По волчьему следу (СИ)

Когда через десять минут Ратмир пришёл в себя, всё его тело уже было плотно привязано к стулу. Две ведьмы с тяжёлыми чугунными сковородками наготове стояли прямо над ним.

– Вы в курсе, что пытки были запрещены Конвенцией ООН?

– Ограничение свободы тоже недопустимо с точки зрения Декларации прав человека, – отозвалась Ксюша. – Но вас это мало смущает.

– Где Андрей? – вмешалась Ярослава.

– Оплакивает твою смерть, – закатил глаза Ратмир. – Могли бы и просто спросить…

– Что вы ему наговорили?

– Что он убил тебя… Бедняга.

Яра с грохотом хлопнула сковородкой по столу. Ратмир посмотрел на неё с интересом, но без тени страха.

– Вы хотите взять его в стаю?

– Если получится.

– Я не позволю!

– Конечно, конечно, – Ратмир усмехнулся. – Она всегда такая наивная? – обратился он уже к Ксюше. – Или это пережитого стресса?

Вронская глубоко вздохнула.

– Помоги нам, – сказала она тихо. – Неужели тебе просто нравится наблюдать за нашими мучениями? Болотные ели, Большие сучья… Люди, живущие здесь, не заслужили того, чтобы быть погребёнными заживо под озером.

– Странно просить о помощи человека, которого отравили, связали и теперь угрожают… сковородкой, – проворчал Ратмир. – Я никогда не помогал никому из наших жертв, почему сейчас должен делать исключение?

– Ты никогда и не говорил ни с кем из ваших жертв, – мягко ответила Ксюша.

– А теперь я должен как в любовных романах польстится на твои прелестные голубые глаза и спасти тебя, пожертвовав собой? – Ратмир закинул голову, беззвучно смеясь в потолок. – Ну уж нет, пусть ваш Колдовстворский Ромео геройствует, спасая свою Джульетту… Я ведь прав? – он резко опустил голову, вперившись взглядом в Яру. Довольно улыбнулся, увидев яркий румянец смущения на её щеках.

– Что ты имеешь в виду под… пожертвованием собой? – насторожилась Ксюша. Ратмир посмотрел на неё с наигранным удивлением.

– Чему вас там вообще в вашей школе учат? Ты ведь хочешь спасти всех, как я понял? Болотные ели, Большие сучья… Это почти тоже самое, что воскресить целое кладбище! Но в курсе ли ты, что для магии подобного уровня нужны серьёзные жертвы. Кости покойных родственников, кровь младенцев, плоть сорока убиенных девственниц… Кем-то по любому придётся пожертвовать!

Ксюша и Яра переглянулись.

– Скажи, что надо делать, – Яра опустила своё оружие на плиту и скрестила руки на груди.

Ратмир хмыкнул.

– Как знаете… Нужно убить волка. Точнее человека, способного обращаться в волка. Ну и, конечно же, зелье, и пару заклинаний. В библиотеке Колдовстворца рецепт вряд ли найдётся, он хранится у Пастыря в единственном экземпляре. Я пока умирать не собираюсь, поэтому извините – принести его сюда вам не могу.

– Какие есть другие варианты? – Ксюша покачала головой. За её спиной Яра металась из угла в угол.

– Волк ради того, чтобы освободить вас, жертвует собой, – серьёзно ответил Ратмир. – Есть тот, кто смог бы это сделать?

Яра резко остановилась. Лицо её вытянулось, заметно побледнев.

– Не говори ему, – тихо произнесла она. – Ты сказал, он считает, что я умерла? Пусть будет так.

Ксюша посмотрела на неё с сочувствием.

– Неужели нет никаких других способов? – голос её чуть дрогнул.

– Если найдёшь – расскажешь, – отмахнулся Ратмир. – Прости, ведьма, – пару секунд спустя добавил он, пристально глядя на то, как она, отвернувшись, как можно незаметней смахивает слезу. – Я, правда, не могу тебе помочь…

– Тогда уходи, – раздался щелчок, и груда верёвок опустилась на пол. – И не приходи никогда сюда больше. Никогда, слышишь? Вон из моего дома!

Ратмир встал, разминая затёкшие суставы. Яра, не глядя на них больше, скрылась в соседней комнате.

– Я выбрал тебя не просто так, – он замялся. – Я…

– Что здесь, чёрт побери, происходит?

В дверях стояли родители Ксюши, с изумлением рассматривая незнакомца.

– Уже ничего, – Ратмир резко дёрнулся. Лицо его вновь стало непроницаемым. – Прощайте.

***

В столовой Андрей проторчал до самого вечера, то срываясь и начиная крушить всё, что попадалось под руку, то тупо уставившись в одну точку. Входили и выходили какие-то люди, глядя на него то насмешливо, то сочувственно, но большинству из них не было до него никакого дела, как и ему до них. Пару раз приставал с расспросами Хорт, но, не получив ответа, быстро убрался. Какая-то дородная светловолосая женщина подсунула Андрею под нос тарелку с супом, и он проглотил его чисто по инерции, толком не распробовав вкуса. Через пару часов она же поставила перед ним ужин, состоящий из густого пюре с котлетой.

– Уже стемнело, – невзначай заметила она. – Вечерами мы обычно собираемся здесь, общаемся, поём под гитару. Вот услышишь, как поёт Лютыч, ммм… Слов нет, чтобы описать. Может, расскажешь нам о себе?

Андрей отрицательно покачал головой.

Пел Лютыч действительно отлично. Хрипло, с надрывом, выжимая из слушателей если не скупую слёзу, то щемление где-то в груди.

Луна появилась и лезет настырно всё выше и выше…

Сейчас со всей мочи завою с тоски… Никто не услышит!*

– Ты так и просидел здесь? – на соседний табурет плюхнулся Ратмир, в руках у него дымилась кружка с чаем. Перед глазами у Андрея вновь всё поплыло: в памяти вспыхнули обрывки воспоминаний о посиделках в Колдовстворце, о Яре, раскладывающей по чашкам какие-то неизвестные ему вкусно пахнущие травы… Сколько всего он должен был ей сказать! – Эй, ты здесь вообще? Зорка сказала, что ты не с кем не говоришь.

– С чего бы мне говорить с вами? – отозвался Андрей, сжимая кулаки.

– Твоя правда. Не лучшая компания здесь подобралась, да… Маленьких детей-оборотней родители чаще всего отправляют в специальные школы, где их учат контролировать зверя внутри. В охоту же попадают в основном те…кто уже однажды потерял контроль и кому в этой жизни идти больше некуда. Вот, например, дочь Зорки учится в школе…

– Бурэмэктэп? – школа для оборотней в Башкирии была самой известной в России.

– Нет, она в Беларуси, в школе волшебства имени Всеслава Чародея. Там обычные маги учатся вместе с оборотнями… Просто последних хорошенько запирают на огороженной территории в полнолуние.

Андрей хмыкнул, переведя взгляд на женщину, что слушала пение Лютыча, закрыв глаза и чуть улыбаясь собственным мыслям.

– Неужели никому здесь не хочется начать новую жизнь, ни на кого не охотясь?

– Хочется, – пожал плечами Ратмир. – Тебе ведь хочется вернуться в Колдовстворец?

Андрей почувствовал, как к горлу приближается ком. О Яре никто и не вспомнит. Крупицы воспоминаний о Ксюше охота тоже может стереть, а значит никто из товарищей не обвинит его в преступлении, и всё будет почти как раньше… Вот только сможет ли он быть таким как раньше, смотреть всем в глаза, умалчивая о случившемся… Нет, нет, нет, куда угодно, лишь бы не в Колдовстворец!

– Вот видишь, – невесело усмехнулся Ратмир, словно прочитав его мысли. – Все здесь вольны уйти. Вот только от себя не сбежишь.

– А ты почему такой умный не сбежал в школу для оборотней?

Глаза Ратмира чуть потемнели.

– Мои родители немаги. О мире волшебства я узнал от Пастыря. Он заменил мне отца, я не могу его покинуть.

– Вот почему вы все здесь, – безразлично заметил Андрей. – Когда-то ваши клыки распробовали чью-то плоть, но полнолуние прошло, оставив после себя пустоту и чувство вины… И тут появился добрый папочка со словами об отказе от убийства и гуманности, который всё решает за вас… Главное ведь верить, что так будет лучше для всех, что так правильнее, и слушаться Пастыря, так ведь?

Он и сам не заметил, как перешёл на крик. Пение Лютыча смолкло, десяток пар глаз повернулись в его сторону.

– Я хочу уйти, – громко сказал Андрей, вставая с неудобной табуретки.

– Воля твоя, – надо же, он и не заметил, что Пастырь тоже здесь, стоит в углу, сложив на груди руки. – Мы никого не держим.

Вещи и даже волшебную палочку ему вернули, снабдив напоследок ещё каким-то медальоном в виде волчьей морды, что «поможет найти стаю, если он вдруг передумает». Зорка завернула для него в платок сладко пахнущий кусок пирога да небольшой термос с чаем. Дверь выхода нарисовалась там же, где ещё утром была глухая стена.