Последняя Утренняя Звезда

— Парень, эти волки — они не от солнца. Только Ре дает нам свет и мы живем только благодаря ему. А они — более темная сила, из мира, в котором нет ни формы, ни цели, только инстинкты. Ты должен выбросить плащ, пока не стало слишком поздно.

Взгляд мальчишки уставился на него — похоже он заинтересовался.

— Я не жрец Пламени, — быстро продолжал Гарн. — Но я знаю, что Ре вложил в каждую живую тварь семя огня, которое расцветет или умрет, в зависимости от света, который мы несем с собой в течении жизни.

— Моя няня учила меня чему-то в этом роде, — задумчиво протянул Фазад, его взгляд опять стал далеким и отстраненным.

— Она правильно учила тебя, — ответил Гарн. — Я беспокоюсь о тебе — беспокоюсь о том, что плащ потушит свет, горящий в тебе, и ты станешь таким же, как они, существом без света, темным.

Фазад опустил голову. — Возможно ты прав — и, возможно, уже слишком поздно. Тьма пришла в Тралл и только лекарство, рожденное отчаянием, спасло меня тогда. То же самое в Бардуне. Когда темнота накрывает мир, тебе надо пустить темноту внутрь, чтобы выжить.

Гарн медленно кивнул. — Да, странные дела случаются в этой темноте: возможно мы на пороге вечной ночи. Но мы должны верить: пророчество Ре говорит об этом. И, кроме того, есть пророчество, в котором говорится об этом самом лесе.

— О Дарвише? Расскажи о нем. — Вот теперь Фазад был весь внимание.

— Когда я был здесь с моим хозяином, после охоты мы часто сидели вместе с лесными жителями по ночам, вроде этой, и те, обычно, рассказывали нам всякие байки, и вот как-то раз один из них рассказал, что в Книге Света говорится о волшебном народе, который живет в лесах, невидимкой. Эти существа состоят из эфирного пламени, невидимого смертному глазу, и они настолько призрачны, что только тогда, когда света нет вообще, безлунной ночью или когда настанет конец времени, можно увидеть их.

— Здесь живут эльфы? — возбужденно спросил Фазад, совершенно позабыв обо сне.

— Так говорили те лесные люди, и даже этот простой народ изучил Книгу Света глубже, чем я, сенешаль. Где-то в самой чаще этих лесов, там, где никогда не появлялись смертные, находится прекрасный город, сделанный целиком из белого дерева, которое светится как золото, и там стоят их дворцы, на вечно растущих корнях, похожих на сваи, которые поднимают их к небу. Под изумрудно-зеленой кроной они устраивают приемы и суды. Тем не менее ни один человек не в состоянии увидеть их, и только безлунной ночью, в полной темноте, глаз смертного может заметить слабую белую тень.

— И что случается с теми, кто видел их? — спросил Фазад.

— О, эльфы двойственно относятся к людям. Когда-то они были такими же, как и мы, но, со временем, мы стали более испорченными и материальными, а они избавились от своего подверженного порче тела и стали созданиями чистого огня. Многие из тех лесовиков, которые рассказывали мне о них, клялись, что иногда после таких встреч везет, и те озорники, которые увидели этих невидимых духов, вернулись домой из ночи, похожей на эту, когда все вокруг затянуто ползущим туманом и по лесу бродят хищники, а их родные давно потеряли надежду опять увидеть своих дорогих. Но чаще я слышал истории о том, как после того, как в темноте безлунной ночи люди видели волшебный народ, на следующее утро они находили вскопанную землю на тот месте, в котором зарыли свое золото, или их маленькие сбережения исчезли как дым, или жена неожиданно умирала в своей кровати, хотя еще прошлой ночью была абсолютно здоровой, или случались какие-нибудь другие несчастья.

Он помедлил. — Ну, я сам никогда не видел волшебный народ, но в эти последние две недели, когда я лежал без сна, слишком взволнованный, чтобы закрыть глаза, я часто думал о них, о духах деревьев. И тут мне пришло в голову пророчество из Книги Света, в котором говорится о том, что начнется темнота и разразится война между Червем и Огнем. Поверь мне, парень, хотя мы оба видели плохие времена, худшие еще впереди, когда свет умрет, а рассвет не наступит.

Мальчик кивнул. — Да, я уже слышал об этом от аколитов Исса, которые приходили в гостицу в Тралле и говорили об этом.

Гарн поглядел на него тяжелым взглядом. — Мир без солнца. Ты можешь представить такое? Но в Книге Света написано, что темнота принесет с собой две вещи. Во первых, волшебный народ, о котором я говорил тебе, станет видимым и поможет человечеству. Во вторых, придет Светоносица и спасет нас от тьмы.

— Светоносица?

— Да, она — книга говорит о ней, как о женщине — спасет мир и солнце опять засияет на небе.

Гарн посмотрел вокруг, как если бы надеялся, что в этом промозглом и мрачном месте появятся духи и польется свет. Но, пока он говорил, только огонь почти погас в очаге, их окружали темнота и смертельный холод.

Внезапно он почувствовал, что больше не хочет говорить, и вообще очень устал. Долгое путешествие и разговор в бесконечной ночи, все это истощило его, сознание притупилось. Возможно это то самое отчаяние, которое, как говорят, овладевает человеком в его смертный час? Вскоре они пошли спать, и на этот раз более старший человек спал и видел сны об эльфах.

После этой ночи им потребовалось еще две недели, чтобы достичь моря. В последние несколько дней Фазад каждое утро будил его и рассказывал волнующие новости. Как-то раз мальчик бродил вместе с волками и видел, что Раздающие Причастие ускорили шаги, перестали останавливаться при восходе солнца, шли по дороге и днем, защищенные туманом и тенью деревьев. Вскоре они оказались так близко, что Гарн и Фазад не остановились, но ехали всю ночь: опять они услышали рев костяных рогов, несшийся через лес, и отдаленный гром тяжелых шагов легиона за собой. Они цеплялись за Тучу, отчаянно пытаясь не уснуть.

К вечеру следующего дня они оба почувствовали слабый бриз, дующий им в лицо. Не мертвый гнилой воздух леса, а сильный порыв ветра, принесший с собой резкий вкус моря. Ветер унес туман, который белым покрывалом накрывал их начиная с Перрикода, и они увидели серебряный свет в конце туннеля, вырезанного в лесу. Свет — открытый воздух. Они замигали, привыкая к яркому свету, потом поспешили вперед, согретые слабыми лучами солнца и сознанием того, что по меньшей мере до ночи этот свет защитит их от преследователей.

И тогда, перед собой, они увидели море, освещенное садящимся солнцем, слепящий серебряный свет. Астардианское Море. Но в отличии от тех морей, которые видал Гарн (а Фазад вообще не видел ни океан, ни море за всю свою жизнь), здесь не было обычной сумятицы набегающих на берег волн: поверхность моря не шевелилась, полностью замерзнув. Каждая волна застыла посреди движения, схваченная железными тисками, одна железная складка за другой, бегущие на запад. Начиная отсюда море протянулось вокруг мира, только в одном месте прерываясь, чтобы дать место суше, острову Галастра. И некоторые говорили, что где-то далеко за горизонтом находится край мира, с которого океан падает вниз бесконечным водопадом.

Гарн слышал, что иногда с утесов Суррении можно увидеть Галастру. Но сейчас можно было увидеть только садящееся солнце, которое розовыми лучами освещало сланцево-серое облачное небо. Сильный ветер со снегом дул с севера, и, похожие на летящие фигуры, серые руки облаков протянулись от моря к небу.

И без того слабые надежды Гарна почти испарились, когда он понял, что Галастру с берега не увидать. Где же остров? Если раньше он оптимистически преуменьшал расстояние от берега до острова, то теперь, наоборот, суровая действительность заставила его преувеличить дорогу, и внутренним зрением он видел не десять лиг, а путь длиной в полмира — вплоть до того места, где океан падал в пропасть на краю света.

Зато бесконечное пространство океана сразу оживило мальчика, который резко выпрямился, сидя на спине коня, в его карих глаза засверкал огонек любопытства, как если бы в них отражались розовые лучи садящегося солнца.

Он повернулся и посмотрел назад, на опушку Леса Дарвиш. Черная волна деревьев бежала налево и направо, дорога, мелово-белая в умирающем свете солнца, уходила в самое сердце леса.