Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ)

Так это, значит, чангу называется? А я-то думаю, что тут народ с какими-то странными тамтамами по школе таскается? Не Африка, чай, на улице. Теперь понятно. А то, что многие в барабанщики подались… Так то тоже, понятно. Нотная грамота там проще, шум создают на таких инструментах, обычно группами, в толпе лажа конкретного индивидуума не так слышна… Для начинающего музыканта, который никогда ничего звучащего в руках до этого не держал, самый подходящий инструмент. Видно, в этом году, в школу поступило много учеников без умения на чём-то играть. Они-то в чангу и ударили…

Преподаватель смотрит на меня. Терпеливо ждёт моего решения. Немного представляю ЮнМи в цветастом цыганском наряде с золотым бубном в руках, кружащую в танце вокруг группы корейских барабанщиков, усиленно наяривающих палочками и ладонями по своим «тамтамам». Это была бы незабываемая феерия! Увидевшие такое, вовек бы развиднеть не смогли…

Тяжело вздыхаю и делаю выбор, хорошо понимая, что создаю сам себе проблемы.

— Электрогитара, — уверенно произношу я, — я хочу научиться играть на электрогитаре, сонсен-ним.

— Почему? — безэмоционально интересуется сонсен-ним.

— У неё мощный звук, — объясняю ему я и шучу, — чем громче звук, тем он красивее, сонсен-ним.

Вроде бы на шутку должны были отреагировать, но в классе слышу лишь пару хмыканий и всё. Учитель тоже не реагирует.

— Хорошо, — кивнув, говорит он, — значит, гитара. Скажи, ЮнМи, у тебя нет желания принять участие в концертах как исполнитель классических произведений? Или, может, в показательных выступлениях школ?

Хм! А что я буду с этого иметь? Сначала заставил отречься от рояля, теперь «крутит в обратку». Странный подход.

— Концерты платные, сонсен-ним? — вежливо интересуюсь я.

— Нет, — прищуривается на меня преподаватель.

— Тогда, думаю, что это предложение меня не заинтересует, — отвечаю я.

По классу проносится удивлённо-осуждающий шёпоток.

— Ты хочешь получать деньги за выступления? — интересуется учитель.

— Конечно! — не отпираюсь я, — Собственно, поэтому я и пришла сюда учиться, сонсен-ним.

Сонсен-ним хмыкает и пробует закинуть крючок с другой стороны.

— Ну а интересы школы, её победа на соревнованиях, что-то значат для тебя?

— Пока нет, сонсен-ним, — честно отвечаю я, вызвав осуждающий гул над партами, — я только поступила. Пока для меня это просто школа. И потом…

Я протягиваю к нему руки со сложенными в щепоть пальцами и вожу большим пальцем по их кончикам.

— Вот здесь, — говорю я учителю, показывая, где именно, — от гитарных струн будут мозоли. Сонсен-ним, вы много видели в своей жизни пианистов с мозолями на пальцах?

— Топовых пианистов? — тут же уточняю я.

Сонсен-ним затрудняется с ответом.

— С мозолями на пальцах играть нельзя, — уверенно говорю я и поясняю, почему, — чувствительность падает. С подобными руками вряд ли что-то можно будет выиграть. Вот если бы мне не нужно было бы учиться играть на гитаре…

Не договорив, я делаю паузу, смотря на учителя. Учитель смотрит на меня. Класс смотрит на меня. Все смотрят на меня.

Не, ну а чего? «Короля Корга» для моих целей хватает за глаза. Зачем мне ещё с гитарой возиться? Мне бы лучше вложить время в изучение продюсирования, актёрскую игру, вокал, а не о струны пальцы стёсывать. Если сонсен-ним хочет, чтобы я ему призы брал, пусть снимает с меня нагрузку!

… — но раз такое невозможно, — продолжаю я, подождав и поняв, что «кина не будет», — то я буду просто учиться играть на гитаре, сонсен-ним. Буду, как все.

Пфф… — выдыхает класс.

— Откуда ты такая? — смотря на меня с лёгкой улыбкой, спрашивает учитель.

— Из Сеула, сонсен-ним, — не очень довольным тоном отвечаю я.

Учитель смеётся. Класс, ему, с готовностью, подхихикивает…

(на перемене, после урока, две девочки обсуждают ЮнМи)

— Такая самоуверенность… Действительно, откуда взялась эта наглая девчонка?

— Я просмотрела на сайте сообщество её школы. Её там нет.

— Как нет? Значит, она врёт, что там училась?

— Ммм… Скорее всего не врёт. Ведь в документах у неё всё написано. Не думаю, что она стала бы говорить неправду, зная, что её легко проверить. Вот я бы так делать не стала!

— Онни, но почему тогда её нет в сообществе?

— Наверное, кто-то удалил её страницу. Или сама, или школа.

— Зачем такое делать?

— Может… Может у неё в школе произошла какая-нибудь нехорошая история? ЮнМи сказала, что бросила школу. А может она её не бросила, а её — выгнали?

— Точно! Так и могло быть! Как бы нам это узнать?

— Нужно расспросить тех, кто с ней учился. Я найду их контакты в сети и спрошу. Очень хочется узнать!

— Да, сделай это. А то непонятно, почему в «Bu Pyeong» от неё избавились? Судя по всему, она хорошо училась. Госпожа Катигава была сильно удивлена её знаниями.

— Фи… Так хорошо говорить на японском… Мне кажется, что это не патриотично…

— Пожалуй, соглашусь с тобой. Интересно, зачем ей столько иностранных языков? Она хотела стать переводчицей?

— Может, она хотела стать стюардессой?

— Думаю, в стюардессы обычно идут детишки, которые не знают, что делать со своей жизнью. ЮнМи хорошо играет на рояле. Разве это нужно, чтобы стать стюардессой? И её внешность тоже недостаточно хороша для того, чтобы быть стюардессой.

— Ты это серьёзно? Теперь, что, нужно быть писаной красавицей, чтобы стать стюардессой?

— Я слышала, что у них жёсткий отбор. Не легче, чем в музыкальное агентство.

— Неправда, что нужно быть красивой для того, чтобы стать стюардессой! Я знаю одну стрёмную девчонку, которая получила эту работу. В авиакомпании достаточно пройти обучение и тебя берут. Просто у некоторых людей слишком завышенные стандарты, которые они предъявляют другим. Поэтому, так о стюардессах и говорят!

— Ну, не знаю. Может, что-то изменилось за то время, как я об этом слышала. Но всё равно, эта ЮнМи ведёт себя слишком высокомерно. Она могла бы быть поскромнее.

— Да. Даже не попыталась ни с кем познакомиться. Странно так.

— Наверное, считает себя выше всех.

— Да. Звездой.

— Посмотрим, как она будет выглядеть на батле. Ты слышала, что ЁСыль агитирует всех голосовать против неё?

— Нет, онни. Она тебе сама сказала об этом?

— Нет, но я слышала. Может, так и не честно, но когда я смотрю на задаваку ЮнМи, думаю, что это будет правильно.

— Думаешь?

— Я буду против. Думаю, это даже пойдёт ей на пользу.

— Тогда я тоже, против!

(школа Кирин, учительская)

— Эта новенькая, — держа в руке бумажный стаканчик с кофе, возбуждённо делится впечатлениями учитель музыки с коллегой, — это что-то невероятное! Она уже пишет музыку! Представляешь? Классику! И как пишет!

Собеседник в ответ взирает на учителя музыки со скептическим выражением на лице.

— Тебе нужно обязательно послушать, как она играет! Великолепная техника! Словно у неё лет пятнадцать практики за спиною, а не полгода занятий, как она говорит.

— Полгода? — удивляется собеседник, — Чему можно научиться за полгода?

— Вот и я о том же! А она играет так, что хоть прямо сейчас её можно отправлять на конкурс пианистов!

— Да? И как же зовут это юное дарование?

— Пак ЮнМи!

— Пак ЮнМи… — задумчиво повторяет собеседник, видимо давая себе установку на запоминание.

— Пак ЮнМи? — услышав знакомое имя, привстав со стула, выглядывает поверх перегородки учитель японского языка, — Это вы про новую девочку говорите? Которая поступила к нам с опозданием?

— Да, госпожа Катигава, — повернувшись к ней, вежливо отвечает учитель музыки, — о ней.

— Замечательная девочка, — выпрямляясь в полный рост в своём «отсеке» говорит госпожа Катигава, — прекрасно владеет японским, пишет Хоку. Мне очень понравились её стихи. Неожиданно взрослые, я бы сказала. Сдала Нихонго норёку сикэн [11] по первому уровню. Набрала девятьсот девяносто один бал и получила золотой сертификат.