Крылья, ноги... главное - хвост! (СИ)

- Не будет! – огрызнулась полуэльфка.

- А ты?

- И я не буду!

- А эротические танцы у костра?

- А у тебя появилась приличная сковородка?.. Нет, стоп, стоп! – Иефа с ужасом обнаружила, что снова втягивается в нелепый бессмысленный диалог, и схватилась за голову. – Все, Стив, больше ни слова! Больше ни звука! Меня нет! Все! Закрой рот и спи!

- Я просто подумал, что…

- Стив, я тебя сейчас убью.

- Понял.

Еще несколько секунд полуэльфка настороженно прислушивалась, готовая швырнуть в говорливого дварфа чем-нибудь тяжелым, если тот вдруг решит продолжить ораторствовать, но Стив молчал и даже носом вроде посвистывать начал, изо всех сил гармонируя с окружающим миром. Иефа постепенно расслабилась и снова повернулась к костру. Да, вот оно что… Полуэльфке удалось, наконец, ухватить за хвост проворную мысль. Вилка перестал жаться к умирающему дварфу с тех пор, как Иефа его последний раз лечила. Детеныш совомедведя оказался на редкость сообразительным существом, ему ничего не нужно было объяснять дважды, и порой Иефе казалось, что он прекрасно понимает смысл слов, а жалкие попытки дрессуры вызывают у него исключительно иронию. Несмотря на то, что эльф сказал когда-то, что бестии полуразумны, Иефа готова была поспорить на свою погибшую лютню, что Вилка по умственным способностям не уступает фамильяру… И уж точно имеет свое собственное мнение об окружающих… И просто так, на пустом месте свое отношение к ним не меняет… А значит…

- Почему ты ее все время дубиной называешь? – громким шепотом спросил дварф, незаметно подобравшись к барду. Иефа нервно дернулась и едва сдержалась, чтобы не заехать Стиву кулаком в нос. – Столько слов хороших есть, а ты все – «дубина»… Я тебя просто не узнаю! – Стив уютно устроился рядом с полуэльфкой и поворошил палкой угли. Костер вспыхнул, осветив его до нельзя дружелюбную физиономию.

- У нее дерево – дуб, - мрачно пояснила Иефа.

- И что?

- И то. Дриада, которая живет в дубе – дубина.

- Она тебе с самого начала не нравилась.

- Зато тебе она нравилась – дальше некуда!

- Ты ревнуешь? – Стив хитро улыбнулся.

Иефа на некоторое время потеряла дар речи. Стив победоносно вздернул подбородок, отчего свалявшаяся в прочный колтун борода воинственно выдвинулась вперед и закачалась.

- Да ладно тебе, брось! Я давно заметил, что ты ко мне неравнодушна. Ты меня с таким удовольствием ругаешь, что тут поневоле задумаешься. Ты свои чувства не скрывай – это очень вредно для здоровья. Если тебя беспокоит, какие у нас дети будут, то зря – дети у нас будут самые, что ни на есть замечательные. Все как один – крепкие, ладные парни, такие, что им топором махнуть и шахту вырубить – раз плюнуть! Научишься пиво варить, баранину жарить, с чесноком…

- Стив, ты издеваешься? – с надеждой спросила Иефа, на всякий случай отодвинувшись подальше. – Это на тебя так камень действует? Да? Это пройдет, ты не переживай, вот мы с тебя проклятие как-нибудь снимем, перестанешь силы терять, источник тебе уже не будет нужен, мы его и прикопаем где-нибудь в лесу… Ты, главное, не волнуйся… Давай, знаешь, как сделаем? Раз у тебя все равно бессонница, ты посиди тут у костра, посторожи, а я вокруг лагеря разок обойду – так будет гораздо надежней… Договорились?

- Да чего тут сидеть, - оживился дварф, - я с тобой пойду, чтобы тебе скучно не было!

- Стив, сиди здесь! – полуэльфка строго указала пальцем на место у костра и поднялась на ноги. – Ты же слышал – нужно быть бдительными, ни в коем случае не расслабляться!

- Но я…

- Сиди здесь! – еще строже повторила Иефа, отступила на пару шагов и растворилась в темноте. Дварф обиженно посмотрел ей вслед и пожал плечами. С чего козявка взяла, что он издевается? Нет, то есть он, разумеется, издевался, что греха таить, но совсем чуть-чуть, да и перспектива обрисовалась очень даже ничего… Хотя, конечно, не стоило говорить про баранину с чесноком.

Стив вздохнул и повернулся к костру. Настроение испортилось. В голову лезли мысли, которые не приносили ни радости, ни успокоения. Это ж надо было так вляпаться – сначала проклятый меч, потом Ведьмин Глаз, потом дриада эта сволочная… Дубина, так ее разэтак. Еще парочка таких приключений, и партии будет уже не до мирогляда. Проблемы накапливались со скоростью лавины – Стив с некоторым даже умилением вспомнил время, когда главной его заботой была утрата Боевого Магического Пони. «Как там мой Смерч поживает? – ностальгически подумал дварф. – Растолстел, небось, хрупая овес на дармовщину… Это если его до сих пор на котлеты не пустили. Ладно, потом…»

Иефа не останавливалась до тех пор, пока горящий в лагере костер не превратился в мерцающую среди черных стволов звездочку, и только тогда перевела дух. Определенно, когда дварф кидался на сопартийцев с топором, он был ближе и понятней. Идиотическая бодрость Стива вызывала чувство беспомощности и почти страха, когда очень хочется воевать, но воевать не с кем. «Черт возьми, лучше бы он силы терял, честное слово… Я бы его лечила по вечерам и хорошенько костерила на сон грядущий, и все было бы замечательно, и Вилка…» Иефа остановилась и хлопнула себя по лбу. Ну, наконец-то, вот она, мысль, и вот она, возможность ее додумать. Полуэльфка пошла вокруг лагеря по сужающейся спирали, рефлекторно приглядываясь и прислушиваясь к ночному лесу.

Вилка невзлюбил Стива сразу, и в этом нет ничего удивительного – сложно любить того, кто пытается убить тебя и твоих близких. Потом, когда дварф переборол в себе жажду крови, нелюбовь детеныша превратилась в трогательную заботу, маленький совомедведь грел Стиву бока и таскал для него из котелка лакомые кусочки.

Почему?

Иефа, не глядя, перешагнула через поваленный ствол и бесшумно пробралась через заросли молодняка. Вилка перестал заботиться о дварфе, когда его подчинила дриада, но не пытался на него нападать. Значит ли это, что он понимал, что происходит? Если да, то получается, что он может обдумывать и анализировать события не хуже, чем сама Иефа?

Где-то хрустнула сухая ветка, полуэльфка насторожилась, застыла и некоторое время напряженно прислушивалась. Подозрительный звук не повторился, и Иефа продолжила движение по спирали, потихоньку подбираясь все ближе к лагерю.

Хорошо, предположим, что детеныш все понимает. Однако его прохладное отношение к Стиву не изменилось, когда заклятие дриады утратило силу, и дварф снова стал самим собой. Значит, дело здесь не в умственных способностях. Но тогда в чем?

Костер из мерцающей звездочки постепенно превратился в смазанное рыжее пятно. Иефа остановилась, издали разглядывая пламя сквозь черную сетку веток. Должно быть еще что-то, что началось, когда Стив переборол тягу к убийству, и что закончилось, когда беспамятного дварфа вернула к жизни и подчинила себе дриада.

На долю секунды заслонив костер, между стволов мелькнула тень и пропала. Иефа вздрогнула, сморгнула, затаила дыхание. Показалось? Правая рука сама собой поползла к ножнам, но полуэльфка вовремя вспомнила, что меч светится, а потому не способствует удачной маскировке. Мысленно помянув незлым тихим словом неуклюжего мага, Иефа нашарила на поясе нож. Все же лучше, чем ничего.

Или все-таки показалось?

По лесу прошелестел ветер, полуэльфка, пользуясь моментом, сделала несколько широких шагов по направлению движения тени, снова застыла, стараясь не дышать. В душе шевельнулась слабая надежда на то, что это Себ, повинуясь гнусной привычке появляться неожиданно, следит за лагерем, но Иефа мысленно выругала себя за малодушие и выбросила лишнее из головы.

Поглощая расширенными зрачками темноту, полуэльфка по сантиметру двигалась вдоль края поляны, обтекая деревья, уклоняясь от веток, и нутром чуяла присутствие чужака. Напряженный до предела слух улавливал потрескивание веток в костре, тихое бурчание Стива, мурлычущего под нос песенку, и еще что-то - что-то на грани ее возможностей, неровное колебание воздуха где-то справа. Дыхание. Ровное, хорошо контролируемое дыхание.