Зуб дракона

— Я был ее лучшей школьной подружкой. Просто неразлейвода.

— Очень смешно, — вяло отозвалась Антигона. — Ха-ха.

— Вообще-то это максимально близко к правде, — возразил Скелтон. — Мы встретились еще детьми и с самой первой минуты возненавидели друг друга.

Сайрус сглотнул. Его горло будто сжимала невидимая рука. На самом деле его не так уж и заботили подробности знакомства миссис Элдридж и Скелтона.

— Как вы познакомились с нашими родителями?

Скелтон вздохнул.

— Какое-то время мне пришлось быть их учителем. Какое-то время — другом. Мы познакомились еще до того, как они поженились. Я помогал им, когда наставали трудные времена, а иногда, наоборот, добавлял проблем. — И он потупился и уставился в ковер.

— И? Что было потом? — спросила Антигона.

Маленький человечек громко откашлялся. Скелтон кивнул.

— Уже поздно. Завтра вы услышите всю историю целиком. — Он ткнул татуированным пальцем в листок. — Сделайте старику одолжение, прочтите его. Совсем скоро я уже не буду скрывать никаких секретов.

Сайрус с Антигоной переглянулись, и Антигона кивнула. Сайрус прочистил горло, торжественно приподнял брови и начал читать:

— «Obsecro ut sequentia recites…»

Он остановился и поднял взгляд от листка. Уильям Скелтон напряженно смотрел в потолок. Маленький Гораций выжидающе закусил губу.

— Продолжай.

Поначалу Сайрус читал медленно, запинаясь и спотыкаясь, пытаясь выговорить непривычные сочетания слогов. Но после пары строк он почувствовал ритм, и будто сам начал понимать смысл странного мелодичного текста. Он проглатывал окончания слов, менял их местами, некоторые вообще пропускал, некоторые наполовину угадывал, но в конце концов одолел листок и протянул его назад маленькому человечку.

— Оставь его себе, — ответил тот. — Мисс Смит, вы выражаете свое согласие?

— Ага. Ну, наверное, да, — ответила Антигона.

Перегнувшись через кровать, человечек проверил время по часам и записал его на большом листе бумаги, оставив внизу затейливую роспись.

— Костлявый Билли, теперь я получил все, что мне было нужно. Знай, что я рисковал своей шкурой ради тебя.

Он собрал все свои бумажки в одну увесистую стопку и запихнул ее в огромную кожаную папку. Разобравшись с документами, он пожал руку Билли, затем Сайрусу и кивнул Антигоне. Подобрав шляпу-котелок, венчавшую руины Сайрусовых полок, он водрузил ее себе на макушку и повернулся к ним:

— Удачи вам всем и спокойной ночи. — И, ссутулившись на одну сторону, он выволок свою огромную папку в ночь.

Костлявый Билли рухнул на край кровати и обхватил голову руками.

— Уходите.

Сайрус с Антигоной тихонько попятились к двери. И тут Скелтон вдруг поднял бледное, обескровленное лицо.

— Постойте. Музыка. Твой проигрыватель. Я так и не смог заставить его работать.

— Он ведь сломан. И уже очень давно.

— Только не для тебя с этого самого момента. Включи мне его.

Сайрус почувствовал, как рука Антигоны напряженно сжалась на его запястье. Старик становился все более и более странным. Спать в соседнем номере уже казалось небезопасным занятием.

— Прошу тебя, — сказал Скелтон. — Просто поверни выключатель.

Сайрус прошел к комоду, опасливо косясь на старика, сидевшего на кровати. Он уже даже установил пластинку. Джон Колтрейн. Сайрус никогда его не слушал. Точнее, у него не было работающего проигрывателя. Хрустнув пальцами, он потянулся вниз и щелкнул выключателем. Вверх по его руке скользнула искорка, и виниловый диск медленно и неохотно закрутился.

Механическая лапка проигрывателя поднялась и встала на место. Комнату наполнили бархатистые звуки саксофона.

Когда дверь с тремя единицами захлопнулась за ними, Сайрус обернулся к сестре. Антигона смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— А что потом? — прошептала она. — Начнут твориться еще более странные вещи?

— Да, — ответил Сайрус. — Я абсолютно в этом уверен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПОТЕРЯ

Сайрус открыл глаза — больше не было смысла держать их закрытыми — и, перевернувшись на спину, стал ожесточенно расчесывать предплечье. На зудевшую лодыжку рук уже не хватало, поэтому, растопырив пальцы ног, он пустил в дело и их. Свет был потушен, и поблизости слышалось мерное дыхание его спящей сестры. Из-за горящей лучницы занавески светились на всю комнату, и Сайрус подумал, а знает ли Дэн вообще, как ее выключать. Занудно гудел кондиционер, и кровать скрежетала под мальчиком при каждом движении. Все покрывала и простыни, на время жары исполнявшие роль одеял, он поскидывал на пол по меньшей мере еще пару часов назад.

Они с Антигоной посмотрели ее новое видео целых четыре раза, но он никак не мог перестать проигрывать его в собственной голове. Все заснятые сестрой кинопленки всегда были странноватыми. Потрескивающая прерывистая картинка заставляла привычные современные вещи выглядеть бледными и забытыми, как в старом кино. На ней его смуглая, темноволосая мама становилась акварельно-полупрозрачной, словно видение. Каким-то образом ее мирное спящее лицо заставляло камеру в руках Антигоны успокаиваться, изображение на экране переставало скакать и прыгать и становилось стабильным. Мамины волосы отросли со времени их последнего визита, и, как всегда в мамин день, Антигона пошла на исключение из правил — передала камеру в руки Дэна и сама вошла в кадр. Она взяла маму за руку и стала расчесывать ее волосы.

Сайрус тоже должен был быть рядом и сидеть по другую сторону постели.

Затем фильм перескочил на машину, залитое дождем ветровое стекло, испуганное лицо Дэна, желтый грузовик, показалась фигура Сайруса на парковке и затем ослепительные всполохи молнии.

Сайрус поскреб ногтями лодыжку, сел в постели и включил ночник. На прикроватном столике стоял старый громоздкий телефон с закрученным проводом, а перед ним — горящий жук в своей прозрачной темнице. Свет играл на гранях шероховатого стеклянного бруска. Сайрус посмотрел на сестру, мирно дремлющую под ворохом простыней.

Его грязные вещи были свалены у двери. Он поднялся на ноги настолько тихо, насколько позволяла коварная кровать, и пошел рыться в карманах своих шорт. Вот связка с ключами. Вот бумажная карточка.

Антигона не шевельнулась.

— Ты что там делаешь? — неожиданно раздался ее голос.

Сайрус сел на свою кровать.

— Ты проснулась?

— Попробуй угадай.

— А мы так и не прочли английскую версию клятвы. Не хочешь ее услышать?

Она ничего не ответила.

Сайрус снова стал крутить ключи в руках, снял серебряный футляр и провел по острому, колючему кончику зуба большим пальцем, ощутив пронизывающий холодок. Ключи были в кармане Скелтона, когда лучница чудесным образом заработала и снова стала золотой. И они были в его кармане, когда он коснулся проигрывателя.

Антигона громко вздохнула.

— Скажи мне, что это не ключи сейчас позвякивают. Нет. Лучше вообще ничего не говори. Просто выключи свет.

— Ладно, — сказал Сайрус и уронил ключи на кровать. — Но сначала я прочту то, что написано на карточке. Слушай.

Антигона притворно захрапела.

— Скажи вслух: Засим я обещаю ступать по миру, обуздывая дикое и покоряя моря, как делал мой брат Брендон. Я не отвернусь в страхе от смертных теней и не буду закрывать своих глаз от света. Я буду поступать так, как того потребует мой Хранитель, и не утаю ничего от Совершенномудрого. Пусть звезды укажут мне путь, и да хранит меня сила. И обещаю не курить в библиотеке. — Сайрус поднял глаза от карточки. — Перевод одобрен. 1946 год.

Антигона рухнула в подушку лицом вниз.

— Ну, ты сделал это. И больше никакого курения в библиотеке. — Она укрылась с головой. — Выключай уже свет.

Сайрус поставил карточку рядом с жуком, погасил лампу и сел, дрыгая ногами в темноте.

— Да как ты вообще можешь спать сейчас? — возмутился он.

— Вот я и не могу, — обреченно пробормотала она из-под своего укрытия.