Драконы

Холодная волна коснулась левого крыла угольно-черного дракона, пролетавшего под ними, и черное животное издало пронзительный крик боли; когда оно снова забило крыльями, то, что было покрыто изморозью, сломалось. Дракон и его всадник начали снижаться.

Ледяной дракон дохнул снова.

Они были мертвы и превратились в кусок льда, еще не долетев до земли.

Но на ледяного гиганта уже устремились дракон цвета ржавчины и дракон цвета крови с полуодетым всадником. Адару оглушил злобный рев, она чувствовала их огненное дыхание, раскаленный воздух дрожал, в воздухе пахло серой.

Два длинных огненных меча скрестились в воздухе, но ни один из них не коснулся ледяного дракона, хотя он съеживался от жара, и каждый раз, когда он делал взмах крыльями, с него дождем лилась вода.

Кровавый дракон подлетел слишком близко, и дыхание ледяного чудовища обожгло всадника. На глазах у Адары его обнаженная грудь посинела, на нем осела замерзшая влага, он покрылся инеем. Он вскрикнул, и умер, и свалился со спины дракона, но его удерживала упряжь, примерзшая к шее его животного. Ледяной дракон приблизился, и его крылья насвистывали тайную зимнюю песню; волна огня встретилась с волной холода. Ледяной дракон снова содрогнулся всем телом и развернулся, обливаясь водой. Враг умер.

Но под ними оказался последний вражеский солдат, в полном вооружении, на драконе с ржаво-красной чешуей. Адара закричала, и в этот миг язык огня обжег крыло ее животного. Пламя тут же погасло, но вместе с ним исчезло и крыло — оно растаяло.

Дракон яростно забил оставшимся крылом, чтобы остановить падение, но это не помогло — он с ужасным грохотом рухнул на землю. Лапы его рассыпались, крыло раскололось надвое, и от удара девочка слетела с его шеи. Она покатилась на мягкую землю поля, затем с трудом поднялась — она была вся в синяках, но цела.

Ледяной дракон казался сейчас очень маленьким и жалким. Его длинная шея склонилась к земле, голова упала на пшеничные колосья.

Вражеский дракон стремительно приближался, издавая торжествующий рев. Глаза дракона горели. Человек размахивал копьем и что-то кричал.

Ледяной дракон в последний раз с трудом поднял голову и издал единственный звук, какой слышала от него Адара, — ужасный тонкий крик, полный скорби, подобный свисту северного ветра среди башен и бастионов белых замков, пустующих в стране вечной зимы.

Когда смолк крик, ледяной дракон в последний раз дохнул холодом — он породил длинный дымящийся бело-голубой язык льда, снега и мертвой тишины, несущий гибель всем живым существам. Дракон и его всадник оказались на пути ледяного дыхания — всадник все еще размахивал копьем и кнутом. Адара смотрела, как он упал и раскололся на куски.

Затем она побежала — побежала прочь с поля, обратно домой, к своей семье, побежала так быстро, как только могла, задыхаясь и глотая слезы, как любой семилетний ребенок.

Отца прибили гвоздями к стене спальни. Они хотели, чтобы он смотрел, как они по очереди надругались над Тери. Адара не знала, что делать, но она развязала Тери, которая уже не могла плакать, и вместе они освободили Джеффа, а потом сняли отца. Тери обняла его, промыла его раны. Когда он открыл глаза, то увидел Адару и улыбнулся. Она сжала его в объятиях и плакала, глядя на него.

К вечеру он сказал, что готов идти. Они выбрались из дома под покровом темноты и отправились на юг по королевской дороге.

Тогда, в те часы, полные тьмы и страха, родные ни о чем ее не спрашивали. Но позднее, когда они оказались на юге, в безопасности, посыпались бесконечные вопросы. Адара отвечала правдиво. Но никто не поверил ей, кроме Джеффа, да и тот перестал верить ее рассказу, когда вырос. В конце концов, ей было всего семь лет, и она не понимала, что ледяные драконы не приходят летом, что их нельзя приручить и на них нельзя летать.

А кроме того, когда они уходили из дома в ту ночь, поблизости не было никакого ледяного дракона — только гигантские трупы трех боевых чудовищ и тела их всадников в черной с оранжевым форме. И еще пруд, которого раньше там не было, — небольшой тихий пруд с очень холодной водой. Они осторожно обошли его, направляясь к дороге.

Три года их отец работал на юге на другого фермера. Руки его уже никогда не обрели прежней силы, потому что были проткнуты гвоздями, но он развил мышцы спины и плеч, и ему помогала его сила воли. Он копил деньги и казался вполне счастливым.

— Я лишился Хэла и своей земли, — говорил он Адаре, — и это печалит меня. Но это ничего. Зато дочь вернулась ко мне.

Он говорил так потому, что зима отпустила ее и она улыбалась, смеялась и даже плакала, как другие маленькие девочки.

Через три года после их бегства королевская армия победила врага в великой битве и королевские драконы сожгли вражескую столицу. Наступил мир, и северные провинции в очередной раз сменили хозяев. Тери оправилась после происшедшего, вышла замуж за молодого торговца и осталась с ним на юге. Джефф и Адара вместе с отцом вернулись на ферму.

Когда ударили первые морозы, из своих нор выползли ледяные ящерицы, как это бывало каждый год. Адара наблюдала за ними с улыбкой на лице, вспоминая прежние времена. Но она не трогала их. Это были хрупкие ледяные создания, и тепло ее рук могло убить их.

Холли Блэк

СОБЕК [4]

Холли Блэк родилась в Нью-Джерси, вышла замуж за своего одноклассника и уже заканчивала Ратгерский университет по специальности «библиотековедение», когда успех первой книги заставил писательницу прервать обучение. Блэк является автором бестселлера «Спайдервик. Хроники» («Spiderwick Chronicles»), по которому в 2008 году был снят фильм. Ее первый рассказ увидел свет в 1997 году, но настоящей известности она добилась, выпустив свой первый роман «Зачарованная» («Tithe: A Modern Faerie Tale»). Блэк написала одиннадцать книг из серии «Спайдервик» и три книги из серии «Современные волшебные сказки», в том числе роман «Отважная» («Valiant: A Modern Tale of Faerie»), получивший премию Андре Нортон. Недавно вышел первый сборник Холли Блэк «Любители отравы и другие рассказы» («The Poison Eaters and Others»), а также роман «Белый Кот» («White Cat»), открывающий новую серию «Мастера проклятий» («Curse Workers»). Блэк номинировалась на премию Айснера за серию графических романов «Добрые соседи» («The Good Neighbors») и совместно с Джастин Ларбалестьер выступала в качестве составителя антологии «Зомби против Единорогов» («Zombies vs. Unicorns»).

Мама всегда была слегка не от мира сего, поэтому я решила, что если ей хочется представлять себя верховной жрицей культа, которому поклоняются три человека, ну и пускай. Вроде вполне безобидно. К тому же, думала я, это поможет ей пережить увольнение из универсама. Может, даже отвлечет ее от мыслей о Хэнке, кладовщике из этого универсама, а то она только о нем и говорила.

Мама работала помощницей на выходе у кассы, а Хэнк — в складских помещениях, но за обедом они встречались, с Хэнком. Сначала мне показалось, что именно Хэнк вбил ей в голову все эти бредни насчет Собека Пожирателя и нелюдей, потому что он почти всегда оказывался в центре событий в ее выдумках. Она утверждала, что Хэнк «может воплощаться в разных обличьях»: не совсем понятно, что она имела в виду. Я считала, что он так пытается затащить ее в постель, используя весь этот бред сивой кобылы.

Позже выяснилось, что у Хэнка жена и трое детишек. Уже после увольнения мама взяла меня с собой в магазин, ну вроде за молоком, яйцами и туалетной бумагой, а там прошла в подсобку. Я за ней.

Хэнк оказался длинным костлявым мужиком в больших очках. Из-за очков и глаза его казались большими, но они стали еще больше, когда он увидел маму.

— Это все из-за нелюдей, — сказала она. — Ты ведь знаешь, они вечно болтают. Это они все подстроили, чтобы меня уволить.

Он вроде как ошалел:

— По-моему, вряд ли это кто-то…