Я не умру (СИ)

   - Ты оглох? Зачем он это сделал?

   Наконец Квинт взглянул на него.

   - Водонос раб.

   - И что?

   - Исха, неужели ты не понимаешь? - вопросом на вопрос ответил он. - Обязанность любого свободного человека напоминать илоту о его оскверненной душе. Подставив подножку, горожанин оказал честь водоносу. Он немного, но очистил душу.

   Нахмурившись, Исхак направился дальше по торговым рядам. В поступке того мужчины он не увидел ничего благородного. Во-первых, не нужно обладать большим умом и достоинством, дабы толкнуть раба. А во-вторых, за пролитую воду хозяин илота сильно накажет. Возможно, бедняга не доживет до завтрашнего дня. И из-за чего? Из-за одной подножки?

   - С ним все будет хорошо, Исха, - сказал Квинт, словно прочитал его мысли.

   - Я просил тебя не называть меня так!

   - Простите, хозяин.

   - Прекрати!

   Исхак сжал кулаки. Почувствовал, как к лицу прилила кровь.

   - Ты не раб, - сказал он. - И сам прекрасно знаешь об этом.

   Впереди людей стало меньше. Теперь не приходилось толкаться, дабы расчистить себе путь.

   - Твои мастера думают иначе, - возразил Квинт. - Боюсь, малец, я для них теперь еще хуже раба. Пока сам Безымянный Король не попросит меня вернуться, так и буду прислуживать тебе. Хотя стоит признаться: ты мне нравишься. Из тебя получится хороший человек, поверь мне. Главное никогда не позволяй своей гордости брать над тобой верх, как случилось со мной.

   Исхак хмуро посмотрел на него.

   - Богочеловек простит тебя.

   - Не уверен, малец. Да даже если меня и освободят, то куда идти? - Квинт снял с пояса флягу, запрокинул голову и принялся жадно пить.

   - Ты же был дворцовым министром! - воскликнул Исхак. - И прекрасно владеешь математикой и геометрией. Можешь стать хаятом или устроиться личным счетоводом к купцу.

   Квинт вытер рукой губы, ухмыльнулся.

   - Никто не возьмет к себе предателя, Исха. Став свободным, я превращусь в изгоя. Дорога в Венерандум мне закрыта, а в Юменте меня слишком опасно брать на работу. Я пока побуду твоим рабом. Это всяк лучше оказаться на улице.

   Исхак уставился на дорогу, боясь посмотреть в глаза бывшего дворцового министра. Зря он вообще начал этот разговор. Лучше бы молчал. Теперь же на душе было тяжело и мерзко, словно окунули в помойное ведро. После смерти мастера Преномена он чувствовал себя отвратительно, но каково было Квинту?

   "Как только его освободят, обещаю, что буду следить за ним и не позволю оказаться на улице".

   Никчемное обещание. И Исхак прекрасно это знал. Ему всего лишь двенадцать лет. Что он сможет сделать?

   - Не забивай себе голову ерундой, малец, - мягко, дружелюбно, с обаятельной улыбкой, произнес Квинт. - Ты мне вот лучше скажи: мы же не просто так пошли на рынок? Ты что-то задумал?

   Исхак встал напротив бывшего дворцового министра, не отрываясь от его глаз.

   "Кажется, он обо всем догадался. Смысла скрывать нет".

   - Да, мы не просто так пошли на рынок, - сказал он и перешел на шепот. - Ты говорил, что можешь видеть лжепророков среди обычных людей. Это же правда? Я помню, как уставились те вероотступники-палангаи, когда ворвались в комнату несмышленышей. Они что-то в тебе увидели, не могу объяснить.

   Почесав указательным пальцем подбородок, Квинт посерьезнел. Исхак увидел, как напряглись и распустились его мышцы на спине и плечах.

   "А если он не согласится?"

   - Ты хочешь найти лжепророка? Зачем? - спросил бывший дворцовый министр. - Нам все равно не удастся их поймать.

   Он попытался улыбнуться, но получилась скорее гримаса. Исхак огляделся и убедился, что за ними никто не следил и не подслушивал. Сердце болью отдавалось в ребрах, в горле пересохло.

   - Я... я хочу понять, как ты их различаешь.

   Квинт замотал головой.

   - Малец, у тебя не получится. Я даже сам не знаю, как удается понять...

   - Это приказ.

   Оба замолчали, глядя друг на друга. Тяжело дыша, мимо прошел водонос.

   - А если я откажусь? - процедил бывший дворцовый министр. - Потому что не понимаю, зачем ты хочешь залезть в пасть монстру-червю.

   - Пожалуйста, Квинт! Я тебя прошу! Мы не будем ни на кого нападать, просто выследим одного из лжепророков. Вот и всё.

   Квинт нарочито шумно плюнул.

   - Повторяю еще раз, малец: это опасно. Вероотступник быстро поймет, что за ним следят. Он увидит меня!

   - Мы будем осторожны. Я же не предлагаю тебе пойти в пещеры копателей! Походим по рынку и попытаемся обнаружить врагов, вот и всё.

   Бывший дворцовый министр обвел взглядом рынок, кричавших за прилавками торговцев, горожан.

   - Нет, малец.

   - Тогда я сегодня же расскажу мастеру Нерону, что ты ослушался меня. И поверь, он накажет тебя.

   Исхак не хотел говорить ничего подобного, слова сами вырвались изо рта.

   - Глупый поступок, - сказал Квинт спокойным и уверенным голосом. - Как ты объяснишь мастеру Нерону, почему я отказался выполнять твой приказ?

   - Я навру. Ты не захотел нести писчие палочки, когда я приказал. Ты толкнул водоноса. Ты хотел отнять у меня деньги и купить настойку умулуса.

   Один из жар-камней, вплавленный в каменный столб возле прилавка торговца, моргнул.

   Квинт устало потер глаза указательными пальцами.

   - Тебе не поверят, - сказал он. - Мастер Нерон быстро обо всем догадается. Ты не умеешь врать, малец. Если захочешь обмануть служителя дагулов, то выдашь и меня, и себя. Я окажусь в казематах. Ты этого хочешь? Давай купим, наконец, эти проклятые чернила и вернемся в астулу. Там хотя бы безопасно.

   Исхак фыркнул.

   - Мы должны найти лжепророка!

   - Я никому ничего не должен. И не намерен умирать из-за твоей прихоти.

   - Я твой хозяин!

   - И что это меняет?

   В этот раз моргнули все жар-камни на рынке. Исхак оторвал взгляд от лица бывшего дворцового министра и попытался понять, что произошло. Показалось? Или свет действительно погас на долю секунды? Он собирался извиниться перед Квинтом, когда чернильная тьма обрушилась на Юменту.

   Всё произошло мгновенно: Исхак вновь повернулся к мужчине, открыл было рот, и весь мир растворился в темноте. "Я ослеп?" Где-то поблизости закричали люди. Он в панике попытался найти руку бывшего дворцового министра, однако пальцы хватали лишь пустоту.

   - Квинт, ты где?

   Слова потонули в испуганном реве толпы.

   Только сейчас Исхак понял, каким удушающе горячим и влажным был воздух. Язык царапался о сухое небо. Пахло потом, мочой и мусором. Выставив вперед трясущуюся руку, мальчик сдвинулся с места. Стараясь не позволять страху вырваться, он еще раз позвал Квинта. Илот не откликнулся.

   Маленький подленький голосок проснулся внутри и принялся нашептывать, что бывший дворцовый министр сбежал, что тьму наслали лжепророки. Исхак попытался выкинуть из головы дурные мысли, однако ничего не получилось. Дыхание сбивалось. Волоски на коже улавливали малейшие движения воздуха. Противный липкий страх сковывал тело, не позволял думать логически.

   Хотелось сорваться с места и бежать-бежать, пока лоб не расшибется о стену, пока пальцы не вцепятся во что-нибудь твердое.

   "Успокойся, дурак. Старейшины сейчас вернут свет. В конце концов, сам Безымянный Король в Юменте. Богочеловек зажжет жар-камни".

   Подленький голос заметил, что лжепророки уже давно всех перерезали. Иначе откуда появилась чернильная тьма?

   Кто-то из горожан пронесся мимо Исхака, обдав его упругой волной горячего воздуха. Предчувствие скорой гибели становилось всё острее. Паршивое предчувствие... Время растянулось: секунды превратились в часы. Казалось, с момента наступления тьмы прошла уйма времени. Исхак пытался подбодрить себя, что вот-вот вспыхнут жар-камни, надо лишь немного подождать... И ничего не менялось.