Хранитель Врат Нави(СИ)

-- Тебе тоже нравится? -- спросил Паук, не оборачиваясь. -- Печать Велеса (прим.: Как правило, выполняется в форме медвежьей лапы). Мастер делал.

-- Красиво, -- согласился Бригадир. -- Коля, объясни, что происходит, почему все как с цепи сорвались.

-- Уже началось?

-- Что началось?

-- Кинжал отдай.

-- Не отдам. Нет его у меня.

-- Врешь. Он с тобой.

-- Откуда знаешь?

-- Чую. Я же говорил, что он это я.

-- Ну, так ты скажешь, что происходит?

-- Я говорил уже, они проснулись, они голодны, хотят крови. Не надо было ходить к пещере. Там они сильнее. Драки были?

-- А ты откуда знаешь?

-- Значит были.

-- Да, -- нехотя согласился Бригадир. -- Санек с Глыбой друг другу носы поразбивали, да еще Боцман кого-то задел. Странно, три года таким составом ходим. Не то что драк, ссор даже не было. А тут...

-- Это Гончие. Они питаются страхом и ненавистью. Плавают в них как акулы в кровавой воде. А травмы, смерти были?

-- Типун тебе на язык во всю задницу. Даже думать так не моги. Хотя Пикселя завалило. Но он жив. Только нога сломана.

-- У тебя хорошая команда, Бригадир. Всего одна драка и даже убить никого не смогли. Они еще слабы. Уходить вам надо. Немедленно. Сегодня ночь Жнеца. Сегодня они заберут первую жертву.

-- Сегодня мы никуда не уйдем. Кто заберет? Кого? Как?

-- Зря. Завтра заберут всех остальных.

-- А ты? Ты то что не бежишь?

-- Тебя убьют, я заберу Кинжал. Он мой. Без него не уйду.

-- То есть нас убьют, а ты останешься?

-- Даже в этом теле и без Кинжала я продержусь дольше вас всех вместе взятых. А потом возьму Кинжал.

-- Да что ты заладил, кинжал, кинжал... Зачем он тебе?

-- С Кинжалом я загоню их обратно. Хотя с каждой минутой это сделать все труднее. Завтра может и не смогу уже, но шансы на выживание увеличиваются многократно.

-- Так значит с этим ножом и я смогу уйти?

-- Ты нет. Кинжал мой. В нем моя кровь, он тебя не послушает.

-- Кто они? Что хотят?

-- Я видел на тебе ромейский крест. Значит для тебя это бесы. Там их много. Есть Гончие, есть Всадники, есть даже Ящер. Они все разные, но их всех объединяет страсть к убийству и разрушениям. Все ссоры и травмы от них. Они пока слабы и убить не получается. Но сегодня ночь Жнеца. Сегодня они попробуют забрать душу. Если у них получится, то завтра придут за остальными.

-- Откуда?

-- Из мира Нави. Часть я привел, часть сами вылезли. Тут Переход есть не закрытый как должно.

-- Ты привел?!

-- Я.

-- Какие интересные у тебя галлюцинации! А ты не мог привести что--нибудь подобрее.

-- Так я на войну шел. Брал под задачу. Вам повезло, что моих помощников развоплотили еще у подножья.

-- А ты?

-- А меня убили. У Алтаря. Тем самым Кинжалом. До конца убить не смогли. Душа в Кинжал перетекла.

-- Все-таки ты нашел там грибы! Я-то думал, ты с наркотой завязал. Я к тебе за советом шел. Думал, что ты единственный, кто голову холодной сохранил. А ларчик то просто открывался...

Бригадир сплюнул, развернулся и медленно зашагал по направлению к лагерю.

-- Что я прав, ты завтра увидишь, -- произнес ему в спину Паук. -- А совет тебе мой таков: к пещере больше не ходи, оружие все спрячь, даже ножи кухонные, Кинжал носи с собой. Главное, его Саньку не давай, ни при каких обстоятельствах. Он обязательно постарается завладеть. Нельзя допустить. На нем Всадник. Когда начнется, беги сюда. Я прикрою.

Бригадир не ответил, даже не обернулся. Чувство глубокого разочарования охватило его. А еще злость, неконтролируемая злость на ситуацию, на Паука, на ребят, на самого себя. Злость от осознания собственной беспомощности. Он кожей ощущает нависшую опасность, но не понимает ее источника, а посему не способен защитить своих товарищей. Он пришел за помощью, надеясь в шизоидных бреднях изгоя, отыскать рациональное зерно, нестандартный ключ, парадоксальное решение, выход... Но, все напрасно. Паук окончательно утратил связь с реальностью. Но это не его вина, а его беда. Надеяться на его помощь было глупо изначально. Утопающий схватился за соломинку, та ожидаемо сломалась. На кого обижаться? Вот только безумные слова стукнутого товарища от чего-то въелись в мозг и не давали покоя. Бригадир боролся с собой, но где-то в глубине сознания помимо его воли пульсировала мысль о том, что иногда все могут идти не в ногу, и только один в ногу.