Корабли Мериора

Он не знал, сколько времени заняло облегчение мочевого пузыря и обратное скольжение до двери. Дакару казалось: еще немного, и он превратится в сосульку. Вспотевшие от напряжения волосы свернулись колечками, зато руки и ноги утратили чувствительность. Дакар был готов вытерпеть любые унижения, только бы его пустили внутрь. Но ему повезло: вопреки обещаниям, дверь не заперли. Не веря своему счастью, он постарался как можно тише и незаметнее проскользнуть в зал.

Никто не обратил на него внимания. Скорее всего, дверь забыли закрыть, поскольку в зале неожиданно появился новый посетитель — худощавый пожилой господин. Сейчас его чуть ли не за руку вели поближе к очагу. Хозяин поспешил к нему навстречу. Даже девчонка, воевавшая с Дакаром, сейчас кротко улыбалась, торопливо зажигая самодельные свечи.

«Наверное, какой-нибудь богатый путешественник, застигнутый бурей», — подумал Дакар. Потом он заметил, что игра в дротики прекратилась, а игроки, позабыв про монеты, стоят и благоговейно глядят на незнакомца.

— Разрази меня Даркарон! Вот уж не думал, что увижу его своими глазами, — громко прошептал погонщик мулов. — Чтобы в нашу деревню занесло… магистра Халирона! Подумать только!

Дакар ошеломленно заморгал. Халирон… здесь? Быть такого не может!

Однако человек, стоявший возле очага, и в самом деле был Халироном — непревзойденным менестрелем Этеры. Он откинул обледенелый капюшон, и по плечам сразу же разметались пышные седые волосы, на кончиках которых еще не успели растаять снежинки. В дымном пространстве под закопченными балками послышался ясный, звонкий голос.

— Ну и буря, — сказал, обращаясь к хозяину, Халирон. — Просто чудо, что нам удалось миновать перевалы. Наверное, у тебя наверху полно постояльцев, но мы готовы хорошо заплатить, только бы для нас нашлось местечко.

— Ни в коем случае, — замахал руками хозяин. — Нет, я не о комнатах. Места наверху предостаточно. Везде чисто. Самые белоснежные простыни во всем Крутом Откосе. Но ваши деньги пусть останутся в кошельке. Я не возьму с вас ни гроша. Одно ваше появление здесь даст мне такой приток гостей, о каком можно только мечтать. Люди валом повалят, только бы взглянуть на вас, даже если вы не станете петь.

— Твоя доброта будет вознаграждена, — пообещал Халирон.

Несмотря на свои восемь с лишним десятков лет, менестрель держался прямо. У него был крупный аристократический нос и прекрасно сохранившиеся передние зубы. Блеснув ими, Халирон добавил:

— Нам понадобятся две постели. Мой ученик подойдет, как только поставит в конюшню нашего пони.

Хозяин оторвался от очага, куда подкладывал дрова, и с каким-то испугом произнес:

— Это что же, мой бездельник даже не отвел вашего пони в конюшню? Пусть только явится…

Его тираду оборвал скрип двери. Она распахнулась, и спертый воздух таверны вступил в неравное сражение с холодным горным ветром, принесшим с собой пригоршни снежной крупы. Появившаяся на пороге фигура в мокром шерстяном плаще быстро захлопнула дверь и столь же быстро прошла к огню. Вошедший ловко обогнул раскачивавшегося Дакара и обратился к хозяину:

— Ты напрасно ругаешь своего конюшего, он работящий малый. Просто у нас насквозь промокла упряжь. Ее надо было смазать, а пони Халирона не подпускает к себе мальчишек. Обычно с этим норовистым животным приходится возиться мне. Так что не сердись.

У Дакара раскалывалась голова. Перед глазами снова все расплывалось. Он сощурился, чтобы получше разглядеть вошедшего. Какие-то невообразимые рукавицы, странная накидка поверх плаща. Одно слово — бродяга в одежде с чужого плеча. Посетители подвинулись, освобождая ему проход к очагу. Ученик Халирона торопливо расстегнул свой промокший наряд. Было слышно, как на пол с хрустом падают льдинки. Из-под одежды он извлек длинный предмет клиновидной формы, тщательно завернутый в непромокаемую ткань, и бережно положил его на стол, подальше от жара очага. Следом на скамью шлепнулись задубелые рукавицы.

Краешком глаза Дакар увидел, как Халирон вскочил и подбежал к свертку.

— Я сам, — властным голосом сказал менестрель. Ученик осторожно сжал его запястья.

— Побереги свои пальцы, — с укоризной заботливого сына возразил он.

Сам того не желая, ученик привлек к себе всеобщее внимание. Его престарелый учитель, давно привыкший быть на виду, лишь пожал плечами. Он больше не порывался разворачивать сверток и даже позволил ученику снять с себя набрякший от воды плащ. Темные глаза хозяина, чем-то напоминавшие глаза верного пса, неотрывно смотрели на менестреля. Заметив в них сочувствие, Халирон пошутил:

— Ни за что не старься, дружище. Незавидное это состояние. Самое противное, что оно еще и долго тянется. Эт милосердный, неужели люди так никогда и не найдут лекарства от старости?

Не зная, как лучше угодить знатному гостю, хозяин накинулся на зазевавшуюся служанку:

— Чего глаза вылупила? Живо тащи сюда вина с пряностями и горячего супу. Если хозяйка еще на кухне, скажи ей, что я велел нарезать свежего хлеба.

Девчонка упорхнула, а Дакар под шумок уселся за ближайший стол и наравне с игроками в дротики стал беззастенчиво разглядывать прибывших гостей. Сняв с учителя плащ, ученик сбросил свой. Взорам собравшихся предстал худощавый, даже хрупкий человек, которому не было и тридцати. Его лицо обрамляли пепельно-каштановые волосы. Глаза ученика (насколько мог видеть Дакар) были карими, с оливковым отливом.

Безумный Пророк не помнил, чтобы когда-нибудь встречался с этим человеком.

Пока гости рассаживались и согревались, хозяин удалился за стойку и принялся спешно вытирать брызги с глазурованных чашек, которые он берег для богатых постояльцев. В зале возобновились прерванные разговоры. Метатели дротиков вернулись к игре. Из кладовой послышался визгливый и недовольный голос хозяйской жены, потом загремели горшки и кастрюли и по полу зашуршали ее торопливые шаги. Пришел работник с ведром и жесткой щеткой и начал оттирать копоть со стен в том месте, где сидели Халирон и его ученик. Дакар меж тем сидел в укромном уголке возле окна и обдумывал свое дальнейшее житье-бытье. Радоваться было нечему: шарь не шарь, а деньги он спустил все до последнего гроша. Он заметно протрезвел. На этой стадии у него всегда невыносимо болела голова и каждый посторонний звук только добавлял страданий. Сейчас его страдания усугублялись скрипом потолочных досок: наверху постояльцам готовили кровати, застилая их, если верить хозяину, белоснежными простынями. Потом хлопнула задняя дверь — это хозяин послал одного из своих косматых сыновей разнести по деревне весть о прибытии магистра Халирона, любезно согласившегося переночевать на здешнем постоялом дворе. Дакар вспомнил про свое странствие к отхожему месту и зябко поежился.

Вскоре через другую дверь в зал зашел конюшенный, который принес пожитки менестреля. Ученик подхватил их и понес наверх, а Халирон поудобнее уселся на скамье и стал пить горячее вино с пряностями. Между глотками он успевал делиться новостями и отвечать на вопросы. Пастуху, которому не терпелось узнать, почем нынче шерсть в глубине континента, менестрель сообщил, что они почти все время двигались вдоль берега. Еще кто-то спросил, успели ли торговые суда встать на зимнюю стоянку. Халирон отхлебнул из кружки и признался, что они с учеником ехали не по главной прибрежной дороге, а избрали старинную заброшенную тропу, поскольку она значительно короче.

— Знаю, сейчас вы начнете допытываться, видели ли мы паравианских призраков, — добавил Халирон, предваряя вопросы. — Если они и существуют, то не захотели нам показываться. Только старые дорожные камни, покрытые лишайниками, да безоглядные дали папоротника, побитого дождем. Никак не возьму в толк, отчего люди боятся ездить по таким дорогам.

— Маги — те не боятся, — ввернул свое слово погонщик мулов. — А простым людям боязно. Ночью туда вообще лучше не соваться. То огни какие прямо из-под земли засветят, то еще чего пострашнее случится.