Чародей

Этой ночью уснуть мне так и не удалось. Мы с Аменохеприти сидели на носу и разговаривали. Мыш много чего успел мне порассказать. В основном речь шла про Древний Египет, где он имел счастье быть жрецом. Почему счастье? Да потому, что по своему могуществу жрецы ничуть не уступали фараону, и только в период правления одного из них их власть оказалась под угрозой.

– Помнится, звали его Эхнатон, - морщась, говорил мыш. - Взял и отменил почти всех богов, кроме Атона. И мы, жрецы Амона, оказались не у дел. Естественно, что долго этот парень не прожил. Зато женушка у него была… Сама Нефертити. Слыхал о такой?

Я утвердительно кивнул. Кто же не знает самую красивую женщину Египта? Хотя многие ошибочно считают таковой Клеопатру. Она вообще не коренная египтянка, и причислять ее к числу знаменитых женщин-фараонов Египта все же не стоит. Нефертити же правила Египтом после смерти мужа (да-да, есть и такая гипотеза) под видом фараона Сменхкара.

Вдоволь наговорившись про страну пирамид, мы вернулись к нашим баранам, то есть, к извечному вопросу: что делать?

– Я не хочу уничтожать добро, Амен. Но ведь они мне не поверят, если я явлюсь с повинной. Возьмут и сожгут на костре. Почему-то древним пророчествам верят гораздо больше, чем живым людям.

– Тебе нужно заслужить их прощение. Или применить шантаж, - тут глазки мыша подозрительно сощурились. - Хотя я бы на твоем месте избрал более легкий путь: нашел какую-нибудь дыру и спрятался.

– Легко сказать, - невесело усмехнулся я. - Попробуй-ка спрячься, когда не знаешь, кто маг, а кто нормальный человек. Этак мне вообще на свет Божий вылезать не придется.

– Тебе и так не нужно этого делать. Засекут сразу же. Тут уж разбирайся, не разбирайся…

– А что ты там говорил про шантаж? - вдруг встрепенулся я.

Аменохеприти положил ножку на ножку и оперся лапами о бочонок, на котором сидел.

– У сил Добра есть символ. Он дает им энергию, позволяющую совершать магические обряды. Без него они растеряют большую часть своих способностей.

– Интересно… - протянул я. - С этого места, пожалуйста, поподробнее.

– Ты знаешь, что это за символ.

– Змея, кусающая свой хвост?

– Нет. Это единство Добра и Зла, отдельным знаком того или другого он быть не может. Это символ вечности, неделимости мира. Он не состоит отдельно из Добра и отдельно из Зла - он един.

– Понял, - прервал я его пламенную речь о религии. - Тогда что это?

– Эх, Дэрриен, - покачал мыш ушами. - Подумай, ты же умный мальчик.

Я хотел было обидеться на "мальчика", но передумал. Что же это за символ может быть? Добро - это прежде всего свет. Божественный свет. Солнце…

Разгадка пришла сама собой. Как же я сразу не догадался, ведь видел этот символ, и не раз?

– Это цветок лотоса?

Аменохеприти просиял.

– Молодец. Этот цветок символизирует добро, и они почитают его, как бога. Если ты завладеешь им, у тебя будет возможность выкупить себе свободу.

Я наконец-то понял, к чему клонил Аменохеприти. Он хотел, чтобы я приперся прямо в лапы к Добру и стащил у них эту самую реликвию. Не знаю, из чего он там сделан, из бронзы, золота, серебра или чугуна - один хрен, без него Добро бессильно.

– Только не уничтожь его, - предупредил меня Аменохеприти. - Иначе ты исполнишь пророчество, и все усилия будут напрасны. Ты же не хочешь, чтобы миром завладел Хаос?

– Конечно, не хочу, - фыркнул я.

– Но не надо переходить к таким крайним мерам, - мыш, похоже, жалел, что вообще рассказал мне об этом. - Сначала нужно попытаться с ними поговорить…

– Да они меня слушать не будут! - воскликнул я. - Как ты не понимаешь? Они просто грохнут меня, не спрашивая последнее желание!

– Но все же шантаж не самый лучший выход.

– Посмотрите-ка! - раздался вскрик Аргаива. Он указывал вперед.

Там возвышался мост Расчетливой собаки. Понятия не имею, почему его так прозвали. Но меня сейчас интересовало не название моста, а то, что на нем творилось.

Фигура в белой одежде стояла напротив типа в длинном темном плаще. Я вздрогнул: на мгновение мне показалось, что это Адальберт и Тимерхан вернулись из царства мертвых. Но потом я заметил, что темный плащ скорее похож на Семетара, а белый… Это вообще оказалась женщина. Вот так и убивай всяких там повелителей. Тут же находятся другие, иногда гораздо хуже предыдущих.

Судя по всему, на мосту шел ожесточенный спор. Семетар пытался сохранять хладнокровие, что ему не слишком-то удавалось. Дэниел, увидев эту картину, побледнел, как полотно.

– Черт побери, - прошептал он. - Этого только не хватало. О чем она думает?

Тут только до меня доперло, что это не кто иная, как матушка парня. Действительно, о чем она думала, когда решила взять на себя правление силами Добра? Насколько я знаю, она далеко не милая тетенька (в принципе, Адальберт тоже оказался не добродушным старичком). Плюс ко всему, у нее в руке поблескивал "Каратель".

Я вздрогнул. Меч уже не оказывал на меня того магнетического воздействия. Подозреваю, это потому, что я отдал его добровольно. Но отвращение никуда не делось. Оно волной пробежало по всему телу, заставляя содрогнуться каждую клеточку.

– Блин. Они нас увидели, - пробормотал Аргаив.

На мосту началась невероятная движуха. Чародеи толкались, стараясь пробиться к перилам моста. Редкие вскрики доносились из толпы. Они сейчас просто передавят своих же соратников! С удивлением я обнаружил, что это мне абсолютно по барабану. Пусть хоть сожрут друг друга.

– Что будем делать?

Ответом мне была гробовая тишина. Никто просто не знал.

Огненный шар размером с баскетбольный мяч прилетел точно на крышу каюты. Весело вспыхнуло пламя.

– Дэниел! - крикнула Ракел, чудом успевшая выскочить оттуда. - Ты же маг воды, черт тебя дери! Потуши!

– Не могу! - растерянно отозвался парень. - Я потоплю лодку!

– Чему тебя учили? - взвыла красотка.

– Я же еще ученик, а не лицензированный маг!

Еще один шар пролетел прямо передо мной. Жар дыхнул мне в лицо. Я вскрикнул и вывалился за борт. Мы как раз проплывали под мостом, поэтому никто из чародеев не увидел моего героического падения. Все они устремились за лодкой, которая полыхала, что твой факел.