Стальной арбитр

– Я не утверждаю, что ты в прошлой жизни была Корнелией Орландо, – начал я, но осекся, поняв, что говорю глупость. Надо было убедить Марину как-то по-другому, может быть, применив один из приемов, которыми владел Посвященный Богу.

– Юра, хватит! Скажи мне, что ты пошутил! Я не буду в обиде на тебя.

– Я говорил вполне серьезно, – тихо сказал я, а затем еще тише почти прошептал: – Я любил тебя и люблю.

Но Марина не слышала моих последних слов. Она резко встала и быстро пошла к выходу. Я бросился за ней, догнал, взял за руку. Женщина вырвала свою руку и ускорила шаг.

Уже на стоянке, садясь в машину, Марина презрительно бросила мне:

– Обидно, что единственный мужчина, который был мне по-настоящему интересен, оказался ненормальным клоуном!

– Но Марина, Марина! Не веришь мне – спроси у отца, он подтвердит: все, что я рассказал тебе, – правда, – торопливо говорил я.

Двигатель «Хонды» взревел, машина резко взяла с места, умчалась, растаяла вдали, огни ее фонарей растворились в реке красных звезд, текущей по московскому проспекту.

На следующий день я встретился и долго беседовал с полковником РДГБ Всеволодом Куракиным. Я убеждал полковника в реальности реинкарнации и магии. Мне удалось лишь заставить полковника крепко призадуматься. Он, кстати, под конец беседы тоже предложил мне работать с ним, вернее, с отделом иномировых исследований РДГБ.

– Не знаю, откуда, но вы располагаете такими сведениями о реальности «Дельта», какие неизвестны нам. Вами, господин Кириллов, серьезно заинтересовались в Координационном центре, и я имею полномочия предложить вам работать с нами. Вы подходите нам в качестве консультанта. Если вы дадите согласие, то вскоре окажетесь в моем родном мире, а затем, после необходимой подготовки, сможете побывать и в реальности «Дельта».

Я обещал подумать.

Напоследок я спросил:

– Полковник, а как переводятся главные слова, которые произносил оширский верховный жрец в зале Наследия Ушедших?

– Какие главные слова? – Куракин слегка удивился.

– Вот эти: «Нар орронт энциор таа, окронис миз нароно, о фанрош керан ктар!»

– Честно говоря, я забыл их точный перевод. Подождите минуту, запрошу наш компьютер.

Куракин достал блок связи со своей машиной, сделал запрос. Когда на голографическом экране, повисшем в воздухе над столом, появились слова, мы минуту молча их читали и осмысливали. Потом Куракин весьма странно посмотрел на меня. У него было такое необычное выражение лица, что я не выдержал и рассмеялся.

– Смотрите на некоторые вещи проще, полковник, – сказал я, улыбаясь. – И чудеса иногда случаются.

На экране появилось всего одно предложение. Оно-то и удивило полковника. Оширский жрец с планеты Энциор произносил трижды в конце ритуала следующее: «Поможет же нам сохранить сокровище Энциора и передать его достойному странствующий по мирам с вечной душой вечного воина!»

Глава 26

Мимо вокзала станции Сергиев Посад проносились поезда, по привокзальной площади сновали люди, из динамиков, установленных на крыше ларька, доносилась веселая музыка. Было пасмурно, но тепло. Иногда порыв ветра приносил откуда-то запах сена, который на мгновения перекрывал «ароматы» выхлопных газов.

До отправления моего автобуса оставался примерно час. «Все возвращается на круги своя», – подумал я, сидя на скамейке с газетой.

Автобус подали, как всегда, с опозданием. Народу было мало – человек десять на большой «Икарус». Я устроился у окна. Сумку, в которой помимо всего прочего лежал на дне и итальянский девятимиллиметровый пистолет с глушителем, подарок Сергея Звягина – Месаря, я поставил на соседнее сиденье рядом… С шипением закрылись двери, мы поехали. Я не смотрел в окно, я вообще никуда не смотрел, закрыв глаза, я думал о том, что я буду делать дальше после недолгого отдыха в деревне.

«Икарус» вдруг резко затормозил, я услышал недовольный возглас водителя и пару крепких словечек в придачу. Я встрепенулся, встал, посмотрел вперед через лобовое стекло. Автобус остановился почти напротив Троице-Сергиевой лавры. Дорогу ему перегородила небольшая красная «Хонда». Схватив сумку, я бросился к выходу, попросил водителя открыть дверь, легко спрыгнул с подножки.

Марина, увидев меня, съехала на обочину. Автобус, рыкнув дизелем, тронулся, поехал дальше уже без Юрия Кириллова…

Женщина вышла из машины, внимательно оглядела меня, будто видела в первый раз, заговорила:

– Юра, прости! Отец убедил меня в том, что все, рассказанное тобою, – правда… Но, Юра, ты же сам понимаешь, я просто не могла сразу поверить в такое!

– Ладно, на тебя я просто не могу обижаться, – я улыбнулся. – Садись в машину, моя графиня, и поедем мы с тобой в одно хорошее местечко.

Марина звонко рассмеялась, шутливо отдала мне честь.

– Слушаюсь, мой герцог! Везите меня, куда хотите!

Марина обошла автомобиль и заняла пассажирское место. Я устроился за баранкой, сдвинул сиденье, включил музыку, нажал на газ.

Для меня и Марины запел о любви в пасмурный день германский поп-гений Дитер Болен, а за окнами машины, словно прекрасные корабли, уплывали назад золотые купола, вознесенные над тем местом, где когда-то жил русский святой Сергий Радонежский.

Примечания

1

В настоящее время Вокзальная площадь Сергиева Посада выглядит вполне пристойно. Но в середине «лихих девяностых» ее «архитектурный ансамбль» был именно таким.

2

Месарь – нож, вор. жаргон.