Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца

Никто ничего не ответил. Мост снова накрыла тишина, тяжелая, как туман. Таун слышал лишь быстрые шаги и видел закутанные в плащи тени спешащих мимо него во внутренний двор наемников Блэза. В Гарсенке не подняли тревогу; мир был окутан туманом, словно порождение сна.

И в этой тишине, словно во сне, Таун услышал на востоке грохот копыт. Большого количества копыт, будто Ночные Всадники из свиты бога спускались к ним с небес, готовые промчаться по окутанной туманом земле и все уничтожить.

— Что это? — Валери сделал два шага вперед и остановился.

— Заводи людей внутрь! — резко приказал Блэз. — Нам надо захватить замок. Они все-таки послали армию! Таун, прикажи опустить решетку, быстро!

Таун уже бежал, выкрикивая команду своим двум стражникам. Внизу, в тумане, барабанная дробь невидимых копыт нарастала. Уже стали видны факелы и туманные очертания коней, и по расстоянию между первым и последним из этих движущихся огней Таун понял, что это действительно армия.

Всегда существовала возможность, что они потерпят неудачу. Прошлой осенью он сделал свой выбор не на основании какой-то взвешенной оценки шансов на успех. Однако ему не хотелось умирать на костре. В тот момент он лишь молился, чтобы ему была дарована подобная милость. Он спрашивал себя, позволят ли ему, когда он попадет к богу, снова гулять вместе с отцом по широким лугам Коранноса при ласковом свете.

— Я сам поднесу факел к костру, когда тебя будут сжигать, — сказал Гальберт де Гарсенк, обращаясь к сыну, словно высказал страхи самого Тауна. Он уже снова улыбался, в его глазах сверкало торжество, отражая пламя факелов.

— Ты произнес на два слова больше, — сказал Бертран де Талаир.

— Бертран! — поспешно воскликнул Блэз.

— Валери! — произнес в то же мгновение герцог Талаирский. И не успели отзвучать два этих имени, как мимо Тауна в тумане что-то просвистело, и он услышал, как верховный старейшина Коранноса вскрикнул, когда стрела вонзилась ему в плечо, в щель между латами.

— Еще десять слов, — хладнокровно сказал Бертран де Талаир, — и в твоей другой руке окажется такая же стрела. Скажи мне — и учти, не более десяти слов, — как ты думаешь, эти всадники атакуют нас, подвергая риску твою жизнь, господин верховный старейшина? Почему бы нам не подождать их здесь и не обсудить этот вопрос не спеша?

Таун подумал, что он невероятно спокоен.

Топот копыт нарастал, подобно грому, но постепенно стих у конца моста на широком, открытом пространстве перед лесом. Факелов было множество; Таун различал очертания коней и всадников, крупные фигуры с тяжелых доспехах.

— У нас здесь верховный старейшина и герцог де Гарсенк, — крикнул Блэз, и его голос пронзил туман. — Не подвергайте угрозе их жизни. Назовите себя!

Его отец, вцепившийся в свою левую руку, рассмеялся. Хриплым, неприятным смехом, резко контрастирующим с его непринужденно красивым голосом.

— А как ты думаешь, кто это? — прорычал он.

— Шесть слов, — тихо заметил Бертран.

Из тумана и колеблющегося света факелов ему ответил голос, холодный и суровый:

— Нет такого заложника, имя которого удержало бы мою руку или руки моих людей, если бы мы имели намерение нанести удар. Я говорю с Блэзом де Гарсенком?

— Осторожно! — резко и тихо произнес Рюдель Коррезе.

— Нет смысла отрицать, — услышал Таун тихий ответ Блэза. — Наша единственная надежда на заложников, что бы он ни говорил. Он может блефовать. Скорее всего, он блефует.

В дальнем конце моста послышался приближающийся конский топот, а затем скрип, когда всадник спрыгнул с коня. Позади Таун наконец-то услышал грохот и звон решетки, которую стражники опустили на место. Валери Талаирский стоял рядом с ним, снова вложив в лук стрелу. Таун обнажил меч.

— Я — Блэз де Гарсенк, — отозвался высокий коран, которому Таун поклялся служить и сделать его своим королем.

— Я так и думал, — ответил невидимый человек голосом резким и решительным. — Я надеялся, что мои сведения верны и я найду вас здесь сегодня ночью.

И в круг света, закутанный в тяжелый плащ от холода, вошел Фальк де Саварик и преклонил колени на настиле моста перед Блэзом.

Он поднял голову, и неверный свет факела упал на его голову со светлыми волосами, на квадратное, умное лицо, характерное для всей его семьи. Таун, затаив дыхание, невольно шагнул вперед и увидел, что герцог де Саварик не улыбается.

— Мой господин, ты примешь мою клятву верности и руку друга? Тебе пригодится тысяча воинов из Саварика и северных земель, которые разделяют твое отношение к Иерсенскому договору и тем людям, которые нами сейчас правят?

Еще долго после этого Таун вспоминал, как взглянул вверх, почти ожидая увидеть, что луны появятся, подобно маякам в тумане, как будто небеса и темная земля вокруг них должны были каким-то образом отразить то сияние, которое, казалось, излучал мост. Но небо над головой оставалось по-прежнему темным, как речной ил, его скрывал туман, и лишь ближайшие факелы освещали сцену перед ним, когда он снова посмотрел вниз и увидел, как эн Блэз сжал протянутые руки Фалька де Саварика обеими ладонями, как положено по обычаю.

Это в его сердце, а не на небе, понял Таун, луны засияли снова. Холод долгой ночи, казалось, отступил перед теплом этого внутреннего света. После он гадал, возникла ли та же иллюзия у других людей на мосту, все ли они посмотрели на небо, чтобы проверить, действительно ли там все изменилось.

Вероятно, этим можно объяснить, если не оправдать, то, что случилось.

А случилось вот что: Гальберт де Гарсенк в тот самый момент, когда его младший сын официально принимал клятву верности от самого могущественного сеньора на северных болотах Гораута, оттолкнул мощным плечом корана справа, локтем мускулистой руки ударил второго стражника в лицо и спрыгнул с моста. Стрела еще дрожала в его левом плече, когда он исчез во мраке тумана в сухом рву.

На несколько секунд все замерли, потом на мосту загудели голоса. Валери Талаирский и Рюдель Коррезе спрыгнули следом за Гальбертом в ров. Таун услышал, как последний выругался на портезийским, неудачно приземлившись на неровное, усыпанное камнями дно.

— Он далеко не уйдет, — сказал Фальк де Саварик, когда Блэз помог ему подняться. Он через плечо бросил в темноту резкую команду. Мгновение спустя Таун услышал топот скачущих галопом коней и увидел в тумане движущиеся огни факелов.

Из всех них Блэз выглядел наименее удивленным.

— Если он успеет добраться до леса, — сказал он, почти задумчиво, — сомневаюсь, что мы его найдем.

— Сначала ему надо выбраться из рва, — возразил Бертран де Талаир, — а у него ранено плечо.

— Не так уж серьезно, — заметил Блэз и покачал головой, сохраняя все тот же отрешенный вид, словно он почти ожидал этого. — На нем тяжелая кольчуга с двойными звеньями. Сомневаюсь, что стрела вошла глубоко. Но все же окружите ров, — обратился он к Фальку де Саварику. — По крайней мере, есть шанс, что твои люди увидят, как он карабкается наверх.

Тут раздался смех, полный насмешки и еще чего-то, что не совсем понял Таун.

— Он не станет карабкаться наверх, — сказал Ранальд, герцог Гарсенкский, брату. — Он уже в безопасности и до наступления утра выйдет наверх и уйдет. Из рва в замок ведет туннель, о котором никто не знает, и еще один на уровне подземелья, который выходит наружу. Далеко от замка. Ты его не найдешь, братец. — Оба они молча смотрели друг на друга.

— Блэз, быстро, ты знаешь, куда ведет туннель? Мы могли бы добраться до выхода раньше его. — Это произнес Бертран, и в его голосе впервые прозвучала тревога.

Гальберт де Гарсенк, внезапно вспомнил Таун, прошлым летом предложил двести пятьдесят тысяч золотом за убийство де Талаира.

Блэз, однако, покачал головой, глядя на брата.

— Это было сделано после того, как я уехал. — Его губы слегка скривились. — Иначе Ранальд не упомянул бы о нем.

— Мы могли бы заставить тебя сказать нам, где находятся эти туннели, — очень тихо сказал эн Бертран Рэнальду де Гарсенку. Теперь в его голосе звучали пугающие нотки. Таун удивился, как он мог прежде думать, что арбоннские мужчины слабы.