Вторая жизнь

Когда был сшит поддоспешник, я его примерил и выдал заказ на основу для бригантины. Поддоспешник представлял собой кожаную рубаху с нашитыми поверх также кожаными кусками. Стеганка на конском волосе была пока неактуальна — морские походы, влажность.

Бригантом я немало озадачил маму, после чего мы с ней убили полдня, пытаясь как можно лучше разметить и раскроить кожу на два слоя.

Когда я решил начать ковать пластины, наш главный кузнец Ансгар только хмыкнул:

— Зачем оружие-то на доспех переводить?

— Мне нужны стальные пластины, а не железные.

— А если колоться будет?

— Отпустим, испытывать надо перед тем как набивать.

Предложение изготовить панцирь по моему проекту заинтересовало Ансгара. Любил он свое дело, бывший кузнец одного из баронов Фриланда. Трудился он там, пока замок не захватили врасплох орки, вырезав гарнизон. Его самого не прикончили только из-за специальности.

Батя его за профессионализм уважал, даже обещал как-нибудь дать вольную — это, между прочим, иногда случалось по разным причинам. В большинстве своем вольноотпущенники, выкупив себя и окончательно избавившись от зависимости, полноценно свободными уходили в людские кланы. Обычно в так называемые вдовьи борги, где большинство мужчин погибли в набегах или войнах. Там было легче стать своим. Ансгар, к примеру, сошелся у нас с ключницей Ханной, уже и ребенка родили.

Так как именно он обучал меня главным премудростям кузнечного ремесла, отношения с ним у меня были неплохие, в отличие от Бьерна, которого он ненавидел. Отчего я и решил сам заняться панцирем.

Мы долго вычерчивали контуры, определяли размеры и количество пластин бриганта, прикинули, где они должны располагаться на основе, чтобы минимально снижать маневренность. Даже вырезали и разметили шаблоны из деревянных плашек. Кольца делали все остальные кузнецы, кроме одного: тот восстанавливал изрубленную трофейную чешую. Пластины с чешуи он успел снять, приготовил и ждал, пока Ханна выкроит кожаные детали. Я даже не побрезговал поработать молотобойцем, выслушивая объяснения мастера. Знания лишними не бывают.

Опытным методом подобрали нужный режим закалки-отпуска для всех разделанных на калиброванные пластины заготовок, чтобы обеспечить максимальную прочность откованных полуторамиллиметровых пластин. Между делом пробили отверстия под заклепки. Понаделали самих заклепок, пряжек для ремней, изготовили пластины для наручей и поножей. После очередного караула занялись сборкой.

По конструкции бригантина повторяла обычный бронежилет с его передней и задней бронепанелями и отверстием для головы. Только пластины шли в один ряд, хотя и с нахлестом. Вместо лямок на «липучках» на трапециевидные мышцы вплоть до плечевого сустава лег подбитый на кожу металл. А на сами плечи сверху и с боков спустились частично перекрывающие друг друга наборные лопасти из набитых на кожу пластин потоньше, с миллиметр, — для перекрытия соединения будущих наплечников с самим панцирем.

Под мышками пропускались — к сожалению, назад — подбитые двумя рядами стальных прямоугольников половины пояса, связывающего переднюю и заднюю бронепанели. Вперед, как на нормальных брониках, пропустить их было нежелательно: «липучка» отсутствовала как класс. Ременное крепление легко могло быть перерублено, но при ударе со спины вероятность этого уменьшалась. Два ремня шириной с офицерский, с аналогичными двузубыми пряжками, с нахлестом соединяли пояс в единое целое ближе к левому боку — для удобства самостоятельного одевания. Я не только заранее побеспокоился о подшивании крепежных ремней, но и закрепил ремешки на поясе, чтобы освободившиеся концы можно было продеть, иначе будут болтаться.

Панцирь получился на пару сантиметров длиннее, чем надо, — можно сказать, на вырост. Бедра и пах перекрывала наборная из мелких пластин юбка, разделенная по бокам на две части, тоже с нахлестом и на ремнях — внизу и вверху, для удобства.

Покрутившись, попрыгав, я опробовал панцирь. Когда же посмотрелся в серебряное зеркало — загордился. Изделие получилось, что называется, видное. Металл заклепок на коже смотрелся весьма прилично. Да и дизайн, пусть не от Габано, но вполне хорош — хотя бы для Оркланда.

Несколько действовала на нервы масса панциря, примерно в десять-одиннадцать килограммов. Вместе с кольчугой, наручами и поножами масса вооружения могла достигнуть килограммов двадцать пять, а это серьезное испытание для моих новообретенных, пусть и неплохих, физических возможностей. Надо было проверить доспех в носке. Это я оставил до изготовления наручей и поножей.

Через четверо суток я примерил полный комплект. Увидев себя в зеркале, я мог с полным основанием гордиться сделанной работой. Голень и бедра закрывались поножами из обшитых проклепанной кожей полос металла на ремнях. Щели на коленях, подумав, закрыли кусками кольчуги, обшив штаны по кругу. Чтобы набедренники не сползали вниз, прицепили их ремнями к поддоспешнику. Руки прикрывались наручами, по форме аналогичными поножам за исключением размеров. Также обшили кольчугой локти и районы подмышек на рубахе-поддоспешнике. В общем, кольчужные вставки появились везде, где имелись щели.

Уязвимыми оставались ступни в сапогах, кисти рук в перчатках и в какой-то степени районы суставов — и то, если пробьют кольчугу. Под юбкой найти щель между набедренником и панцирем было сложно. Горло пока перекрывал хауберк. Одетая поверх бригантины кольчуга усиливала защиту корпуса. Но лицо оставалось неприкрытым.

Нужны были шлем, латные перчатки под стать и латный воротник. Но с ними я решил подождать до изготовления оружия.

Специфика действий соплеменников, пиратов и грабителей, накладывала определенные требования на вооружение. Рогатина с ее колюще-режущим наконечником была обязательна для борьбы с вражеской кавалерией и увеличивала дистанцию поражения противников. Также нужен был меч или что-то другое колюще-рубящее для работы в свободных боевых порядках, частично вне строя. При этом, что очень актуально для бандитов, пиратов и грабителей, одним из которых мне придется стать, по крайней мере на время, длина клинка должна быть около метра. Кратчайшее расстояние между двумя точками, как известно, — прямая. Пребывая в человеческом теле, я познакомился со спортивным фехтованием еще будучи школьником, поднатаскался в работе с ножом в более зрелом возрасте, а регулярные тренировки телу Края обеспечивали отец и братья. После переосмысления суммарного опыта я убедился: нужно то, что может не только нормально колоть, но при этом и качественно рубить.

И наконец, нельзя забывать о работе на ближних дистанциях в довольно плотных боевых порядках, априори сокращавшей возможности метрового колюще-рубящего клинка, когда его просто-напросто тяжело развернуть. Однако такие схватки были весьма возможны как на ограниченном пространстве корабля, так и в сутолоке и тесноте битвы.

Орки выходили из положения, куя одноручные мечи с длиной клинка от семидесяти до восьмидесяти сантиметров для рядовых родовичей, которые не могли себе позволить много оружия. Все, что длиннее, заказывалось только хирдманами и опытными, обеспеченными представителями родов, соответствующими хирдманам по вооружению.

Я не стал изобретать велосипед, взяв за основу идею японцев с их дайсе, комплектом из катаны (или тати) и вакидзаси, куда вакидзаси вошел именно как меч для ограниченных пространств. В том же ключе мыслили кавказские горцы с их комплектом шашка плюс кинжал. Кинжал мог быть больше полуметра длиной.

Тут тоже возникали сомнения, что лучше, колющий или рубящий инструмент. При сохранившейся быстроте поражения в сутолоке, когда рядом находятся враждебно настроенные вооруженные джентльмены, собственно, поочередное поражение или блокирование ударов противников не обеспечивается одними уколами. Однако рубящий удар уступает колющему в бронепробиваемости, ее надо было как-то повышать.

Вновь на помощь пришел опыт предков. Что-то вроде того и для тех же целей употребляли в Западной Европе. Тяжелые тесаки-фальшионы с их закругленными, в определенной степени оптимизированными для рубки клинками, весьма походили на гораздо более ранние лангосаксы, а в некоторых вариантах позволяли и колоть.