Синие лампы темного мира (СИ)

- Нет. Не было такого.

- Потому что этого не случилось в этой Вероятности. А до того, как я зашел в палату, шрам был. А еще у тебя была сломана нога. Врачам пришлось подлатать и ее вместе с раздробленными позвонками. Я могу найти как минимум, пять незначительных отличий этой Вероятности от предыдущей. Но, думаю, в этом нет смысла.

- Прошлые жизни… - прошептала девушка.

- Не прошлые, параллельные. Только не задавай мне вопросов, вроде: «а почему я этого не помню» или «а почему я сознаю себя именно в этой Вероятности». Объяснение потянет на хорошую такую энциклопедию. А еще  мне придется чертить кучу схем и графиков, а я ненавижу черчение. Есть такое замечательное слово: априори. Просто прими существование разных версий себя как факт и перестань, наконец, тянуться к спине.

Карпатова замерла. Она и не заметила, как завела вторую руку назад, чтобы почесаться.

- Но что происходит в тех вероятностях, которые я… покинула?

- А это вот хороший вопрос. Ты продолжаешь в них существовать. Со шрамами, сломанными ногами. Или вовсе целая и невредимая, бежишь сейчас на очередное построение. Но во всех этих параллельных мирах человечество заканчивает одинаково.

- Так что…

- Я могу прекратить войну. И миллионы людей еще многие века будут коптить небо и разрушать свою планету. Но та Александра Карпатова, что сидит здесь и сейчас передо мной, этого точно не увидит. Жизнь – не книга, она – только кипа черновиков. И в этом черновике хороший финал не предусмотрен.

- Тогда я просто не вижу смысла... – и тут до Сан дошло.

Никто, кроме нее не узнает, что должны были погибнуть. Она станет тварью, застрянет в этом ужасном черновике, пока остальные перевернут страницу и даже не заметят, что читают другую книгу.

- Выбирай. Возможно недолгая и не слишком счастливая человеческая жизнь или шанс на спасение всего твоего вида. По мне, так все очевидно.

Седовласый протянул планшет обратно. Сердце Карпатовой снова заколотилось, на лбу выступила испарина. Но уже не от страха, не от смутного ожидания конца. Файл с недописанной книгой открывался мучительно медленно. Несколько секунд она смотрела на разбегающиеся перед глазами строчки. Только два варианта. Удалить написанное. Это бы заняло не более двух секунд. Или же продолжать, зная, что рано или поздно все вернется к началу – к праху и пустоте.

Александра решительно нажала клавишу…

Глава 20

А что такое тень, как не шутка и не парадокс? Ночь, живущая средь бела дня. Ночь, которую создают сами люди.

А. Машевская «Клинок Богини, гость и раб»

Новая книга

Надо было надеть перчатки. Кончики пальцев стали практически нечувствительны, а греть их выдыхаемым изо рта воздухом было бесполезно. Вечером градусник показывал минут десять, но сейчас, к полуночи температура опустилась еще на два-три градуса. Конечно, для Оксаны, переехавшей из сибирского городка за Урал (теперь за горами была сама Сибирь; вот они – географические парадоксы во всей красе) такие морозы и морозами-то не должны были казаться. Но женщина почему-то жутко замерзла. Возможно, дело было в то и дело налетавшем ветре. Но, скорее всего, роль сыграло ожидание. Она уже минут десять маялась перед проходной штаба, за воротами. Увы, внутрь никого из гражданских без специального пропуска не пропускали. Даже ее – жену одного из командиров. Оксана мысленно поправила: «бывшую жену», - хотя они с Михайловым и не были официально разведены. Ничего, недолго терпеть осталось. Именно о разводе она и пришла сообщить. Звонить на работу мужу (бывшему мужу!) было бесполезно. Он был всегда занят. Днем, вечером, ночью тем более. Патрулирования, построения, занятия – круглыми сутками, и судя по всему, без малейшего перерыва. Пришлось самой тащиться через полгорода на такси, тратить деньги и время, чтобы сказать всего одну фразу: «Я подала на развод».

Александр изволил выйти на шестнадцатой минуте. К тому времени женщина начала откровенно стучать зубами и перешла в мыслях исключительно на неприличные ругательства. А ему – почти бывшему супругу даже не икалось!

- Привет, - поприветствовал он жену. Попытался приобнять, но Оксана вывернулась из его рук.

- Я звонила раз пятьдесят, наверное. Какими такими делами ты занят, что не можешь от них даже на пару минут оторваться? – начала женщина свою обвинительную речь.

- Прости. – В зеленых глазах, действительно, мелькнуло что-то вроде раскаянья. Только этого было мало, чтобы сохранить их давно треснувший брак. – У нас тут ЧП. Из части пропали двое. Наш врач и одна из новобранцев.

- В каком смысле? Сбежали?

- Их маячки одновременно перестали передавать сигнал. При этом последний раз координаты обоих были зарегистрированы на территории. Весь штаб теперь на ушах стоит, а больше всего досталось, догадайся, кому? Вот-вот, мне, как непосредственному начальнику. Знал был, что эта Карпатова окажется такой… проблемой, никогда бы на ту фабрику не сунулся. Но как же, папаша – выдающийся охотник, у девки чуть ли не весь набор… А ты чего пришла? – неожиданно вспомнил о стоящей рядом Оксане капитан.

- Да так. Дети по тебе соскучились. Ты дома, вообще, собираешься показываться? Они скоро забудут, как их отец выглядит.

- Ксю, перестань, а? Я тебе говорю: мне сейчас не до того. Если мы в кратчайшие сроки не найдем девчонку и Алиева, не только погоны полететь могут. Кстати, ты не могла бы развесить снимки у нас в районе? - Александр вынул из кармана небольшой аппарат, напоминающий фотокамеру. – Инфобокс с тобой?

- Саш… - начала выходить из себя женщина.

- Оксан, я тебя по-человечески прошу! Может, кто их видел? Не может быть такого, чтобы сегодня был человек, а завтра его нет. Никто не растворяется без следа. Черт бы с ней, с Карпатовой. Искренне надеюсь, что ее твари сожрали. Но вот Марат... Блин, как он, вообще, мог так поступить? Головастый ведь парень… был. Пока с этой дрянью не связался. Все-таки ваше бабское племя, ух!

- Что? Что наше племя? – Оксана оттолкнула руку с протянутым в ней воллпринтером.

Чудная штучка неслабо экономила бумагу, размещая объемное изображение прямо на стенах зданий. Сейчас в аппарат были загружены плакаты для розыска с фотографиями пропавших уничтожителей. С фасадов близлежащих зданий уже смотрели на прохожих десятки лейтенантов Алиевых и рядовых Карпатовых. Толку от этого было немного, но Александр не привык сдаваться. Лучше он найдет их трупы, чем вообще, ничего и никого.

- Да вы, бабы, всегда так: вечные обиды не понятно на что. И нас еще детьми называете. Ей богу, Ксю, ты ведь умная женщина, должна понять, что мне тоже тяжело. Мне приходится постоянно следить за всем, каждую минуту ожидая очередной пакости. Я тоже ужасно соскучился… но эта работа!

- Так уволься! Ты каждый раз говоришь, что тебе все осточертело, что ты устал. А дальше? Ничего. Слова, одни слова. Посмотри на себя, в кого ты превратился? От того мальчика, в которого я влюбилась, от него ведь ничего не осталось. Я готова была простить тебе твои загулы, твою, как ты говоришь «полигамную натуру». Все мужики – бабники, так? Та шлюха, с которой я тебя застукала… думала, это  самая большая моя проблема. Винила себя. Представляешь, я себя винила! Меня ведь как учили: если муж ходит налево, значит, ему чего-то недостает дома. Но потом поняла, это все отговорки. Я просто тебе не нужна. Тебе никто не нужен, кроме твоей проклятой работы. Ни жена, ни любовница…

- О чем ты? – Александр снял кепку, вытаращившись на жену. – Оксан, при чем тут все это? И каким, извини, образом, я уволюсь? Я тебе сто раз говорил: из охотников уходят только по одной причине. Смерть. Это не работа, Ксю. Твои швейные машинки в ателье – вот работа. Ей любой может обучиться. Меня же никто не заменит. Я – все, прибит к ней, как Иисус к кресту.

- Да, правда? А вот твои подчиненные так не считают, раз сбежали. Знаешь, тот, кто, правда, по-настоящему, чего-то хочет, тот сделает все, чтобы этого добиться. Мы с детьми тебе просто не нужны. Вот и все.