Сломанная игрушка (СИ)

— Ты же обещал! — осуждающе выкрикнула она, и хрипловатый голос прозвучал надломленно от сдерживаемых слез.

Виктор не нашел, что ответить расстроенной в лучших чувствах Рейнбоу, но вмешалась Вельвет.

В голосе единорожки звучал металл:

— Рейнбоу Дэш! Жизнь Скуталу будет вне опасности при условии, что никто, слышишь, никто, не будет крутиться вокруг и толкать меня под копыто!.. Если ты еще не поняла, это я о тебе! Вон отсюда все! Впрочем, нет. Вик, останься, мне понадобится пара рук с пальцами.

Виктор, мысленно поблагодарив единорожку, зашел в лазарет и дождался, когда дверь закрылась.

Скуталу лежала в кровати, и на ее мордочке красовалась регенерирующая повязка.

Вельвет сказала, отвечая на незаданный вопрос:

— Ее жизнь вне опасности. К утру очнется, если ввести стимуляторы, но лучше пусть все идет естественным путем. Я только вправила хрящ и наложила повязку. Останетесь на пару дней…

— Нам надо идти, — перебил Виктор.

— И вам для этого нужна Скуталу? — поинтересовалась Вельвет, мысленно готовясь к полемике.

— Об этом я и хотел поговорить, — ответил он, — Ей лучше будет остаться тут. А мы с Лирой сами как-нибудь…

Вельвет села на круп и взялась за голову копытом:

— О, богини, неужели я слышу здравую вещь от человека? Видать, этот мир не так уж безнадежен… Иди, успокой радужный ураган и скажи, чтобы прилетал не раньше утра. Скут вне опасности и просто спит.

Виктор взглянул на Скуталу.

— Не вздумайте отправляться без меня, — подал Джерри голос с соседней койки.

Его грудь теперь закрывала тугая повязка, а рядом сидела Гайка, нежно, но непреклонно удерживая мыша в лежачем положении.

— Это мятное недоразумение без меня не ступит и шагу, — добавил Джерри, — Я сказал.

— У тебя два ребра сломано! — возразила Гайка.

— В гриве сидеть это мне не помешает.

— Я тебя не пущу… — в голосе мышки послышалось универсальное женское оружие — слезы.

Но мыш оказался настроен решительно. Он привстал и посмотрел в увлажнившиеся глаза Гаечки.

— Тебе придется меня связать… — сказал он, но осекся, когда в голубых глазах сверкнули решительные искорки, — Ох, это я зря…

Виктор подался вперед.

— Гайка, не надо, — попросил он, — Пусть идет.

Мышка смерила парня неодобрительным взглядом.

— А если Серафима очнется и попросится с нами, ты и ее потащишь?

Виктор смутился. Удар попал в цель. Серафима лежала на крайней койке, рассчитанной на людей, и все еще была без сознания. Ей досталось больше всех, и Вельвет диагностировала сильное сотрясение.

Сейчас девушка была отдана в заботливые манипуляторы автодока, в котором уже не нуждалась Рэрити. Большинство индикаторов диагностического модуля горели зеленым — пациентка шла на поправку.

— Мы пойдем собираться, — сказал Виктор, — Джерри, если хочешь идти с нами — возьми обезболивающих и регенеративных.

— Возьму-возьму, — ворчливо отозвался мыш, — Только не для себя, а на всех. Как показала практика, они нам пригодятся.

Вельвет переглянулась с Гайкой и сокрушенно покачала головой.

— Вы уйдете, а Скуталу рванет за вами, как только очнется, — заметила черная единорожка.

— Не рванет, — с улыбкой заверил Виктор, — Я знаю, кому это поручить.

— Рейнбоу Дэш?

— Конечно. И неугомонной мелюзге в плащах с гербами. Передашь, что мы взяли флаер долететь до города?

— Не вопрос. Стиви бы не возражал.

Виктор кивнул и вышел из лазарета. Вельвет повернулась к Джерри и спросила:

— Уверен, что не станешь им помехой?

— Уверен. Неужели ты думаешь, что я отпущу этих небожителей одних?

— А как же Скут?

Мыш вздохнул и посмотрел единорожке в глаза.

— Мне следовало оставить ее здесь еще утром. В безопасности. Моя вина, что она лежит тут с повязкой на мордочке вместо того, чтобы играть с друзьями.

— Не вини себя, — сказала Гайка, поглаживая мыша по уху, — Ты не мог знать.

— Мог. Должен был догадаться, что эта психопатка не оставила попыток найти Скут…

— По крайней мере, благодаря ей нас теперь оставят в покое хотя бы на какое-то время.

— Почему? — спросила Вельвет.

— Потому что думают, что мы мертвы, — ответила Гайка и улыбнулась, — И чем дольше они будут так думать, тем больше мы успеем сделать…

— Надеюсь, у вас получится… Что бы вы ни задумали, — вздохнула Вельвет, — Элементы Гармонии, что теперь снова вместе на ранчо Стивена, не справились с жизненными трудностями и проиграли… Хотя Стив и верит в грядущее чудо.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джерри, — Скуталу мне все уши прожужжала этими Элементами.

— Посуди сам, — продолжила рассуждать Вельвет Ремеди, — Эпплджек слишком мала, Пинки Пай чуть не разучилась смеяться вообще и уж точно больше никогда не станет полностью беззаботной. Рэрити лежит вон там в беспамятстве и еще нескоро придет в себя окончательно. Рейнбоу Дэш, по сути, все равно на Гармонию. Она преданный друг и именно она спасла Пинки, но в мире за пределами ранчо она разочаровалась навсегда. Флаттершай в своей доброте чуть не погибла, и только любящее сердце ронина смогло вновь вернуть ее в этот мир. А Твайлайт… Твайлайт сдалась.

— Сдалась? — переспросил Джерри, — Да она тут всем заправляет!

Вельвет покачала головой.

— Твайлайт, которая пришла сюда с целой семьей, и Твайлайт, что сейчас помогает Стивену — это все равно что две совершенно разные пони. Она в своей любознательности ученого смогла куда полнее познать мир людей с помощью Стива, и это… сломало ее. У людей есть поговорка, что во многих знаниях — многие печали. Твайлайт решила, что не сможет ни изменить этот мир, ни покинуть его. Примкнуть к селестианцам ей не позволяет гордость ученого, наставницы-богини у нее тут нет. Вот и получилось так, что наша Твайлайт живет ради кого-то, ради работы, но своей цели у нее больше нет. Портал в Эквестрию так и остался проектом…

— А ты неплохо… разбираешься во всем этом, — болезненно кашлянув, заметил мыш.

Вельвет развела передними ногами:

— Мои эквестрийские воспоминания — это Пустошь. Она быстро приучает тебя к суровой реальности. И моя задача лечить не только травмы вновь прибывших, разбитые коленки и объевшиеся сладостями животики, но и душевные раны. А это… куда тяжелее. И я рада, что могу помочь Стивену в этом.

— Мы справимся, — уверенно сказала Гайка, посмотрев единорожке в глаза, — После всего… просто должны.

…Виктор вышел из лазарета и встретился взглядом с Рейнбоу Дэш, которая, казалось, поджидала его.

— Рассказывай! — потребовала пегаска, взлетев и повиснув перед парнем, чтобы сравняться ростом, — И не смей ничего утаивать!

— Скуталу будет в порядке… — начал Вик, но Рейнбоу прервала его, махнув копытом:

— Нет! Рассказывай, что с вами стряслось!

Виктор почувствовал себя неловко.

— Это… не слишком безопасно знать. И в частности, тебе.

— Неужели?

— Да. Поэтому извини, но я тебе ничего не расскажу. Ради твоей же безопасности.

С этими словами Виктор вышел из лазарета, оставив разгневанную пегаску висеть в воздухе.

Та уже собралась вылететь следом и настоять на своем, возможно, даже прибегнуть к грубой силе. Но тут на глаза попался еще один источник информации, проходящий мимо лазарета.

Мятно-зеленый источник, и куда как более мягкотелый.

Лира, мучимая мигренью несмотря на укол, неожиданно обнаружила, что мягко, но настойчиво прижата к стене боком небесно-голубой пегаски в белом платье.

— Р-рейнбоу? — неуверенно спросила единорожка, — Можно… попросить тебя… Дать мне немного личного пространства?

В ушибленную голову влезли совершенно неуместные мысли, основанные на понивильских слухах о радужной пегаске.

— Ты расскажешь мне, что с вами приключилось, — сказала та, и это был не вопрос.

— Я не думаю…

Рубиновые глаза приблизились вплотную к мордочке Лиры.

— Как ты думаешь, это просьба или требование?

Лира икнула от неожиданности. Уж чего-чего, а здесь такой неприкрытой агрессии она не ожидала даже от Рейнбоу Дэш.