Как исправлять ошибки (СИ)

– Тут.

Все в недоумении уставились на пологий бережок, поросший высоким осотом и камышами. Чуть поодаль наводило уныние осклизлое бревно, а у кромки воды белесым брюхом вверх важно болтались две дохлые рыбки.

Хасс неопределенно хмыкнул. Скотт почесал в затылке и крякнул. Моргана застыла с раскрытым ртом.

– Потрясающе, – не выдержав, едко резюмировала она, – следующий этап – ночевка в болоте?

– Леди, – язвительно парировал Рик, – не будь вы леди, я бы посоветовал вам заткнуться.

– Не будь вы командир, я бы вас… – в том же тоне отозвалась Моргана, но Рик предупреждающе поднял руки.

– Все, хватит. Значит, так. Действуем по старой схеме. Скотт, Венн и… – командир запнулся, – …и Джефри, вы за сушняком. Феникс, ты, вроде, совсем недавно рассказывал мне о своем отце‑рыбаке. Так что ты у нас будешь соображать ужин из речной рыбы, – Рик кивнул на речушку.

– Но, командир, – проблеял Феникс, – я в рыбе плохо разбираюсь…

– Остальные не разбираются в ней вовсе, – обрадовал его Рик, – леди Оникс, на вас камни. Пока все.

Он отошел в сторону и о чем‑то тихо заговорил с Хасом. Феникс, тяжело вздохнув, отправился к речке и принялся уныло водить в воде взад‑вперед отобранной у Венна шляпой…

…Через два часа вся команда собралась у еле теплящегося огня, зябко кутаясь в плащи. Рыбки, изловленные Фениксом, задумчиво плавали кругами в походном котелке, подвешенном над костром, даже не собираясь увариваться. Вся компания следила за ними злющими голодными глазами. Феникс ежился.

– Моргана, – задумчиво сказал Рик, наблюдая, как рыбешки нарезают третий круг, и шумно сглатывая слюну, – беру свои слова по поводу ягод назад. Я сейчас настолько голоден, что готов закусить мухомором.

Девушка улыбнулась – чуть ли не впервые после гибели Кевина. У Рика была потрясающая способность парой ничего не значащих слов разрядить обстановку. Феникс, однако, надулся и с неприязнью посмотрел на нее.

– Может, споем пока? – угрюмо спросил Джефри.

– Валяй, пой, – разрешил Венн, с силой выжимая шляпу.

Джефри посмотрел на него обиженно.

– У меня другое предложение, – оживился Скотт, – давайте рассказывать истории из жизни! Вот, например… Моргана, поведай нам о себе!

– Это почему это сразу я? – с подозрением осведомилась девушка.

– А потому, что мы о тебе практически ничего не знаем, – заявил Скотт, и команда его поддержала, – остальные‑то уже давно друг с другом работают, а ты – новенькая.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Моргана, – только тогда пусть и остальные про себя расскажут. Я хочу знать своих коллег.

– Ладно‑ладно, – нетерпеливо отмахнулся Скотт, – давай, начинай.

Девушка вздохнула и приступила к повествованию:

– Мой род – один из самых малочисленных среди Говорящих, поэтому иногда Ониксам приходится заключать браки с обычными людьми. Так что и во мне есть толика обычной крови…

– Вот и верь после этого благородным, доказывающим, что они благородные, – обиженно прогудел Джефри.

Моргана смерила его уничтожающим взглядом:

– Это неизбежно, если ты не хочешь, чтобы от кровосмесительных браков в твоем роду появлялись дети‑уроды и прогрессировало вырождение. Моя двоюродная тетка – плод брака единокровных брата и сестры – выросла сумасшедшей и однажды бросилась с крыши с годовалым сыном на руках.

– А другие рода Говорящих? – поинтересовался Рик, чтобы перевести тему. Моргана нетерпеливо дернула плечом:

– Что ты хочешь получить от смешивания двух разных видов камней? Второсортную фальшивку? Или практически полноценный вид, с мизерным вкраплением обыкновенного?

– Ладно, продолжай, – потряс головой Рик.

– Спасибо. Итак, я – леди Оникс. Сейчас не буду утомлять вас подробностями относительно нашей иерархии, скажу только, что родственников своих я практически не знаю. Родители мои исчезли, когда мне было 13…

– Как это, исчезли? – удивленно перебил ее Скотт.

– Обыкновенно. Ушли и не вернулись, а леса вокруг Триэля глухие… – глаза девушки блеснули серовато‑голубым, и Скотту мигом стало неуютно.

– Постепенно я выучилась на ювелира у деда, который меня и воспитал. У Говорящих небольшой выбор профессии: шахтер, ювелир, каменщик, золотоискатель, скульптор… Так или иначе, в сознательном возрасте, после смерти деда, я начала подрабатывать шантажом.

– Ты‑ы?! – воззрились на нее все.

– А что? – с вызовом вздернула нос Моргана. – Доход у ювелира не такой уж и большой, а искушение слишком велико. К тому же, грех не использовать свой дар для себя. Во всяком случае, Великие Каменные Скрижали нам этого не запрещают.

Конечно, приходилось тщательно скрывать свой Дар, чтобы люди не заподозрили лишнего, но до поры до времени все обходилось, – она украдкой вздохнула, вспомнив Кевина.

– А когда у вас проявляется этот самый Дар? – полюбопытствовал Феникс.

Моргана вновь улыбнулась уголком рта, вспомнив все свои страхи и переживания в восемь лет: а ну, как не проявится Дар; а ну, как слишком много в ней "обычной" крови. Но все обошлось. И ее первый камень, самый обыкновенный булыжник, подобранный в пыли, поведал ей о недавней драке щенков, что произошла поблизости от него. Незначительное событие, но оно осело в памяти Морганы на всю жизнь…

…Как и все, что бывает в первый раз…

– Теперь твоя очередь, – кивнула девушка Скотту, закончив свой рассказ.

Когда картинка помутнела, Кевин передернул плечами. Во всем, что показало Зеркало, было что‑то ностальгическое и печальное. Он отлично понимал, почему Скотт предложил Моргане рассказать о себе. Не только любопытство двигало им. Друзьям нужно было говорить о чем‑то, желательно интересном и захватывающем, только бы не вспоминать о нем, о Кевине. Даже Моргана, девушка, которую он обманом привел в команду, прятала грусть за своими дерзкими репликами. Это трогало почти до слез. Кевин подумал, что не каждый может похвастаться тем, что точно знает, как на его смерть отреагируют друзья, и что, пожалуй, может гордиться тем, как его провожают.

Но тут артефакт снова вспыхнул.

– Держи, – Хас отрывисто пробормотал что‑то на незнакомом языке и сунул сигмар в руки Моргане.

Та инстинктивно отпрянула, не решаясь дотронуться до него. Ее задание, то, ради чего она вместе с остальной командой проделала столь долгий и опасный путь, представляло собой грязно‑серый неровный камень, испещренный неизвестными символами и неясными изображениями. Она почувствовала на себе предупреждающий взгляд Хаса и со вздохом, полностью покорившись судьбе, протянула руки к сигмару.

Работодатель, однако, медлил, явно чего‑то опасаясь.

– Запомни, девочка, – веско проговорил он, будто с трудом выталкивая из себя слова, – когда возьмешь в руки сигмар, больше ни слова. Ты должна отыскать для меня один глайд и зафиксироваться на нем… я знаю, вы способны удерживать некоторые образы по несколько минут подряд… а большего мне и не надо.

– Что за глайд? – невольно уточнила Моргана, "забыв" признаться, что образы, полученные от камней, ей удерживать, мягко говоря, сложновато.

– Я узнаю его. По моей команде концентрируешься и удерживаешь образ… ну, а дальше – моя забота. Главное, помни: ни звука. Берешь сигмар и встаешь спиной ко мне. Лучше не оборачивайся. Все поняла?

Моргана кивнула, чувствуя, как внутри все сжалось. Она медленно, отчаянно растягивая время, приняла в руки камень и мгновенно, памятуя о наставлениях Хаса, повернулась к нему спиной. Еще спустя мгновение она ощутила, как тот приблизился к ней практически вплотную. На виски Морганы легли прохладные пальцы… или это были вовсе не пальцы?

"Начинай, девочка", – прозвучал у нее в голове властный голос Хаса.

Девушка послушно моргнула и цепко обхватила сигмар ладонями.

Снова все плывет, утопая в серебристой дымке… снова шепчутся неясные голоса… только на этот раз мимо в безумном калейдоскопе мелькают не картинки‑слепки минувшего, а целые миры; шепот в ушах постепенно растет, перерастая в гул, эхом разносящийся внутри головы.