Фэнтези 2003

Мертвец молчал. И белеющая на солнце кисть тянулась к чему-то незаметному, скрытому песком — тянулась, так похожая на Карающую Длань, украшавшую когда-то щит, что носила эта рука.

— Что там?

Наконечник стрелы, древко которой истлело от времени. Стрелы, убившей тебя, неугомонный мститель.

— Ты призвал бога, когда умирал — почему же сам не попросил его о Праве? Может быть, я и удовлетворился бы одним...

Наконечник стрелы, вращаемый гибкими и сильными пальцами, рассек кожу при неловком движении — и упал обратно в песок, отброшенный от неожиданности.

— Бог мой! — удивился Немхез, разглядывая царапину на' пальце. — Кровь?

Он забыл об этом — о любой, даже самой невыносимой боли. А потому эта, такая ничтожная — стала нестерпимой.

Вновь найденный наконечник лег на ладонь под пристальный взгляд. Что в нем такого — в этом кусочке металла?

Почти ничего — мелочь. Клеймо кузнечное, едва заметный знак...

И острым ножом через прошедшие годы бесконечных убийств, кромсая память, ожила перед глазами- картина. Потом другая.

Охваченный пламенем родной поселок... Селение бледных воинов в рогатых шлемах... Второе... Третье... Последнее...

Белолицые не пользовались луками. Их воины всегда давали противнику шанс, приближаясь на расстояние удара — и только тогда били. Глупый обычай предков — глупый, но чтимый веками. Славные мечники, воины в рогатых шлемах не брали в руки метательное оружие. Всегда лицом к лицу...

Наконечник стрелы был местной ковки. Просто кто-то был не против прихода несущих Карающую Длань на щитах и знаменах. Подлец ли, безумец — какое это теперь имело значение?

— Я мстил... Не тому? Не тем? Не за то? Ни за что? Бог мой...

Право на месть священно — оно дано богом.

Кому ты будешь мстить, Немхез — человек, обладающий Правом?

— Кому могла быть выгодна гибель селения? Тем более что рогатые перебили в нем всех!

— Кто-то просто не подумал, что будет потом.

— Что ж тут думать? — усмехнулся юноша.

— Тот кто-то думал так же. Подлец или просто безумец — но он хотел помочь своим врагам. Он помог. Но сражающиеся лицом к лицу, не признающие луков и стрел — им ли было щадить предателя, пусть даже и помогшего им?

Преподаватель Права закрыл свои книги и теперь протирал платком линзы очков, близоруко оглядывая притихший класс и единственного стоящего ученика, не желающего понять то, что было когда-то. Это даже хорошо — значит, он первым задумается о том, что будет потом...

— Что же это за бог, дающий такие права? — спрашивает этот парень возмущенно, словно спрашивает самого этого неправильного бога.

— Дающий такое Право, — поправил его учитель, водружая очки на место. — Единственное Право. Право на месть.

— Глупый бог! — восклицает мальчишка. — Он не имел права давать такое Право людям...

— Ты сам все понял. Он не имел Права. Он дал его людям.

Право на месть священно — ибо даровано богом. И этого

у бога уже не отнять — не отнять этого Права, которого сам он лишен.

Бог не имел Права...

Немхез кричал. Долго, страшно, бессмысленно — разрывая в клочья тишину, убивая все прочие звуки вокруг...

Перепуганное солнце нырнуло за горизонт — и через некоторое время алый шрам, деливший море и небо, зарос бурой коркой, а после и вовсе пропал. И дыры звезд, и две луны — не понять, где верх, где низ, где небесный свод, где водная гладь. И — две Карающие Длани, две огромные ладони, разведенные для оглушительного хлопка...

Немхез шагнул в звезды. Море? Небо?

Шаг за шагом — вверх? Вниз?

Право на месть священно — и не знает никаких границ и преград.

Немхез шел к богу, давшему ему это Право. Шел, чтобы расплатиться за дар — расплатиться сполна.

Неловкий поцелуй неожиданно приятен. Казалось бы — что такого? Губами в губы чмокнул. Но кружится голова, даже в глазах рябит...

— Ты совсем не умеешь целоваться! — тихо смеется она, боясь, что кто-то может услышать их в безмолвии ночного парка. Кто? Такие же парочки, пугающиеся звука собственных голосов и поцелуев?

— Можно подумать, ты умеешь совсем! — с легкой хрипотцой бормочет юноша, продолжая удерживать девушку в объятиях и боясь услышать, что обниматься он тоже не умеет. Совсем не умеешь. А с кем ему было учиться? С напарниками на тренировках по гаси-до? «Бросить бы тебя через бедро с захватом...»

— Не умеешь, не умеешь! — смеется она, а ее губы — сладкие, теплые, мягкие — запечатывают ему' рот, и этот поцелуй вдруг сводит его с ума...

А в голове скребется злобная мыслишка: «Где научилась- то?» Неслышно почти скребется и очень далеко, но...

Но ведь сам-то он не умеет целоваться. Совсем. Так откуда же она...

— И откуда ты такая... — вздыхает он и начинает учиться. — Сейчас зацелую до смерти... Вот отсюда, — в левую щеку. — Досюда, — в губы и в правую щеку.

— А теперь обратно! — шепчет она, и губы сливаются снова. И кто теперь скажет, что он не умеет целоваться?

«Но сама-то где научилась? — скребется где-то на самом краю сознания. — Сама-то...»

Только закончилась разминка — новички тяжело дышали, старшие высокомерно поглядывали по сторонам, гордясь ровным дыханием после получаса бега, прыжков, подтягиваний, кувырков...

— Разбиться по парам! — приказал тренер.

Когда партнеры в образовавшихся парах приняли положенные стойки «Немхез замер в ожидании перерождения» — или хотя бы подобия стоек, — последовала следующая команда — название упражнения, для многих еще пока нового:

— «Немхез вырывает сердце, стоя перед богом»! Следите за ногами! Первое базовое движение бедер, корпус держим прямо, дыхание пока можно произвольное, руки начинают двигаться одновременно с бедрами, глаза устремлены на шею противника и чуть дальше, держа его целиком в поле зрения, но ни на чем не задерживаясь. Сосредоточить внимание на положении кистей!

Ладони стоящих в парах соприкасаются, один двигает руки вперед, переходя при этом из задней в переднюю полу- стойку, левая рука, на миг уступив напряжению правой ладони напарника, плавно начинает движение вперед — от своего сердца к его подбородку, преодолевая сопротивление партнера. Потом рука движется вниз, на уровень пояса, где правая ладонь удерживает левую руку противника. А дальше — движение, словно выхватываешь меч, и клинком-ребром ладони — в шею...

Потом партнеры меняются ролями.

«Немхез вырывает сердце, стоя перед богом». Надо побыть и тем, и другим.

Это уже боевая техника. После базовых движений рук, ног и бедер, основных видов перемещений — по квадрату, по прямой, по кругу... «Немхез скользит по глади моря», «Немхез дотягивается до горизонта», «Немхез шагает в небо»...

И вот теперь — «вырывает сердце, стоя перед богом». Но к чему это последнее движение — от правого бедра к горлу противника? Он что — голову богу отрубил?..

Тренировка длится два часа. После базовых движений и комплексов — спарринги, потом упражнения на дыхания и легкий самомассаж.

И все это — «Немхез». Шагает, скользит, ударяет... Вырывает сердце, стоя перед богом — и движение от бедра, словно выхватываешь меч...

Что потом?

— У тебя здорово получается, — улыбается она, дождавшись его после тренировки, за которой она наблюдала, сидя у дальней стены зала. Все знали, на кого она смотрит, все завидовали. Сменявшие друг друга партнеры пытались победить его у нее на глазах — чтобы взглянула и на них... Особенно тот, во втором спарринге — когда пришлось ударить почти в полную силу.

— Меня учат как и всех, — пожимает парень плечами, изо всех сил стараясь казаться равнодушным к похвале. Очень стараясь — но даже дыхательные упражнения не помогают до конца унять радостно барабанящее сердце.

— Ты, наверное, учишься не как все, — продолжает она улыбаться, отлично понимая, что сейчас с ним происходит, но довольная своей властью, обоим до конца не понятной, но такой увлекательной, просящей испытать себя снова.

— Давай сходим куда-нибудь? — как всегда краснея и чуть запинаясь, спрашивает он, кое-как справившись с ураганами, бушующими у него внутри.