Посох. Тетралогия

«Ну, Хвала Богам!»

— Помню! — воскликнула она.

— Слушаю, — вздохнул Курт. — На что ты жалуешься?

— На память жалуюсь, — заявила бабуся, явно едва не прибавив «милок». — Совсем никудышная стала. Ты уж полечи, сделай милость, мою невестку.

— Какую-такую невестку? — растерялся Курт.

— Мою, — безмятежно заявила старуха. — Совсем она плоха памятью. Ничего не может упомнить, дура старая.

— Да сколько ж ей годков? — не удержался Курт.

— Не помню, — проговорила старуха. — Шестьдесят, кажись. Нет, шестьдесят ей уже было. Еще до того, как ей семьдесят два исполнилось. Или после?

— По-твоему, это такой важный вопрос? — ехидно поинтересовался Мур. — И потом — что за невоспитанность, Курт! Спрашивать женщину сколько лет даже не ей, а ее старенькой невестке… Фу!

— Да где ж твоя невестка? — спросил Курт.

— А она тоже сюда идти собиралась, — ответствовала старуха. — На мою память жаловаться. Забыла, наверное.

Курт с трудом подавил нервный смешок. Неприлично Богу смеяться над верующими в него.

— Хорошо, — сказал он. — Я исцелю вас обеих. Как мне вас найти? Где вы обе живете?

— Дома, — удивилась старуха. — А где ж еще жить-то можно?

— А где находится ваш дом? — терпеливо спросил Курт.

Старуха вновь мучительно задумалась.

— Седьмая Левая улица, дом Жаворонка, — подсказал невысокий седенький старичок, стоящий за ней. — Невестка там же проживает.

— Точно! — обрадовалась старуха. — Там эта дурища и проживает! Вместе со мной. Да. Намучилась я с ней — сил нет. Постоянно все забывает да путает.

— Обе они такие, — пожал плечами старичок. — Сейчас это еще что… недавно они позабыли, кто из них невестка, а кто свекровь. То-то шуму было! Едва все волосья друг дружке не повыдергали.

— Ты наверное их сосед? — спросил Курт.

— Если бы! — вздохнул старичок. — Я муж этой достойной женщины и свекр другой не менее достойной.

— Хорошо, — кивнул Курт. — Я займусь твоей женой и твоей невесткой. Вот выслушаю всех просителей, отдохну и займусь.

Старуха поклонилась и отошла в сторону. Старичок остался стоять.

— У тебя тоже просьба ко мне? — спросил Курт.

— Кузнец я, — ответил старичок и замолчал.

«И этот туда же!» — подумал Курт. — «Ну что у них за привычка! Скажут что-нибудь эдакое — и понимай, как хочешь!»

— Используй всезнание, — раздался ехидный шепот Мура. — А если не догадываешься, как — брось заниматься ерундой и просто посмотри на него. Он кузнец, понимаешь? Вот этот хрупкий сморчок — кузнец! Не дошло?

— Не очень, — виновато признался Курт. — Может я и Бог, но тупой.

— С Богами это случается сплошь и рядом, — заметил Мур. — Объясняю. У каждого кузнеца есть молот. Он большой и тяжелый. Понял теперь?

— Мне бы силы, — сказал старичок, — из той, что была, хоть бы одну каплю вернуть. Хоть крошку. Чтоб не только ложку за столом подымать.

— Я понял, — проговорил Курт. — Я постараюсь.

«Неверно!» — раздался в его голове возмущенный окрик Мура.

— Я сделаю, — поправился Курт. — Я помогу. Обязательно.

Старик поклонился до самой земли. Новый проситель занял его место.

— У меня крыша съезжает! — заявил кудлатый толстоморденький тип в зеленых штанах и желтой с орнаментом куртке.

Мур фыркнул.

— Крыша? — удивился Курт.

— Ну да, — ответил тип. — Все время съезжает.

— Куда съезжает? — не понял Курт.

Мур фыркнул еще раз. Курт щелкнул его по набалдашнику.

— Обычно в левую сторону, — подумав, ответил тип. — А иногда в правую.

«Только психов мне и не хватало с утра пораньше!» — обреченно помыслил Курт.

— Где находится твоя съезжающая крыша? — спросил он.

— Как это — где? — удивился тип. — Где обычно!

Он посмотрел на Курта недоверчиво и обиженно.

«Ну вот еще!» — возмутился тот, хоть и не вслух, а только мысленно. — «Я не обязан знать где растут съезжающие крыши! Даже в качестве Бога не обязан!»

— У меня, — наконец соизволил пояснить тип. — На моем собственноручно выстроенном новеньком доме. Крыша. Съезжает. Вот. А я его хорошо строил. А только его наверняка заколдовали. Сглазили. Мне бы заклятье это снять, а? Я хотел мага звать, да нету никого поблизости. А из города приглашать — так дешевле еще один дом выстроить.

— Где находится твой дом? — спросил Курт.

— Девятая Правая улица, дом Кролика. — ответил тип. — Его сразу узнать можно. У него одного крыша набекрень. Других таких нету!

— Хорошо, — сказал Курт. — Помогу. Следующий.

Следующей оказалась статная красавица. Ее поклон был невероятно изящен, а просьбы многочисленны. У нее покосился забор. Сломалась калитка. Испортилась прялка. Перебилась посуда. Ведра утонули в колодце. В дымоходе застрял здоровенный чугунный котел. Порвалась почти вся одежда. Вот что на себе — то и цело. Затупились иглы. И много чего еще требовало скорой божественной помощи.

— Мур, ты запоминаешь? — испуганно шепнул Курт.

— Да! Черти бы ее драли! — выдохнул посох.

— Как же ты живешь в таких ужасных условиях? — спросил Курт.

— А я все это вчера устроила, — простодушно ответила красавица.

— Зачем?! — потрясенно поинтересовался Курт.

— Чтоб ты мог показать свою силу и величие! — кланяясь, вымолвила она.

— И для этого ты переломала все у себя дома! — ахнул Курт.

— Я не могла выказать небрежение моему Богу, — ответила красавица. — Мы всей семьей ломали. Я, муж, дети…

— Хорошо, — сквозь зубы пообещал Курт. — Я приду. И покажу! И силу и величие. И все-все починю. Следующий!

— У меня — курица, — заявил следующий проситель после церемониального поклона.

Курта уже не удивляла здешняя манера выражать свои мысли.

— Что с ней? — спросил он напрямик.

— С кем? — вопросом на вопрос ответил проситель.

— С курицей! — не отступал Курт.

— С какой курицей? — пожелал уточнить проситель.

— С твоей! — не сдавался Курт.

— Так у меня их много, — парировал проситель.

— Очень? — ехидно поинтересовался Курт.

— Очень, — с радостной гордостью кивнул проситель. — Я до столька считать не умею, сколько!

— Так чего ж ты пришел? — терпеливо поинтересовался Курт.

— Да я же говорю — курица у меня, — развел руками проситель.

— И что с ней? — вздохнул Курт.

«Спокойно, парень. Ты на работе.»

— С кем? — терпеливо осведомился проситель.

Мур тихонько повизгивал от смеха. Курта так и подмывало ухватить его покрепче и треснуть им бестолкового просителя между глаз. Курт посмотрел на длинную очередь и сжал зубы.

«Я — добрый Бог.» — подумал он, стараясь дышать глубоко и спокойно. — «Добрый. ОЧЕНЬ добрый. Я не буду разбивать ему череп. Выдавливать глаза. Я не стану перегрызать ему горло. Не вырву кишки. Хотя очень хочется. Очень.»

Добрый Бог глубоко вздохнул и постарался правильно задать вопрос.

— Я спрашиваю, что случилось с той курицей, о которой ты говорил? — медленно и чуть не по слогам произнес он.

— Ах, о той?! — обрадовано воскликнул проситель. — А то я и в толк не возьму. А с той беда просто. Ну никак нестись не хочет. Ведь совсем здоровая. И петух есть — как не быть? Справный петух. Должна, значит, нестись, как же иначе? А она — вот… Остальные все как одна несутся — чистый доход. А эта… Так и ходит пустая — явное разорение! Я бы в суп ее, нахалку… Да уж больно красива.

— Как тебя найти? — спросил Курт.

— Так я ж тут! — удивился проситель. — Зачем искать?

Посох на коленях Курта вновь задрожал от сдерживаемого хохота.

— Как найти твой дом? — вздохнул Курт.

«Я ОЧЕНЬ добрый Бог!» — напомнил он себе. — «Очень. Везет же черным магам! Им не нужно быть добрыми.»

— Ах, дом! — обрадовался проситель. — А то я и в толк не возьму… А найти просто. Третья Левая улица. Дом Черной Курицы. Отсюда недалеко.

— Хорошо. Я помогу, — проговорил Курт. — Следующий…

Просителей было много.

— Мур, ты запоминаешь? — пересохшей глоткой шипел Курт.