа веселья.

   - Ага, и пули ментам теперь серебряные выдают! - Семеныч тоже рассмеялся.

   - Серебряные, это у ОМОНа. У нас только распятия и святая вода, - Арсений не обиделся. Он и сам был на приколе. - Так веришь, Саня?