Солнечный змей (СИ)

- Ворота хийкиммигов, – Кытугьин остановился и указал на арку, сложенную из огромных рёбер. Из-за неё слышался свист ветра, и повешенная под аркой завеса качалась и осыпала пол снежной крупой. Кесса вновь надела капюшон и взяла кошку на руки. Уджуг понюхал воздух и тихо рыкнул.

- Камайя! – Кытугьин кивнул солмикам, встретившим его за аркой, и обнял поочерёдно каждого из них. Они расступились, пропуская пришельцев к невысокой ограде из ледяных глыб, льдом же и скреплённых. За ней начиналась слегка взрытая и усеянная сугробами равнина. Чья-то огромная челюсть с торчащими зубами лежала в воротах, и солмики сейчас оттаскивали её в сторону, настороженно поглядывая на снег. Уджуг топтался на месте, сосредоточенно нюхая воздух, его уши встали торчком.

- Выпускай, – кивнул Кытугьину один из солмиков, отходя подальше от ворот. Двое других стояли у челюсти – готовились тащить её обратно.

- Хаук, хаук! – северянин легко хлопнул ладонью по спине хийкиммига. – Хаук!

- Р-рау, – глухо и раскатисто отозвался Уджуг – и метнулся в ворота. – Р-р-ра-а-ау!

Что-то зашевелилось впереди, в снегу – Кессе померещилось, что один из сугробов на мгновение ожил. Уджуг вскинулся, раздувая бока, и потрусил по истоптанному снегу. Потом перешёл на бег. Что-то большое и белое мелькнуло среди снегов, оставляя за собой взрытую колею. Хийкиммиг с горловым рыком бросился следом.

- У-ух, – выдохнул Икымту, глядя на равнину. – Хийкиммиги быстро бегают – трудно догнать!

- Тут мы будем жить, – сказал Кытугьин, повернувшись к Речнику Яцеку. – Пока не вернётся Уджуг – и ещё два дня. Пусть вас примут в доме собраний, как положено принимать таких почётных гостей! И если то, что ты задумал, всё-таки должно быть сделано…

- Хватит тебе своих причин для тревоги, Кытугьин, – покачал головой Яцек. – Не надо двадцать раз повторять одно и то же. Чиньян!

- Чиньян, – вздохнул солмик, прижимая к себе Речника.

- Ты очень храбрый воин юга, – прошептал Икымту, утыкаясь лбом в лоб Кессы. – Хотел бы я снова выйти на охоту вместе с тобой. И с тобой, Хагван. Но всё-таки найди себе лук покрепче. Твоей стрелы даже чайка не испугается!

Кесса сидела на широкой спине хийкиммига, на кошме из шкур, держалась за пояс солмика, сидящего впереди, и ей всё время казалось, что кошма выползает из-под неё. Спина белого зверя была слишком широка, а его мех – слишком скользок! Хагван, устроившийся за Речницей, освоился быстрее и даже порывался достать раковину-рог и известить весь город о прибытии послов с Реки. Кесса шипела на него всю дорогу, и кошка ей вторила. Эта раковина, да в этом подлёдном лабиринте, – как бы подстанция не рухнула от эха!..

- Каримас милосердный, – прошептал Хагван, тыча ложкой в миску – в густое розовато-жёлтое месиво, подёрнутое плёнкой жира. – У солмиков что, вся еда тухлая?!

Речник Яцек с тяжёлым вздохом потянулся за ложкой, олданец пригнулся и шмыгнул за спину Кессы.

- На цакунву похоже, только без пряностей, – Речница зачерпнула из миски, подумала и зачерпнула ещё раз. – Какая жирная рыба! Видно, в этой реке полно еды для неё.

- Солмики тощую не ловят, – хмыкнул Речник, поглощая рыбную кашу. – К тому же держат её, порубленную, в чанах с жиром ниххика. Для нас, кажется, вскрыли новый чан – это верхний слой, он почти не пахнет. Вот к нижнему, Хагван, ты и близко подойти не смог бы. Ешь.

- Легко тебе говорить… – пробормотал олданец, подбирая ложку.

Еду им принесли туда, где они спали; в доме собраний Кесса ещё не была, но Яцек заглядывал и вернулся хмурый. «Как им не надоело?!» – буркнул он на расспросы Речницы и ничего более объяснять не стал.

- Это для тебя, Кесса, – Речник развернул просаленную шкуру и положил на край скатерти – циновки, сплетённой из травы Геджу – тугой свёрток, перетянутый жилами. В шкуру с толстым слоем сала завёрнут был пласт рыбы, а в него – пласт розового просоленного мяса.

- Вождь Торнат прислал тебе и твоему сыну, – усмехнулся Яцек. – Кажется, тебе по вкусу эта снедь.

- Сестрица моя, помнится, тоже тянула в рот что попало, – пробормотал Хагван и снова пригнулся – в этот раз ложка у Яцека была под рукой, и уворачиваться пришлось проворнее.

- Это подарили нам всем, – нахмурилась Кесса, отрезая ломти от свёртка. – Хагван, попробуй.

- Без меня, Кесса, без меня, – мотнул головой олданец и уткнулся в свою миску.

Солмик-страж заглянул к ним рано утром – даже Речник Яцек не сразу проснулся, когда услышал тихий стук костяного жезла о дверную завесу. Кесса озадаченно моргала, то всплывая из сна, то проваливаясь обратно.

- Пусть на вас будут особые одежды, ваши одежды, – негромко говорил северянин, когда Речница в очередной раз отогнала дрёму. – Вот здесь гребни и хорошие бусы. Тропа тут запутанная, я подожду вас у завесы. Вождь Торнат думает – все трое воинов нужны там.

- Я слышал тебя, – кивнул Речник, стаскивая с Хагвана одеяло. – Вставай, воин Реки. И ты, Чёрная Речница, поднимайся.

Не так уж много дней прошло с тех пор, как Кесса выехала из Куомиэси – но сейчас она озадаченно смотрела на свою полосатую броню и вспоминала, как правильно её надевать. Койя, глядя на неё, шевелила ушами и урчала – от кожаной брони, по крайней мере, не пахло солмикским мылом.

- Куда мы пойдём? – спросила Кесса, скрепляя волосы костяным гребнем и опуская на плечи нитки бус. Мелкие осколки кварца казались камешками, обточенными морской волной. Хагван, покосившись на гребень, нахлобучил свою старую шапку по самые глаза и неохотно прицепил зубчатую кость сверху. Речник Яцек задумчиво разглядывал щитки своих доспехов и тщательно вытирал рукояти мечей. Сами мечи и так сверкали достаточно ярко.

- Солмики называют это место земляным домом, – отозвался он. – Постарайся не брякать лишнего. Кто-то из Эгимерр согласился с нами поговорить… это – те демоны, которых здесь называют Амнеками. Ты их всё-таки увидишь. Правда, я не знаю, что на самом деле вывело их на поверхность. Едва ли рассказы о Кровавом Солнце…

- Мы защитили их Вайкс, – нахмурилась Кесса. – Почему бы им не помочь нам?

Яцек покачал головой и ничего не ответил.

Этот дом на самом деле был земляным – коридор, подо льдом соединивший его с домом собраний, вёл всё вниз и вниз, пока не зарылся в обледеневший камень. Под ногами Кессы был серый монолит, обжигающий холодом даже сквозь меховые сапоги, холодом дышали и стены, до половины сложенные из того же камня и даже не прикрытые шкурами. Ни украшений, ни светильников не было тут, один-единственный жирник теплился под присмотром солмицы в прозрачной броне. Солмики встали по кругу вдоль стен, оставив для пришельцев место напротив двери. Тяжёлая завеса из трёх слоёв шкур опустилась, отрезав залу от мерцающего коридора. Кесса поёжилась от холода, и её бусы тихо зазвенели. Кошка насторожила уши – они вспыхнули в полутьме парой золотых огоньков.

- Вот мы приготовили еду для гостей издалека, – Торнат, рослый, совершенно седой северянин в меховой мантии, протянул Речнику Яцеку что-то вроде рыбьего пузыря, туго набитого чем-то плотным. – Кымкым для Амнека, нашего гостя, чтобы ты разделил его с ним. Амнеки – добрые гости, не будь с ним зол. Ваше оружие мы оставили вам, не отняли, не опозорьте нас!

- Будь спокоен, вождь Элуатаа, – кивнул Речник, принимая пузырь. Хагван шмыгнул носом и отстранился, Кесса толкнула его в бок.

Земля шевельнулась прежде, чем солмик дошёл до двери и повернулся к гостям. Кесса подумала сначала, что ей это мерещится – но холодный камень пола и впрямь вздувался пузырями и подёргивался рябью, как водная гладь. С тихим шелестом он выгнулся горбом и разомкнулся, пропуская серо-стальные шипы и чёрные чешуи. Существо, по пояс погружённое в камень, держало себя за плечи, и длинные когти на его лапах неярко сверкали стеклянной пылью. Оно подняло голову, опустило руки и упёрлось в пол, выбираясь из каменной трясины. И когда оно вылезло полностью, шипы на его загривке царапнули невысокий свод.

Казалось, оно высечено из иссиня-чёрного базальта, в который вбиты стальные пластины – они покачивались и звенели при каждом его движении. На чёрном камне тускло блестели цветные осколки, тонкие и причудливые, как спутанные волокна тины. Изжелта-красные глаза хеска то и дело вспыхивали, слегка изменяя цвет, – как будто огранённые камни были вставлены в глазницы и роняли блики в тусклом свете жирника. С тихим звоном изогнутые когти втянулись – наполовину, и то, что осталось, было длиннее мизинца Кессы. Существо наклонило голову, приподняв стальные шипы на затылке, и обвело залу тяжёлым взглядом. Речник Яцек шагнул к нему, поднимая над головой Верительную Грамоту.