Демиург местного значения (СИ)

Что ж, сказано — сделано. Я, сделав переворот, и держась обеими руками за стенку входа, ногами вперед полез в пещеру. Присмотрев в глубине подходящий, солидных размеров обломок, отпустил руки и, пролетев подхваченный течением, сразу метра три, ухватился за него. Нормально. Выбрав следующий остановочный пункт, проделал тот же маневр. Течение и в самом деле оказалось не сильным. По первому впечатлению скорость была больше. Или оно за эти пять-семь минут действительно ослабло? Так, до цели еще десять-двенадцать метров. Пожалуй, можно развернуться головой по ходу движения — удобнее осматриваться, а затормозить с таким течением вполне успею. Даже не цепляясь за камни. Я отцепился, развернулся, и меня понесло уже головой вперед.

Блеск я засек сразу, как только развернулся и уже не выпускал его из луча прожектора. Через десяток секунд, активно работая ластами, завис над заинтересовавшем меня предметом. Это был водолазный нож. Андрюхин нож. Пару таких ножей, ему и мне, мы купили летом, после окончания первого курса. Хорошие ножи, дорогие. Точно такой же у меня сейчас был закреплен на правой голени. Уцепившись за валяющийся рядом обломок, я дотянулся до ножа, схватил его и поднес к глазам, подсвечивая фонарем, который опять закрепил на плече. Нож был, как новенький, словно вчера потерянный. Не мудрено — хорошая нержавеющая сталь. Что ж, я был прав, предполагая, что мой друг забрался сюда — вот очевидное подтверждение перед глазами. Ладно, завтра попробуем с веревкой залезть поглубже в эту дыру, а сейчас пора выбираться. Я засунул андрюхин нож за пояс с грузами, отцепился от камня, за который заякорился и усиленно заработал ластами, выгребая к выходу из пещеры.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что я не успел сразу ни осознать случившееся, ни, соответственно, испугаться. Мгновенно усилившееся, по ощущениям на порядок, течение буквально ударило меня, смяло и поволокло, стукая о стенки в глубину тоннеля. Еще какое-то время пугаться было некогда — я пытался не разбить о стенки голову, маску и не повредить вентили баллонов. Фонарь уберечь не удалось — при очередном ударе плечом о стену он погас, и дальше меня несло в полной темноте. Потом тоннель, видимо, расширился — столкновения со стенами прекратились, правда, меня продолжало крутить и бросать из стороны в сторону. Вот тогда и пришло осознание ситуации, а вместе с ним и леденящий ужас. Такого ужаса я в своей жизни ни разу не испытывал, даже на войне. Ужас глушил мысли, лишал воли к сопротивлению. Через какое время я начал хоть что-то соображать — не знаю: чувство времени потерялось вместе с мыслями. Поток успокоился, мотать и крутить меня перестало, но скорость осталась прежней. Это выяснилось, когда я попытался, было погрести против течения — бесполезная затея.

Следующей моей осмысленной попыткой хоть что-то предпринять, было уйти вниз, достичь дна пещеры и зацепившись там за что-нибудь, удержаться на месте и переждать это бедствие. Ведь было же течение медленнее, когда я заплывал в пещеру. Значит рано или поздно скорость его опять уменьшится и можно будет попытаться выбраться отсюда. Если, конечно, меня с этой сумасшедшей скоростью не занесло фатально далеко. Так далеко, что выбраться уже не хватит воздуха в баллонах. Погружался я долго. Трижды продувался, дважды поддувал воздух в присасывающуюся к лицу маску. Прекратил погружение, когда светящийся циферблат моих водолазных часов показал глубину пятьдесят метров. Дна не было. Погружаться дальше было опасно — кислородное опьянение, азотный наркоз. Что идет зачем, и на какой глубине начинается, я помнил плохо, но, вроде бы, уже где-то близко. Расход воздуха, опять же, на глубине возрастает. Лучше тогда уж подняться — на дольше хватит. Решено — поднимаюсь, пока позволит потолок пещеры. Главное не забыть про декомпрессионную остановку.

Начал подъем. На двадцати сделал пятиминутную остановку. Потом продолжил. Десять метров. Интересно, куда же меня занесло — пещера начиналась на тридцати. Тоннель поднимается, что ли? Может эдак меня на поверхность вынесет? Мечты были прерваны чувствительным ударом головой о потолок пещеры. М-да — не судьба. Чтобы не разбить голову, погрузился на пять метров и отдался на волю течения, решив через некоторое время повторить попытку подъема. Прикинул запас воздуха. Выходило не более получаса. Не густо. Через пять минут повторил попытку всплыть. С тем же результатом. Потом еще и еще — потолок оставался все там же.

Внезапно навалилась смертельная усталость и апатия. Я смирился со своей гибелью. Как-то вяло подумал, что теперь знаю, каким образом погиб Андрей. Потом прикрыл глаза — все равно вокруг царила угольная темнота. Течение стало совсем ровным, хотя все таким же быстрым. Меня несло в горизонтальном положении, лишь иногда слегка покачивая. Наваливалась сонливость. Воздух кончается, что ли, вяло подумал я. Но нет — воздух с шипением продолжал исправно поступать в легочный автомат. Потом все же действительно задремал. На какое время — не знаю. Судя по тому, что когда снова открыл глаза, я все еще дышал, не более десяти минут — примерно на столько оставалось перед тем запаса воздуха. Но по субъективным ощущениям прошла вечность.

Первое, что понял, когда открыл глаза, это то, что я опять вижу. Слабо, не четко, но вижу свои пальцы на вытянутой руке. Осознание происходящего пришло не сразу, а когда все же это понял, от вновь вспыхнувшей надежды учащенно забилось сердце. Откуда-то проникает свет. Нужно было срочно выяснить откуда — воздух в баллонах мог кончиться в любую секунду. Кстати, течение, похоже, замедлилось. Возможно, даже до того уровня, когда я полез в пещеру. Но возвращаться назад, нечего было думать — унесло меня, судя по всему, на километры. Ни сил, ни, главное, воздуха для того, чтобы вернуться не хватит. Одна надежда — свет откуда-то поступает, надо найти, откуда и, возможно, удастся выбраться на поверхность.

Я начал лихорадочно осматриваться вокруг. За время моего, то ли сна, то ли забытья, меня развернуло поперек течения, и как только посмотрел по его ходу, сразу же увидел столб света, падающий откуда-то сверху, пронзающий черную воду и рассеивающийся где-то глубоко внизу. Меня несло прямо на него. Свет был неяркий, присмотревшись, я это понял. Сам столб света был довольно узким, теперь, когда течение подтащило меня к нему почти вплотную, это стало хорошо видно. Однако надо было действовать, если не хочу, что бы меня пронесло мимо. Я заработал ластами и начал подниматься, целясь на основание луча. Очень быстро достиг потолка пещеры, и сумел остановился, зацепившись за какой-то выступ. Дыра, из которой лился поток света, находилась метрах в трех впереди меня в потолке. Перехватываясь руками от выступа к выступу, добрался до ее края и так, ногами вперед влез в нее. Сразу же перевернулся головой вверх и усиленно заработал ластами, одновременно пытаясь разглядеть — что там наверху. Восходящий тоннель, в который я попал, был неширок — не более двух метров. Но самое главное — где-то далеко вверху ясно виднелось отверстие, через которое и проникал свет. Излишне описывать с каким энтузиазмом я устремился вверх. Вот только вскоре энтузиазм сменился отчаянием: тоннель очень быстро сужался. Я начал задевать за стенки то баллонами, то плечами. Еще пара метров подъема и я понял, что дальше не пролезть. По крайней мере, с аквалангом. Снова глянул вверх: до конца тоннеля оставалось, вроде не так уж далеко — метров пять. Правда неизвестно, сколько там будет еще до поверхности воды. Хотя, почему неизвестно. Я глянул на глубиномер. Черт, все те же десять метров. Он же показывал эту глубину под потолком большой пещеры, а я уже метров на десять поднялся по этому восходящему тоннелю. Сдох приборчик? Возможно. И что делать? Если я сейчас сброшу акваланг и попытаюсь всплыть налегке, он пойдет на дно. А если тоннель и дальше будет сужаться и даже без баллонов не смогу пролезть? Догнать тонущий акваланг я не смогу. Дальше придется пытаться дышать водой. Или все же вернуться в большую пещеру и попытаться плыть дальше по течению, в надежде обнаружить еще один такой тоннель? С моим-то запасом воздуха? Сомнениям моим положил конец этот самый воздух. Вернее прекращение его поступления из последнего баллона. Все — кончился, свершилось. Теперь размышлять было нельзя, надо было действовать. Я расстегнул защелку ремней, сбросил ставшие ненужными баллоны и устремился вверх.