Серый Ворон. Самый разыскиваемый (СИ)

Несмотря на такое сумбурное объяснение, вопросов не последовало. Аня молча постояла, а потом сказала:

- Сейчас будет обход. Мне лучше вернуться к себе в палату, а то врач всякий раз ворчит, когда я выхожу в коридор. Но можно я потом приду к тебе вечером, когда ночной дежурный уйдёт?

Я легко согласился, и деревянная заслонка закрылась. Из всей принесённой Аней еды я отхлебнул лишь немного компота, и то кривясь отставил - ненавижу компот из сухофруктов! Уж летом-то, казалось бы, можно было и из настоящих ягод компот варить, а не из этого дешёвого суррогата...

Опять приходил врач. Оттягивал мне веки и светил фонариком в глаза, задавал разные глупые вопросы, но я традиционно не стал отвечать, желая лишь поскорее избавиться от его общества. Назначенную мне капельницу с раствором глюкозы я перенёс стоически, даже не поморщившись, когда неопытная медсестра не слишком аккуратно ввела мне иглу в истыканную за последнее время руку. Прописанные мне таблетки покорно проглотил, хотя и подозревал, что моя апатичность частично и была вызвана выдаваемыми мне медикаментами. Сразу накатила сонливость и полное безразличие ко всему. Я даже пропустил момент, когда именно приносили ужин.

Аня пришла поздно вечером, когда в коридоре уже погас свет. Я не спал и расслышал шаркающие шаги задолго до того, как девочка подошла к двери и позвала меня.

- Я принесла тебе свои рисунки, - сообщила малышка и просунула мне кипу альбомных листов.

Часть листов упала на пол, и мне пришлось вставать и поднимать их. Сложив их в стопку, я включил лампочку и стал перелистывать детские рисунки. Талант художницы у Ани бесспорно присутствовал, особенно хорошо у неё получались лица людей, очень живые и эмоциональные. Но все рисунки больной девочки были какими-то мрачными и депрессивными. Одно чёрное солнце чего стоило! На фоне тёмных наполненных коричневыми и серыми тонами картинок контрастно яркими пятнами выделялись только два рисунка.

На первом была изображена молодая женщина в длинном красном пальто и красной шляпе с широкими краями. Детали её одежды были прописаны в мельчайших подробностях, даже брошка в виде ящерицы на плече и квадратные костяные пуговицы. Но вот лица женщины видно не было - она стояла полуобернувшись, так что светлые вьющиеся волосы закрывали её лицо. Заметив мой интерес к этому рисунку, Аня пояснила:

- Это моя мама. Когда стало окончательно ясно, что мне уже не выздороветь, мама отказалась от меня и больше никогда не приходила сюда в интернат. Здесь на рисунке я запечатлела именно тот самый момент, когда мама отвернулась, чтобы уйти навсегда. Я всё на свете отдала бы за возможность ещё раз увидеть её лицо. Я знаю, что этого не будет, но я всё равно люблю её и не осуждаю за это. Пусть мама будет счастлива, даже когда меня самой уже не будет...

С трудом я оторвался от этого рисунка и взял в руки другой, на котором в центре листа на карликовой берёзе росли огромные кленовые листья, а само дерево светилось, подобно солнцу. Вокруг дерева танцевали счастливые звери - белочки, зайцы, медвежата. Аня грустно усмехнулась:

- Это совсем старый рисунок. Меня тогда таскали меня по всевозможным врачам и разного рода целителям. Кучу городов мы тогда объездили с мамой, в одну Москву только раза четыре летали. Всё искали способ, как меня можно вылечить. Столько шарлатанов-обманщиков повстречали, которые нажиться хотели на моём горе, и не сосчитать. И вот кто-то из них, уж не помню уже даже кто это был, сказал маме, что мне поможет только лекарство, сделанное из листьев белого клёна. Мне это чудесное дерево даже тогда приснилось, вот я его и нарисовала таким, каким увидела во сне. Мама тогда тоже воодушевилась, кучу аптек обежала, у всех знакомых и самых известных медиков спрашивала. Но всё это оказалось сказкой - такого дерева вообще не бывает.

Вот тут я категорически не согласился со своей знакомой.

- Бывает, Аня. Бывает. Я своими собственными глазами видел саженцы белого клёна и могу чем угодно поклясться, что они существуют и действительно обладают чудодейственными свойствами. Вот только пройти туда я больше не могу - дороги в то сказочное место больше не существует.

- Не надо меня обманывать, Серёжа. Я давно уже не верю в сказки... - грустно заявила маленькая девочка и потребовала вернуть её рисунки.

Похоже, она обиделась. Я молча сложил разрисованные листы в стопку и передал малышке. Аня ушла, закрыв заслонку, и через несколько минут сквозь стену я услышал её надрывистый непрекращающийся кашель. Я опять улёгся на кровать и, заложив руки за голову, в стотысячный уже раз стал думать о своём похищенном брате. Жив ли он ещё? Или подосланные Зилаей убийцы уже расправились с беспомощным ребёнком?

Моё внимание привлекло тихое царапанье по оконному стеклу. То ли ночной мотылёк бился в моё окно, то ли ветер шуршал какой-то тростинкой. Звук раздражал и мешал думать. В конце концов, не выдержав, я решительно встал и решил разобраться с причиной противного скрипа. На подоконнике с внешней стороны сидела большая белая крыса и своими передними лапками упорно пыталась процарапать оконное стекло. Я эту крысу узнал бы из миллиона других. Это был Неведомый Призрак!!!

Встретившись со мной взглядом, Неведомый Призрак приостановил своё бесполезное занятие и что-то прочирикал явно осмысленное, но двойное стекло полностью заглушило его свист. Я подошёл ближе, заглянул вниз и увидел, как во дворе у самой стены Каришка раскручивает верёвку с металлической кошкой. Последовал лязг металла о металл, и заточенные загнутые зубья прочно зацепились за оконную решётку. Через несколько секунд Каришка уже висела с противоположной стороны окна и, довольно улыбаясь, покачивала перед моим лицом связкой отмычек.

Я указал тайфлингу, где именно находился невидимый с внешней стороны запор, и жестами объяснил, что нужно воспользоваться ломиком. Спустя пару минут девушке удалось отжать язычок запора, и я открыл оконную раму. Прохладный ночной воздух хлынул в комнату, пошевелив волосы у меня на голове. Я обнял подругу и притянул к себе. Последовал долгий страстный поцелуй прямо сквозь решётку. Затем я попроосил Каришку передать мне ломик-фомку и быстро вынул удерживающие решётку ржавые гвозди. Всё, последняя преграда была устранена, и пока я ставил тяжёлую ржавую решётку возле стены, тайфлинг уже проскользнула в мою комнату и скептическим взглядом оценила скромное убранство больничного бокса.

- Не густо тут с мебелью, - усмехнулась Каришка, присаживаясь на больничную кровать.

Она весело подпрыгнула несколько раз на пружинном матраце, затем встала и подошла к входной двери, осматривая замок.

- А чего сам то не сбежал? - удивилась тайфлинг, брезгливо отвернувшись от примитивного замка.

- Не было смысла. Куда мне бежать? - я говорил, но почему-то почувствовал себя неловко, словно мои воровские навыки были поставлены под сомнения, поскольку я не смог вырваться из столь примитивной тюрьмы.

- Как этокуда? - искренне удивилась моя подруга. - Возвращаться ко мне конечно! Если бы ты знал, Серый Ворон, скольких трудов мне стоило найти тебя в этом совершенно безумном мире! Ты хоть представляешь, что этот интернат расположен в трёхстах километрах от того города, куда я попала, следуя по твоим следам? Мне пришлось добираться сюда на поезде, прячась под вагонами. Да, да, я уже выучила такие названия, как "поезд", "интернат" и даже понимаю, что такое километр. Но представь, какого было мне, когда всё это для меня было в новинку, всё непонятно! Маленький посёлок в лесу... Зачем ты мне врал?! Ну почему ты не рассказал мне о том, где ты на самом деле живёшь? Мне было бы гораздо легче разыскать тебя!

Я почувствовал, что краснею. Я был безумно рад, что моя хвостатая подруга нашла меня, хотя и совершенно не понимал, как именно она это сделала. Ведь я же оставил её в подземном городе чёрных дварфов под надёжной охраной! Как она смогла пройти через два мира за мной?! Как она разыскала меня тут на Земле? Хотя ответы на эти вопросы вполне могли подождать, нужно было скорее уходить. Но прежде...