Возвращение Утренней Звезды (СИ)

— Понятия не имею, для чего нужен этот кристалл, — сдался, наконец, Леон. — Но на всякий случай захватим его с собой — в лабораториях ордена наверняка разберутся, что к чему.

Ларри ухватился за скол камня, намереваясь вытащить его из каменного гнезда, и кристалл немедленно отозвался лёгкой магической пульсацией, а сам Ларратос ощутил, как от ладони к плечу пробежала волна холода и поспешно отдёрнул руку.

— Осторожнее, Ларри, — волновался Элиддин. — Я чувствую какие-то возмущения в матрице Абсолюта.

Обернувшись, Ларри с некоторым изумлением отметил, что видит синеватое свечение аур Элиддина и Антония. Причём видит ОБЫЧНЫМ ЗРЕНИЕМ, даже не переходя на внутреннее! Он чуть тряхнул головой, и наваждение немедленно исчезло.

— Всё в порядке, Элиддин. Сейчас я его…

Камень держался на редкость прочно. Ларратос рванул раз, другой — но безрезультатно. Тогда он принялся расшатывать кристалл — и вдруг понял, что ощущает не только стоящих позади него паладинов, но и магическую карту Перворождённых, а заодно — голема, всё ещё стоящего на первом этаже.

— Наставник! — восторженно выкрикнул Ларри, обернувшись, — похоже, этот кристалл не исчерпал свою силу — он наполняет меня Абсолютными энергиями! Теперь я могу совмещать внутреннее зрение с обычным!

— Да, адепт Мельд, — кивнул Маркус. — Мы ощутили изменения вашей ауры. Отойдите от постамента — я сейчас проверю…

Оттеснив Ларратоса, Антоний возложил ладони на таинственный кристалл и закрыл глаза. Паладины затаили дыхание.

— Странная вещь, — буркнул Маркус полминуты спустя. — Ничего не чувствую: сила в кристалле есть, но очень небольшая. Однако на адепта Мельда почему-то подействовало.

— Может, я ещё раз попробую зарядиться от этого камня? — предложил Ларри.

— Только осторожнее, — нахмурился Элиддин. — Не исключено, что именно этот артефакт привёл Арастиора к падению.

Получив разрешение, Ларри вновь ухватился за камень, а паладины настороженно замерли, наблюдая за аурой Мельда внутренним зрением.

Едва коснувшись кристалла, Ларратос вновь ощутил, как увеличивается его чувствительность: он ощущал неспешную пульсацию Абсолютных энергий, чьи потоки пронизывали весь этот мир. Он ясно чувствовал все творения Перворождённых — от голема до испорченного лифта. А далеко на юго-востоке, где-то подле Шалема, Мельд ощутил целое скопление творений древней расы.

— Элиддин, я нашёл ещё один город! — обернулся Ларри. — Он находится в Шемшии, неподалёку от Шалема.

— Отлично, адепт Мельд! — кивнул Антоний. — Ваша аура пока чиста, запас силы не тратится… Если всё в порядке — продолжайте медитацию.

Ларри опустился на одно колено и закрыл глаза, целиком сосредоточившись на кристалле. Он ощущал лёгкую беспорядочную пульсацию камня, которая с каждым мгновением становилась всё сильнее, подлаживаясь под биение его, Ларратоса, сердца. И вскоре юный паладин почувствовал ещё один город Перворождённых — на этот раз на севере, в Масхоне. А рядом с ним Ларри с невольным ужасом ощутил присутствие мощнейшего артефакта Хаоса — и его носителя, могущественного шеддита. Неужели это сам Хаммон?!

— Есть ещё один древний город, но он в Масхоне, причём возле самой столицы, — проговорил Ларри, не открывая глаз.

— Не нравится мне это, — нахмурился Антоний. — Уж в Масхон-то нам всяко не стоит соваться.

— И ещё я чувствую шлем Тарадаша, — теперь Ларратос уже не сомневался, что это именно он — хотя и не мог объяснить, откуда пришла такая уверенность.

Паладины как по команде вздрогнули.

— Всё, Ларри, думаю, для первого раза достаточно, — встревожено произнёс Элиддин.

— Не стоит прикасаться к Хаосу, пусть даже в трансе, — поддержал его Антоний.

Сожалеющее вздохнув, Ларратос нехотя отошёл от кристалла, который теперь сиял чистым голубым светом.

— А больше ничего и не выходит, — Ларри пожал плечами. — Похоже, я получил от камня всё, что он мог дать. И я стал намного сильнее, Элиддин!

Паладины смерили Мельда пристальными взглядами.

— Не думаю, что вы стали сильнее, адепт Мельд, — неуверенно произнёс Маркус. — Просто ваша чувствительность к энергиям Абсолюта сильно выросла. Не знаю, как это возможно — я никогда не слышал ни о чём подобном — но ваше сродство к Абсолюту стало таким, как у рыцаря-осьминога.

— Интересно, есть ли такие же кристаллы в других городах?

— Вполне возможно, — улыбнулся Элиддин.

— Хотя не факт, что они способны ещё больше увеличить вашу силу или чувствительность, — скептически заметил Антоний. — Ну ладно, получается, что наша экспедиция увенчалась успехом. Теперь неплохо бы прихватить и сам кристалл.

— Я смогу его достать, — сказал Апион, взмахнув своей отмычкой. Он подошёл к кристаллу и провёл кончиком отмычки по его основанию. После чего безо всяких усилий вытащил камень.

— А вы, Леон, разобрались, как управлять картой?

— Да, но, к сожалению, она действительно повреждена: при попытке изменения её вида энергетический шар попросту гаснет.

— Жаль. Впрочем, нам эти руины уже ни к чему, — пожал плечами Маркус.

Нурийские подземелья паладины покидали в приподнятом настроении. Хотя оно слегка упало, когда вдалеке замаячил геликоптер.

— Неужели нам опять придётся лезть в эту демонову коптилку? — буркнул Антоний. Я уже жалею, что согласился на перелёт — добрались бы и пешим ходом.

— Я, собственно, и не настаиваю, — пожал плечами Леон. — Вы можете отправляться в обратный путь, а я тем временем перегоню геликоптер в Телисию.

— Ладно уж, дадим этому аппарату ещё один шанс. Надеюсь, на этот раз коптить будет поменьше — двери-то выбиты…

— Не проблема — я их сейчас вставлю, — улыбнулся Турарий, раскрывая свой чемоданчик с инструментами.

Антоний пробурчал нечто невразумительное, а Леон, наскоро приладив дверцы к кабине, попросил всех садиться.

Паладины вновь упаковались в тесную кабинку геликоптера, а двери опять пришлось закрывать Апиону — при помощи всё той же универсальной отмычки. Пара рывков, мощный выхлоп дыма (значительная часть которого таинственным образом оказалась в кабине) — и летательный аппарат, глуша рёвом мотора все посторонние звуки, начал набирать высоту…

А вот, наконец, посадочная площадка.

— Смотрите — нас уже встречают! — радостно крикнул Ларратос, пытаясь перекричать треск винта.

И действительно — внизу уже толпились паладины. Геликоптер плавно приземлился, Элиддин с Антонием привычным движением мысли вышибли двери — и вылезли на свежий воздух, сопровождаемые клубами синеватого дыма.

— Тьфу, пакость! — скривился Маркус. — Сегодня эта коптилка превзошла сама себя — всю дорогу кочегарила…

Зато Ларратос после прикосновения к кристаллу ощущал себя просто великолепно:

— Мы нашли руины Перворождённых! — весело закричал он, глядя на встречающих. — И узнали, где расположены другие их города!

Тут Ларри осёкся, заметив, что встречают их экспедицию весьма нерадостно: у половины орденских паладинов весьма мрачные лица, а другая половина как-то странно смотрит на него, Ларратоса: то ли с неприязнью, то ли и вовсе со страхом.

— Эй, господа! — удивился он. — Что тут случилось?! Почему у вас такие кислые мины?

— Посмотри наверх, — буркнул Бейл Харизи, тот самый паладин, что с удивлением уставился на Ларри, когда он только прибыл в Ариаду.

Ларри поднял глаза. Одна из башен академии паладинов пылала. Возле неё на ковре-самолёте кружил отряд водных магов, гасящих пожар.

— Кто, шеддит побери, поджёг башню?! — спросил Ларри. И с ужасом понял, что уже знает ответ на свой вопрос.

— Она, — промолвил Бейл, показав рукой на связанного трёхглавого изумрудного дракона, валявшегося посреди двора.

— А чего это она взбунтова?.. Ладно, у неё спрошу. Как это вы умудрились связать гидру?

— Небесная сталь творит чудеса, юный адепт, — сказал Бейл.

Присмотревшись, Ларратос увидел, что его питомица связана не простыми верёвками, а какими-то металлическими, светящимися голубым огнём.