Кровавое заклятие

Хэниш отлично понимал все это… но не мог ничего с собою поделать. Да и с какой стати? Он силен, он многого достиг в жизни. Все, чего добился вождь, он сделал ради своего народа. Разве он не захватил Изученный Мир? Очень скоро Тунишневр спустятся с Мефалийского Предела; это вопрос нескольких недель. Хэниш отправил Маэндера на поиски детей Акаран, и брат преуспел: он обнаружил младшую принцессу на островах Вуму. Раз Маэндер нашел ее, в скором времени у них будет кровь Тунишневр. Коринн останется жива, ей не придется ложиться на жертвенный алтарь. Так почему же Хэниш должен отказывать себе в любви?..

Вот оно — это слово… Хэниш уже не отвергал его. Таково истинное положение дел. Он осторожно отодвинулся от Коринн, не опасаясь разбудить ее. Не желая, чтобы ему пришлось говорить. Он потратил вечность на то, чтобы аккуратно вытащить руку из-под ее шеи, чуть влажной от пота.

Некоторое время спустя, уже одевшись и приведя себя в порядок, Хэниш снова нацепил маску ледяного спокойствия. Он просматривал письма, которые секретари принесли в его кабинет. Первым делом Хэниш взялся читать послание Халивена. Дядя честно и подробно описывал все события, до мелочей. Поскольку Хэниш получал такие отчеты по меньшей мере дважды в неделю, он знал о каждом этапе перемещения Тунишневр. Ни один из них не был простым. Даже вынуть их из склепа в Тахалиане оказалось нелегкой задачей. Усыпальница могла вместить бесконечное число тел. Архитекторы, строившие эти залы, не предполагали, что предков когда-нибудь извлекут из гробницы. Они были плотно втиснуты в ниши, похожие на соты огромного улья.

Халивену пришлось установить множество пандусов и лебедок — нетривиальная задача в узком пространстве усыпальницы. Плюс к тому даже при самом лучшем раскладе было непросто добиться, чтобы рабочие соблюдали надлежащую аккуратность и бережно обращались с телами. Невежд-иноземцев было слишком много, чтобы уследить за всеми. Вдобавок ощущение чуждой, недоброй энергии Тунишневр, заставляло их нервничать. Однажды ночью почти пятьдесят рабочих сбежали из лагеря, наскоро сооруженного за воротами Тахалиана. Всех их следовало переловить и жестоко наказать — в назидание прочим.

Удерживать рабочих в подчинении; вынимать и упаковывать тела предков; утихомиривать взбудораженных жрецов; поддерживать в надлежащем состоянии дороги, изувеченные весенней распутицей; продвигаться вперед сквозь стаи кровожадных насекомых; осторожно спускаться с гор к Эйлаванским лесам. Каждая из этих задач решалась ценой титанических усилий и была серьезной проблемой для Халивена. Однако дядя преодолел все трудности, и теперь караван двигался по лесам и равнинам, направляясь к побережью. Самая сложная часть работы осталась позади, но в своем донесении Халивен предупреждал, что продвигаться они будут медленно. Дороги неплохи, тем не менее лучше избегать тряски. Тела предков слишком хрупки, непрочны и требуют осторожного обращения.

Были и другие письма. Одно пришло от управляющего, в чьи обязанности входил надзор за землями острова и нижним городом. Он сообщал, что акации, которые Хэниш в свое время приказал спилить под корень, умудрились дать свежие побеги. Эти деревья оказались необычайно живучими. Очевидно, придется сражаться с ними постоянно, чтобы не позволить акациям вырасти наново.

Еще одно послание было отмечено печатью сэра Дагона. Он просил аудиенции. Хотя, пожалуй, слово «просил» не вполне верно отражало ситуацию, поскольку Дагон сообщал точное время своего прибытия — немного позже этим же днем. Так что просьба более походила на требование. Прелестно, подумал Хэниш. Время, названное в письме, уже приближалось. Каковы бы ни были намерения сэра Дагона относительно встречи, Хэниш решил, что вытянет из него как можно больше сведений.

Хэниша всегда удивляла внешность членов Лиги. Странное несоответствие между тщедушными, хрупкими телами и спокойной самоуверенностью, которую они демонстрировали всем и каждому. Сэр Дагон носил шляпу, обшитую золотыми лентами. Его лицо было все таким же худым и бледным, а вот шея показалась Хэнишу несколько длиннее, чем в прошлый раз. Впрочем, он решил, что это не более чем игра воображения.

Мужчины слегка поклонились друг другу. Сэр Дагон тяжело опустился на стул и утомленно вздохнул. Сунув руку в складки своих одежд, он вытащил небольшую трубку для миста, сделанную из синего стекла, с небольшой чашкой и тончайшим стебельком мундштука. Сэр Дагон снял крышку с чашечки, подцепив ее длинным ногтем, и из трубки заструился дымок — словно она была зажжена постоянно или странным образом загоралась, стоило лишь отколупнуть крышку.

— Я бы предложил вам закурить, — сказал Дагон, — но боюсь, вы не совладаете с неразбавленным мистом.

Хэниш чуть склонил голову набок и искривил губы в усмешке, давая понять, что прекрасно проживет без наркотика.

— Как Лига справляется с последствиями нападения на платформы? — поинтересовался он. — Я почти ничего не знаю. Расскажите-ка поподробнее.

Сэр Дагон довольно долго молчал, прежде чем раскрыть рот, точно демонстрируя, что делает это по собственной воле, а не по распоряжению Хэниша. Он начал с пространного описания поломок на платформах и финансовых потерь Лиги. Эти проблемы, сказал он, хотя и преодолимые, отразятся не только на ближайших поставках, но и на будущих. В настоящее время есть ряд затруднений, связанный с передачей Лотан-Аклун положенной им Квоты. Взрывы и последующий пожар повредили склад, где Квота хранилась. Этот склад находился среди довольно большого комплекса зданий — более похожего на миниатюрный город. В суматохе товар — как Дагон обозначил детей-рабов — разбежался и устроил бунт. Они нашли факелы, вымазали их в смоле и устроили собственный пожар. Инспекторат Иштат подавил восстание, но к тому времени вся платформа была объята пламенем. Чтобы локализовать огонь, пришлось заблокировать складскую территорию, где оказалась большая часть товара, и оставить ее догорать. Так что товар погиб. Вся партия.

— Вам следовало рассказать мне об этом раньше, — заметил Хэниш.

Сэр Дагон затянулся трубкой. Он выдохнул клуб голубоватого дыма и произнес, чеканя слова:

— Мы полагаем, что дела Лиги вас не касаются.

— Меня все касается. Я думал, мы действуем сообща. Нет?

Дагон устремил на Хэниша взгляд, который можно было трактовать как сердитый, хотя эмоции почти не отражались на его бледном бесстрастном лице.

— Лига — коммерческая структура. Для нас любой человек — конкурент. И в наибольшей степени это относится к нашим же богатым клиентам. Удивительно, что вы до сих пор не поняли…

Хэниш все понял очень давно. Лига пересидела войну в безопасном месте и к концу ее стала еще богаче, чем прежде. Очевидно, ее мало волновала судьба Акаранов, которые являлись ее партнерами на протяжении жизни двадцати двух поколений. Некогда такая ситуация полностью устраивала Хэниша, ибо отвечала его собственным интересам. Теперь, однако, непостоянство Лиги стало поводом для беспокойства. Впрочем, Хэниш отлично понимал, что Дагон не должен догадаться о его чувствах. Он сказал, как мог, беспечно:

— Кто бы мог подумать, что пираты выкинут такой фортель? Обычно они сражаются с рабовладельцами. Стремятся освободить рабов, но уж никак не сжечь их.

— Они стремятся. Благородные цели… только вот методы подкачали. Ну, лес рубят — щепки летят, знаете ли. На войне невинные страдают больше всех. Так всегда было, всегда будет. — Дагон чуть нахмурился, на его лице мелькнула досада. — Ничего, скоро мы разберемся с этими разбойниками. Ни одна армия не подходит для такого дела лучше, чем Инспекторат Иштат. Мы найдем пиратов и раздавим их — к всеобщему удовольствию.

Хэниш сделал рукой неопределенный жест.

— И когда же вы их найдете? Я думал, у вас шпионы на каждой скале в Серых Валах.

— Найдем. Правда, после нападения на платформы Шпрот и его команда исчезли.

— В самом деле?

Сэр Дагон смерил Хэниша взглядом, словно проверяя, не насмехается ли он. Потом взял тонкими губами мундштук, глубоко вдохнул и молчал несколько секунд, удерживая дым в легких.