Магия крови

— Отдаю тебе свою жизнь, маленькая бабочка.

И бабочка вспорхнула с ткани, живая и игривая. Я отпрянула и не упала только потому, что Филипп обнимал меня. Мое сердце билось так же часто, как мелькавшие в воздухе крылья бабочки. Я и сама, казалось, взлетела, хотя и находилась на земле, в объятиях моего Просперо.

— Кровь, Джозефин, это жизнь и энергия, — сказал он, наблюдая за трепетным созданием. — Некоторые, такие как я и ты, владеют силой Бога и его ангелов.

В свете газовых ламп крылья бабочки казались то голубыми, то золотистыми, то розовыми.

Глава девятая

СИЛЛА

После ужина я незаметно пробралась в свою комнату и стала дожидаться, когда бабушка Джуди ляжет спать. Риз отправился на пробежку, так что, когда он вернется, я смогу потихоньку спуститься вниз и доказать ему, что магия существует.

А пока я перечитывала воскрешающее заклинание и повторяла про себя всю последовательность действий, меряя комнату шагами и временами поглядывая на развешанные по стенам маски. Так я все больше погружалась в себя.

Наконец громко хлопнула входная дверь — вернулся Риз. Тяжело топая, он пошел в душ; на часах было почти девять вечера.

— Спокойной ночи! — крикнула сверху Джуди.

— Спокойной ночи! — ответила я ей и тут же услышала приглушенный шумом воды голос Риза.

Через некоторое время вода стихла, и брат прошел в свою комнату. Я приблизилась к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, вгляделась в темноту двора. Люминесцентный фонарь, висевший над входной дверью, освещал желтым возвышающийся у крыльца клен, уже сбросивший с себя все листья, которые были собраны в аккуратные разноцветные кучи. Я представила себе, как вдыхаю в них жизнь, заставляю их танцевать в воздухе, словно бабочек, и возвращаю их ветвям. Клен, покрытый огненно-красными листьями, стоящий у нашего крыльца до самой весны, будет представлять потрясающее зрелище на фоне белого снега и серых деревьев!

Я выждала еще пятнадцать минут, а затем надела ботинки и свитер, взяла соль, полдюжины свечей и книгу заклинаний. Все это я сложила в пластиковый пакет. В безопасное место, а именно в задний карман джинсов, я спрятала перочинный нож.

Спустившись, я тихонько постучала в дверь спальни Риза и осторожно открыла ее. Брат лежал на кровати в наушниках, а значит, ничего не слышал.

Раньше, когда родители были еще живы, Риз любил собирать пазлы. Я часто видела его склонившимся над очередной однообразной картинкой из пятисот деталей, например небом или пустыней. А еще он со своими приятелями в Сент-Луисе увлекался сетевыми играми и читал научно-фантастические романы в бумажных переплетах, постоянно брюзжа, что авторы даже не потрудились заглянуть в учебник по физике.

А сейчас он казался таким грустным и одиноким; его вытянутое лицо было спокойным, глаза закрыты, и только вытянутый указательный палец двигался в такт неистовому барабанному ритму.

После похорон он сорвал со стен все плакаты, и я всякий раз, заходя к нему и видя голые стены, ощущала пустоту в душе. Единственным, что нарушало эту безликость оголенных стен, была дыра, пробитая Ризом в футе от косяка. Джуди тогда очень испугалась, услышав грохот. А я бинтовала брату руку и старалась, как могла, облегчить его боль. Ему повезло, что он не сломал руку.

Сегодня вечером я заставлю его поверить в магию, и тогда у него появится повод для размышлений.

— Эй… — Я провела рукой по его лбу.

Он тут же открыл глаза, и какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Под его пристальным взглядом моя уверенность улетучилась, и я непроизвольно отвернулась.

Спустив ноги с кровати, он сел:

— В чем дело, пчелка?

— Да ни в чем. Просто хочу попросить тебя об одолжении. — Наши взгляды снова встретились. Он вопросительно приподнял брови, и я торопливо продолжила: — Пойдем на кладбище, и там я покажу тебе, как действует магия.

— А я-то думал, Силла, что ты уже выбросила из головы всю эту чушь. — Его хмурое лицо напомнило мне отца.

Я покачала головой:

— Я все изучила, а теперь хочу показать тебе.

— Да все это чушь. Разве мы не убедились в этом?

— Нет, ты не прав.

— Этот Диакон, кем бы он ни был, попросту пудрит тебе мозги. Да и мне тоже. Может, это какой-то шутник из папиной школы, а может, и придурок Фенлей из участка. Он всегда меня ненавидел.

— Ну, а как, по-твоему, он так ловко скопировал отцовский почерк?

— Украл какие-нибудь его записи, я не знаю…

— Да она действует, пойми! Магия действует.

Губы Риза сжались в тонкую линию, затем он произнес:

— Силла…

— Ну дай мне показать тебе, — взмолилась я, не дав ему договорить.

— Пчелка моя…

— Нет, Риз. Пожалуйста. — Я коснулась его руки, и он сразу же обхватил ею мои озябшие пальцы. — Позволь мне показать тебе. Если ты окажешься прав, можешь требовать от меня всего, чего захочешь. Можешь хоть каждый день встречаться в школе с мисс Трип или даже с практикующим терапевтом в больнице в Кейп-Джирардо и обсуждать с ними мое поведение. Можешь делать все, что захочешь.

Его челюсти по-прежнему были сжаты. В глазах я заметила страх и стала гадать, о чем он думает. Может, он боится, что я тронулась умом? А может, наоборот, не хочет, чтобы я оказалась права.

— Ну хорошо. У тебя один час, — кивнул он наконец.

Вздохнув с облегчением, я вскочила:

— Возьми это! — Я указала на скелет воробья, старательно собранный им в первый год обучения в средней школе во время практики по зоологии.

— Что? Ты серьезно? — спросил он, выпучив глаза.

— Да.

Не дожидаясь дальнейших протестов, я отвернулась от брата и выскочила за дверь. Поднимаясь по лестнице, я представила, как надеваю на лицо маску: она должна была быть свирепой и драматичной — черный мерцающий фон, красные губы и очерченные красным прорези для глаз. Сейчас этот образ подошел бы.

— Как это нелепо и смешно, — пробормотал Риз, когда мы уселись на землю перед могилами отца и матери.

Мне вспомнилось, с каким трудом мы добились, чтобы родителей похоронили рядом, ведь все считали, что отец этого не заслужил.

— Потерпи. — Скрестив ноги, я достала книгу заклинаний. — Ну вот, открой ее на заклинании о воскрешении, оно в конце.

Риз сделал, как я велела.

— Да это какая-то неразбериха, Сил, — бормотал он.

Я лишь покачала головой и начала расставлять свечи, в то время как Риз пролистывал страницы. В темноте ярко вспыхивали спички. Когда мы и могилы родителей оказались в кругу защитного пламени, я достала из рюкзака соль и рассыпала ее по границе круга. Крупинки соли ярко выделялись на темной земле.

Дул пронзительный ветер, и я дрожала от холода. Его порывы ерошили мне волосы.

— Ты прочитал параграф о симпатической магии?

— Да, а также и о свойствах отдельных компонентов, указанных в заклинаниях, и о значении символов. Лепты применяются для обвязывания, воск для перерождения, обточенный речной камень для обезболивания. Послушай, это же просто народная магия. Ну с чего ей работать? Отец, очевидно, писал какую-то научную работу по верованиям или что-то подобное.

— А что ты скажешь насчет крови, которую используют в качестве катализатора?

— Древнее поверье. Малообразованные люди всегда считали кровь магической субстанцией. Даже в христианском учении это есть. Ты вспомни, какое значение придается крови Христа.

— Но это не значит, что кровь не наделена магическими свойствами.

— Силла, кровь — это просто протеин, то есть белок, кислород, гормоны и вода. Если она обладала какими-нибудь магическими свойствами, мы бы об этом знали. Наверняка кто-нибудь открыл бы их.

— Как раз отец их и открыл.

Риз покачал головой; в свете свечей его лицо походило на театральную маску — как раз такую, как я представляла совсем недавно.

— Все это попросту символизм. Гак действует психология: ты концентрируешься на том, чего хочешь добиться, и все получается.