Светлым по Темной

Айрэк медленно, мучительно покраснел. Я сжалилась над парнем и, прервав нотацию, спокойно просветила его:

— Цитирую дословно, что ты вчера сообщил в лицо своей невесте: «Ой, Иннатка, какая ты красивая! Почти как Дивейно!», после чего бедная девушка едва в обморок от злости и обиды не упала.

Ужаснувшись содеянному, рыжик беспомощно схватился за трещащую головушку:

— Что я натворил! Что же теперь делать?!

— Беги вымаливать прощение, — пожав плечами, посоветовала я, завязывая шнурки папки и окидывая взглядом стол — не забыла ли чего. — Да поскорее. Не приведи боги, припрется кто-нибудь в аудиторию и увидит, как мы с тобой тут наедине секретничаем, а Инната и так вчера меня едва не разорвала от ревности…

— Ага, ага… — Парень часто затряс взлохмаченной головой и ринулся к дверям, потом внезапно развернулся, подскочил ко мне и чмокнул в щеку. Я инстинктивно шарахнулась, прикрываясь папкой, как щитом, наткнулась на стол и с размаху села на него.

— Ты чего, последние мозги пропил?!

— Ты это… Ну, спасибо, в общем… — пробормотал Айрэк, уже сам застеснявшийся своего необдуманного поступка. — Ведь Инната, с тех пор как с тобой подружилась, прямо совсем другая стала, как подменили — нежная, ласковая, со мной стала чаще встречаться, хотя раньше убегала при каждом удобном случае… Ты на нее положительно влияешь!

— Иди уж! — покровительственно хмыкнула я. — Только запомни на будущее: пьянствовать с Мастерами и целоваться с преподавательницами — неэтично и противоречит внутреннему распорядку Светлой Школы магических искусств!

Парень еще раз кивнул и, сияя не только своей огненной шевелюрой, но и счастливыми стазами, выскочил в коридор. Я, забрав свои вещи, вышла следом, аккуратно прикрыла двери и мысленно вознесла молитву Увилле, благодаря ее за то, что никого не принесло в аудиторию в тот момент, когда Айрэку приспичило выразить переполняющее его горячее чувство признательности к моей скромной темной персоне столь оригинальным способом. Страшно подумать, что началось бы, если б нас кто-то застал! Меня наверняка выкинули бы из Светлой Школы за несоответствие моральному облику искусницы-преподавательницы — ведь общественность и так уже третий день будоражат сплетни о моих чересчур близких отношениях с новоявленным Мастером.

Шерринар, к которому я заглянула после второй пары, переживал последствия вчерашней пьянки тяжелее, чем его легкомысленный ученик, — искусника терзали не только физические, но и моральные страдания. Да, мне тоже было бы стыдно, если б я, пользуясь своим преподавательским авторитетом, споила кого-нибудь из школяров. Принеся похмельному страстотерпцу водички и сняв головную боль несколькими заклинаниями, я заслужила тут же торжественно присвоенное мне звание самой доброй темной искусницы во всем мире. Ага, добрая! А в медпункт или на кафедру целительства сходить слабо, да?! Там бы с такими проблемами на раз справились… Так нет, гордость у него, видите ли, и понты начальственные: ну как это, чтобы Мастер, аки простой искусник, к целителю топал, да еще со столь непочтенной болезнью?!

Бывшего Мастера, разумеется, искали — специально нанимали для расследования стражу, рассылали запросы в разные места, куда он, по всеобщему разумению, мог сорваться и экстренно уехать, никого не предупредив, задумывались о создании экспедиции на его родину, бегали по Школе в безумной надежде обнаружить хоть какие-то следы будто сквозь землю провалившегося начальства. Да так старательно, что в конце концов добрались и до приснопамятного подвала. Потусторонние твари были вежливы, воспитанны и во время еды себя вести умели, поэтому особых следов после своей трапезы не оставили. То есть что глодали они кого-то, видно было, но вот кого именно — идентифицировать не представлялось возможным. Однако от пентаграммы явственно тянуло вбуханной в нее силой, что с известной долей вероятности дало возможность сделать не слишком расходящиеся с правдой выводы. Мол, задумал бывший Мастер какой-то магический опыт, привлек к этому делу искусника Даерта и в ночь Баньт'тан активизировал пентаг

рамму, да что-то у них пошло не так, вот и затянуло эту парочку экспериментаторов в потусторонние миры. Особых слез по утрате начальства, как мне показалось, никто не пролил, все разве что вздохнули с облегчением, поняв, что избавились от жесткого властолюбца с замашками средневекового самодура. А о крысообразном искуснике, куда-то провалившемся вместе с главой Светлой Школы, никто, кажется, и не вспомнил.

Сессия прошла бескровно. Воспоминания, связанные с этим страшным словом, были еще слишком свежи в моей памяти, поэтому особо топить школяров я не стала, отделываясь общими вопросами, а тесты и задачи давала лишь тем из учеников, в которых была полностью уверена. Так что на пересдачу ко мне явилось со всех курсов и факультетов в общей сложности человек пять, не больше. С отвращением посмотрев в их бледные лица, я без лишних вопросов собрала зачетки, усадила трясущихся двоечников за парты и скучным голосом толкнула длиннейшую и зануднейшую речь о пользе образования вообще и изучения магических искусств в частности. Когда лентяи уже едва ли не в обморок падали от ужаса (отчего-то по Светлой Школе ползли упорные слухи, что я страшно зверствую на зачетах; когда же целых три группы сдали их мне без проволочек; сплетни стали утверждать, что уж на пересдаче-то я отыграюсь за все), я небрежно подписала зачетки и выгнала не верящих своему счастью школяров в коридор, а сама распахнула окна, чтобы наполнить аудиторию свежим морозным воздухом и полностью выветрить из нее запах страха. Да, напугала я их все-таки изрядно, есть надежда, что в следующий раз, дабы избежать тоскливых и занудных нотаций, ученики остерегутся приходить на пересдачи и будут стараться ответить на все вопросы сразу, не испытывая моего терпения.

Не только школяры страшились преподавательницы по искусству управления внутренними резервами (вернее зачета по ее предмету; после пропажи Даерта мне пришлось взять под свое крылышко и его группы, что значительно увеличило нагрузки и соответственно зарплату), но и мои коллеги. Прекрасно помня о своих мучениях во время сдачи зачетов и экзаменов, я бегала по кабинетам и, не стесняясь, просила всех встречающихся на пути искусников не «топить» моих первокурсников. Они же еще маленькие, к учебе непривычные, что к чему не знающие… Вскоре преподавательский состав при виде меня уже начал трястись, взывая за поддержкой к светлым богам и моля их даровать терпение и спокойствие. Но я не отступала и, в конце концов, своего добилась, протащив вверенную моему кураторству группу без потерь через дебри тотального контроля знаний. Первокурсники, прознав, кому обязаны бескровно сданными экзаменами и зачетами, собрались всей группой и трогательно меня благодарили и даже обнимали в порывах чувств и эмоций. Наш веселый, смеющийся ком, вывалившись из дверей кабинета, едва не сбил с ног искусницу Мелану, торопящуюся по своим делам и, судя по возмущенному взгляду, весьма неодобрительно относящуюся к подобному братанию школяров и преподавателей. Но нам было не до возмущенной бабы — единение темной наставницы и ее светлых питомцев шло полным ходом.

На зимние каникулы я осталась в Сэлленэре, хотя мне было щедро предложено куда-нибудь съездить. Вот только куда конкретно — не уточнялось. А в этом-то и было все дело. Податься мне, кроме Темной Империи, в которой, в принципе, меня тоже никто не ждал, было некуда. Да и выбираться по зимней непогоде не очень-то хотелось, если честно. Кроме того, ехать до родины немало — только доедешь до ворот Валайи, как уже обратно поворачивать пора будет. А учитывая, что политическая ситуация оставалась напряженной и нестабильной, в такое время десять раз подумаешь, безопасно ли выезжать за пределы державы. Короче, я осталась в Светлой Школе. Скучать, разумеется, не пришлось, хотя Айрэк и Инната вдвоем укатили с визитами к родителям, сначала к его, потом к ее. Зато в Сэлленэре остался мой верный оруженосец Айлайто, все еще не теряющий надежд завоевать твердокаменное сердце темной искусницы. Как-то раз он даже пытался что-то проблеять о том, как легко обойти запрет на межрасовые браки, ес