Седьмое чувство. Дилогия (СИ)

– Хорошо. А что так?

– Такова воля Света, - отрезал Клемент. - Так надо. И остальным передай, чтобы они помалкивали. А теперь ступай, да прибудет с тобой удача.

Парень кивнул, еще раз поклонился и пошел обратно. Когда он через минуту обернулся, то ни монаха, ни его спутницы на тракте уже не было. Рудокоп удивился, но решил, что это не его ума дело.

Тем временем Клемент, схватив Мирру за руку, проверял их способности к стремительному перемещению. Так быстро он еще никогда не бегал. Он умудрялся перепрыгивать через кусты и поваленные деревья, не сбавляя темпа. Мирра тоже не отставала. Страх подгонял их, заставляя забыть, что невозможно сделать, а что нет. Они преодолели не меньше трех километров, прежде чем остановились. Мирра совсем выбилась из сил. Обняв дерево двумя руками, и повиснув на нем, девочка с надеждой спросила:

– А вдруг это все же не они?

– Я не хочу рисковать. - Клемент сел прямо на землю. Сейчас он не был склонен обращать внимания на подобные, вроде грязи, мелочи. - Да и откуда здесь взяться другим Смотрящим? Великий Свет, пускай это будут не люди Пелеса! Я буду счастлив. Но надеяться на это не стоит…

– Что же будет, если нас поймают? - испуганно спросила Мирра.

– Ты хочешь услышать правду? - Клемент потер лоб. У него начала болеть голова. - Я разделю участь Патрика, а ты разделишь мою. Вот и все. Пелес - безумец, поэтому все его действия пронизаны безумием.

– Я думала, что безумцы - это те, кто с криками бегают по улице. Их связывают и запирают в подвале до прихода лекаря.

– Безумие бывает разное… У Пелеса оно хладнокровное, расчетливое. Оно ничем не выдаст себя, пока не придет его час. Но зачем я тебе об этом рассказываю? Ты всего лишь маленькая девочка, и тебе этого не понять… Как твои сапоги, выдержали?

– Да.

– Отлично. Я боялся, что подметки отваляться. Все-таки тяжело получить приличную обувь всего за пару медяков.

– Нет, они хорошие, - сказала Мирра, хотя на самом деле, сапоги были ей велики, и она то и дело цеплялась носками за выступающие корни. Но ей не хотелось огорчать Клемента, который потратил на нее свои деньги. Мирра подозревала, что их у него совсем немного, ведь она видела его тощий кошелек.

– Думаю, мы сбили Смотрящих со следа, хоть на какое-то время. Теперь можно идти, а не бежать.

– Ночевать нам снова придется в лесу? - с мрачным видом спросила девочка, глядя вверх.

Начинал накрапывать мелкий противный дождь, коим так славятся осенние дни.

– Посмотрим… - туманно ответил Клемент. - Может, удастся выйти к сторожке Лесника.

– А кто это?

Они обошли поваленный ствол, покрытым толстым слоем зеленого мха.

– Неужели ты не заешь эту легенду? - удивился монах. - Во время моего детства, она была известна всем мальчишкам.

– Возможно, ты до сих пор не заметил, но я не мальчишка.

– Я хотел сказать - детям. Ну и характер у тебя Мирра… ты такая колючая, как куст ежевики.

– Расскажи лучше легенду.

Клемент поправил ремень сумки и откашлялся. Он знал, что рассказчик из него не важный, и поэтому немного волновался. Тем более перед ним был такой строгий слушатель.

– У каждого леса есть свой невидимый хранитель, свой дух, который печется о благе вверенной ему земли.

– А у озера есть такой дух?

– Есть, но не перебивай. Лесной дух присматривает за всеми созданиями: большими и малыми, и не важно кто или что это. Для него одинаково важны как вот этот серый камешек, так и мы с тобой. Когда человек пересекает границу леса, то он переходит под защиту лесного духа - Лесника. Этот дух невидим, но у него есть сторожка. Это маленький домик, который располагается прямо в сердцевине исполинского дуба. В домике никогда не затухает очаг и всегда есть пища, на тот случай, если заблудшему путнику придется остановиться на ночь в глухом лесу.

– А огонь очага не вредит дереву? - спросила Мирра.

– Нет, это необычный огонь.

– Колдовской? - она ахнула, прижав обе ладошки ко рту.

– Нет, это не колдовство. Благой Свет не допустил бы этого. Просто Лесник настоящий хозяин леса, ему и не такое под силу. В домике есть кровати, всякий раз по числу заблудившихся, а на жердочке под потолком сидит маленькая сова, которая зорко следит, что бы гости вели себя достойно. У нее огромные круглые глаза, но не страшные, а скорее красивые, и от них ничего не скроешь.

– Как интересно… - восхитилась Мирра.

– Да, а возле домика растет папоротник. И его цветки - красные, белые и желтые светятся в темноте, показывая местонахождение сторожки.

– Но ведь то, что папоротник цветет - это сказки, - с огорчением протянула она.

– Лесник может заставить цвести папоротник. В крайнем случае, это может быть другое растение, которое просто очень похоже на папоротник.

– А ты сам бывал в этой сторожке?

– Нет, до этого мне не доводилось ночевать в лесу, - ответил Клемент.

– А почему мы не нашли ее в первый раз?

– Мы были слишком близко к монастырю. Сторожка избегает приближаться к человеческим поселениям, предпочитая глухую чащу леса. Вот как эту.

– У нее, что - ноги есть? Что значит "приближаться"? - удивилась девочка, на мгновение представив, как описываемый домик бежит по лесу на тонких ножках.

Тут они обогнули заросли вечнозеленого кустарника, и наткнулись на лисью нору. Две лисы с удивлением посмотрели на них острыми колючими глазами и, презрительно фыркнув, скрылись в норе. Только рыжий хвост мелькнул.

– Я никогда не видела живых лис, - призналась девочка, в то время как ее губы расплывались в невольной улыбке. - Они очень красивые. Давай подождем, может, они еще покажутся?

– Не покажутся. Их чуткий нос говорит им, что мы еще здесь. Ждать бесполезно. Я и так удивлен, что они не почувствовали нашего приближения и так близко подпустили к себе.

– Лесник помог.

– Наверняка, - усмехнулся монах.

– А почему лесник невидим?

– Он же дух, и поэтому не имеет тела.

– А Святой Мартин, который основал ваш орден это все-таки человек или тоже дух?

– Понимаешь… Сейчас сложно отличить правду ото лжи, ведь столько времени прошло с тех пор, но наш святой был весьма интересным человеком. Но всего лишь человеком, - он вздохнул и задумчиво добавил. - Это делает каждого монаха ближе к нему, но оставляет мало надежды на предопределенность хорошего конца.

– А мы найдем сторожку Лесника? Ночью будет очень холодно, а мы даже костер не сможем развести. Все ветки отсырели.

– Да, дождь вряд ли прекратится… - согласился Клемент.

Монах достал из сумки кусок хлеба оставшийся со вчерашнего вечера и протянул его девочке:

– Наступило время обеда.

– Я совсем забыла про него. А как же ты?

– Мне не хочется есть. В крайнем случае, насобираю орехов.

– О, да… - Мирра усмехнулась. - А я поймаю зайца, и все будет как вчера.

– Хорошо, что купили тебе накидку. Действительно, с каждым днем все больше холодает, - монах поежился. - А может и с каждым часом.

– Когда мы придем в Плеск, и ты отдашь меня тетке, мне надо будет вернуть ее тебе?

– Что за глупости? - возмутился Клемент. - Зачем она мне? Или ты думаешь, что я каждый день занимаюсь тем, что сопровождаю маленьких девочек, и она пригодится для моей следующей спутницы?

– Не такая я уж и маленькая, - возразила Мирра. - У меня наступил период ускоренного роста. Я спросила про накидку, потому что ты не обязан тратить на меня деньги. Я же знаю, что ты, - на ее языке уже вертелось слово "бедный", но она передумала и сказала более мягко, - небогатый. И ты мог бы продать ее какому-нибудь торговцу.

– Так и должно быть. Монахи не имеют права быть богатыми, - спокойно ответил Клемент. - Видишь ли, наш святой хотел, чтобы мы были смиренными, потому что смирение - удел сильных. Бедными, потому что только духовный человек может быть по настоящему богат, а когда у тебя много золота ты заботишься о нем, а не о душе. Ведь весь смысл не в том, сколько у тебя денег, а как ты ими распоряжаешься, чего желаешь. Бедный духовно не остановим в своих желаниях, ему и целого мира мало. И еще он хотел, чтобы мы сохраняли целомудрие, потому что… Потому что оно не дает отвлекаться на всякие глупости.