Зарницы грозы

Выбор Всеслава немного разочаровал Баюна, который надеялся на пардуса или панфиру, если не тигра. Но тут же он вспомнил, что, вообщето, наказан, и привередничать нечего.

– Снова ты! – раздалось у него за спиной. На лужайке появился Скимен. Он был настолько же крупнее Баюнарыся, насколько лев крупнее обычной кошки. – Медом вам здесь, что ли, намазано?

– Это не моя вина, – ответил Баюн и обо всем рассказал. Лев подергал хвостом.

– Не люблю я русичей, – честно признался он. – В Багровые Лета вы по моей стране прошлись – живого места не оставили. Волх в мой Муспельхейм заявлялся, как к себе домой. Я только потому в поход на него не пошел, что понял: Заморье нечто замыслило, еще меня оставят крайним. Но у Светлого Князя случайностей не бывает. Раз уж он тебя к нам забросил, отсюда ты и должен начать.

Только тут до Баюна дошло, что все это время они свободно говорили на аламаннском. Он подумал, какие еще языки ему известны – и понял, что знает их великое множество, если не все. Вот это дар! Ай да Всеслав!

– Я начну с Финиста, – сказал Баюн. – Если он еще не сбежал.

– Не сбежал. – Скимен прищурился, смотря кудато вдаль. – Но лучше поторопиться. Я тебе тут не помощник. Заморские маги нашу редиску заколдовали, теперь от нее у людей кровавый понос. Пойду коечьи присоски пообрываю...

Лев начал таять в воздухе.

– Постой! – воскликнул Баюн, вспомнив, что лишился карты. – Где я? Куда мне идти?

– В Железном Лесу. Следуй на юг, все главные дороги приведут в столицу.

– Но у меня нет времени! Пожалуйста!

– Доннерветтер, – пробурчал Скимен и не оченьто нежно схватил Баюна зубами за шкирку. Он прыгнул, еще находясь среди леса, пролетел через жаркое рыжее поле под фиолетовым небом – Баюн краем глаза увидел, как облик льва на этот миг сменился чемто ужасным и зажмурился, – а приземлился посреди городской площади. Люди Скимена не заметили, свободно проходя прямо сквозь его тело. Лев разжал зубы, и Баюн выпал на мостовую.

– Бис бальд, – донеслось до рыся, когда Скимен уже исчез.

– Спасибо, – ответил Баюн в пустоту и поспешил к дому Финиста. Его с порога встретила Аликс, заметно растолстевшая на кухаркиных щедротах.

– Гутен абенд, – настороженно приветствовала она. – А ты кто?

– Я Баюн, то есть Василий! Ты забыла?

– Базилий? – Глаза Аликс расширились. – Что случилось?

– Я спешу, Аликс! Где Финист?

– Герр Сокол уезжает, он велел не мешать. Постой, постой, куда ты?

Баюн оттолкнул кошечку, проскочил мимо вскрикнувшей кухарки и взлетел вверх по лестнице. Финист ходил в своей горнице, чтото разыскивая. Сундуки были открыты, вещи разбросаны по полу. Одет Ясный Сокол был весь в черное, а на груди у него переливалась вышитая золотыми и красными нитями птица рарог. Поверх уже приготовленных в дорогу узлов лежала сабля.

– Финист! – угрожающе рявкнул Баюн, вздыбив шерсть. Опальный воевода повернулся. В руке у него сверкнул кинжал.

– А, соловейские пожаловали? Или кощеевы?

– Ни те, ни другие! Но ты мне за все отплатишь!

– Я тебя не знаю и знать не желаю, – ответил Финист. – А если ты прыгнешь, то погибнешь сразу же, потому что кинжал отравлен. – Он начал медленно и мягко отходить вбок, поближе к сабле – на случай, если пришелец яда не боится.

– Ты меня убил! – крикнул Баюн. – И Волка, и богатырей Черномора, и сотни русичей убил! Ты нам эти шарики подсунул! Про демонов рассказать забыл! Про Грозу умолчал! А меня изза тебя живьем сварили!

Финист от изумления выронил кинжал.

– Баюн?! – Он согнулся и начал хохотать. – Вот так дела!

Рысь прыгнул и сбил его с ног.

Он еще не привык к новому телу: Баюн, как прежде, бил когтями со всего размаха, но теперь его когти были длиннее, лапы – сильнее, и кровь из ран Финиста хлынула фонтаном. Воевода схватил Баюна за уши и рванул. Боль ослепила рыся, позволив Финисту резко поджать ногу и отбросить противника ударом сапога. Тут же на спину Баюну прыгнула Аликс, свирепо шипя и кусаясь, а следом подоспела кухарка и стала охаживать метлой по рысьим бокам. Баюн заметался, не желая нападать. В горницу вбежал конюший Финиста с сетями в руках. Через пару минут рысь был спутан.

– Оставьте его, пускай чуть остынет, – велел Финист, замазывая раны чемто липким и непонятно пахнущим. – Лошади готовы?

– Да, герр Сокол, – ответил конюший.

– Прекрасно. Я скоро спущусь. Запамятовал, куда «Аленушку» спрятал.

Слуга подхватил узлы и вышел. Финист надел перевязь с саблей.

– Что убили тебя – виноват, каюсь, – сказал он, зарывшись в очередной сундук. – Но сейчас ты, я смотрю, еще лучше прежнего. Встретилтаки Светлого Князя?

– Он меня на поиски Волха отправил. Этого же ты хотел, нава проклятый?

– Еще не нава, – отозвался Финист, – вот выслужусь – может быть, стану... Цель у нас с тобой, Баюн, одна сейчас, так что давай честный бой до мирных времен отложим. Раз уж ты Волха ищешь, то нам по пути. Я в Навье царство еду, свои полки на битву поднимать.

– Ты все знал!

– Знал, да. Но клянусь – у меня и в мыслях не было, что Светлый Князь искать Волха поручит тебе.

– А ключи? Откуда они у тебя?

Финист рассмеялся.

– Баюн, и ключи, и замки, и оковы Грозы – они все в нас. Гроза не приходит, она каждый раз рождается заново. Плоть ей творят людская ненависть и жажда крови. То, что я тебе дал – это пилюли из дурмантравы с мухоморами, чтобы вы не испугались и врагу задали жару.

– Но я видел Грозу! И во сне, и наяву!

– Ты ее искал, вот она тебя и выделила.

Финист достал наконец из сундука диковинного вида короткий мушкет, обвернул его тряпицей и повесил через плечо. Оружие из Багровых Лет, догадался Баюн.

– Ну что, – сказал Ясный Сокол, – распутываю я тебя? Когти больше не будешь распускать?

Баюн помотал головой.

– Ну и славно. Ты, кстати, колдовством владеть не стал?

– Да вроде бы нет.

– Жалко.

Лошадей было две. Баюну досталась та, что была навьючена поклажей. Она захрапела и запрядала ушами, когда на спине у нее очутился рысь. Баюн осторожно покрутился, стараясь уцепиться получше.

– Я тебя все равно не простил, – сказал он Финисту. Тот странно посмотрел на него и ничего не ответил.

Путей в Навье царство, объяснил воевода по дороге, два – либо по земле в Тридевятое, либо сразу через Муспельхейм. Так бы он выбрал второй, ведь дорога опасна. Но сейчас в Муспельхейме жаркий бой: Скимен дерется с демоном Заморья.

– Королевства, – говорил Финист, – в основном или сами уже Вию служат, или боятся и пискнуть не смеют, или и то, и другое. Мало таких, чтобы противились. Аламаннцам со Скименом повезло. Он хоть и светлый – только демон Хидуша светлее, – но своих в обиду не дает.

Как странно, думал Баюн. Мы едем по мирной земле, где готовятся к Осеннему Пиру и не тужат, разве что редиска на время под запретом. А под этой землей, прямо там, где ступают лошади Финиста, идет сражение. И почти никто из аламаннцев не заметит его исхода. Да если даже и заметит, подумает совсем на другое.

– Но вообще демоны – темные?

– О да, – усмехнулся Финист. – Прежний Волх был сама тьма. А какие у него были планы, какие грандиозные замыслы! Вий даже избирал его для порабощения мира. Но Волх решил, что лучше поработит мир для себя, а не для Вия, чье владычество над собой он уже устал терпеть. Это его и погубило.

– А если его сын окажется светлым?

– Плевать, – ответил Ясный Сокол. – Истосковался я. Вон со Скименом же мы ладим. Но я – русич, а не аламаннец, и место мне в Нави, а не в Муспельхейме.

Баюн испугался поначалу, что они поедут через Залесье. Но Финист выбрал путь севернее.

– Имей в виду, – сказал воевода, когда устраивались на ночлег, – наш первый бой может быть уже на границе с Тридевятым. Гороха нет, но думаю, что соловейским я тоже не по вкусу. Спуститься в Навье царство я могу только по стволу Велесова Дуба в Лукоморье – точно так же, как в Муспельхейм попадают по стволу Иггдрасиля.