Резонанс бытия

Бьёрн остановился, поднял руку и произнёс на гоблинском языке, которому всего за пару часов обучила его Владычица, прибегнув к комбинации чар и гипноза:

— Приветствую вас, охотничий народ. Я пришёл к вам с дружбой.

Это была неправда. Он пришёл сюда совсем с другой целью. Изучая по поручению Владычицы миры, обитатели которых атаковали Порядок, Бьёрн действовал в три этапа: сперва, оставаясь незамеченным, наблюдал за поведением гоблинов; потом похищал и допрашивал гоблинских самок, детей, а также самцов, не являющихся охотниками или шаманами (то есть, представителей тех социальных групп, которые не участвовали в походах и не попадали в плен к самой Владычице). Последним этапом было открытое появление на территории одного из стойбищ с целью на практике проверить уровень агрессивности не ушедших на войну гоблинов. Как и в предыдущих мирах, здесь этот уровень зашкаливал.

— Не нужна нам твоя дружба, человек, — ответил на приветствие Бьёрна шаман. Визгливый голос помешал его словам прозвучать надменно, однако враждебность в них слышалась отчётливо. — Своим присутствием ты осквернил земли нашего народа, поэтому умрёшь как шакал. Мы бы подарили тебе жизнь в обмен на лошадь. Но у тебя её нет. Или ты её спрятал?

Бьёрн ездил верхом только при крайней необходимости — например, в крупных колдовских городах, где действовали блокирующие чары. А путешествовать на лошади по Туннелю считал чистым пижонством.

— Ничего я не прятал, — сказал Бьёрн. — Не люблю трястись на спине животного, предпочитаю другой способ передвижения. Тебе, шаман, он должен быть знаком — ведь именно этим путём твои старшие собратья повели воинов вашего племени в далёкий поход.

Шаман мигом насторожился.

— Что ты можешь знать о нашем священном походе, человек?

— Больше твоего. Во всяком случае, о бесславном конце этого похода. Я был там, когда ваши воины атаковали Порядок, и собственными глазами видел, как все они полегли, не сподобившись убить ни единого Агнца.

Гоблины возмущённо взвыли, зарычали, натянули луки, затрясли дубинками, замахнулись копьями, а шаман поднял свой посох и нацелил на Бьёрна.

— Ложь, ложь! — воскликнул он, брызжа слюной. — Ты не мог этого видеть.

— А вот и видел, — сказал Бьёрн, хотя на самом деле он присутствовал при вторжении гоблинов из другого мира, но это уже были частности. — Вместе с моей госпожой, Владычицей Порядка, я наблюдал за гибелью ваших воинов. Мы оба смеялись над их неуклюжестью и бессилием.

— Поганый лжец! — взбеленился шаман. — Наши воины живы, они вернутся с победой домой, потом возьмутся за вас, людишек. А ты умрёшь прямо сейчас. — И отрывисто приказал: — Убейте его!

Двое лучников немедленно выстрелили, а ещё один гоблин метнул в Бьёрна копьё. Их разделяло всего каких-нибудь пять или шесть шагов, и казалось, что промахнуться было невозможно. Тем не менее обе стрелы, резко изменив траекторию, пролетели мимо цели, а копьё словно увязло в воздухе и бессильно упало наземь у ног Бьёрна.

Тогда шаман выстрелил из своего посоха огненным сгустком, но Бьёрн без труда поймал его в ладонь, дополнительно подпитал энергией Формирующих и швырнул в сторону леса, где он оглушительно взорвался, рассыпав вокруг множество искр, словно фейерверк.

Для нормальных гоблинов такой демонстрации колдовской силы оказалось бы достаточно, чтобы напрочь позабыть о своей воинственности и взмолиться о пощаде. Однако Бьёрн имел дело гоблинами крайне ненормальными, которые вместо этого всей толпой ринулись в бой, рассчитывая одолеть его за счёт своей численности. Он встретил их одним ошеломляющим заклятием, и все они, включая шамана, как подкошенные рухнули наземь.

Бьёрн обошёл лежащие неподвижно тела и двинулся к стойбищу, откуда к нему, размахивая оружием, уже бежали новые гоблины. Он швырнул им навстречу пару огненных шаров, которые взорвались в воздухе над ними, не причинив никому вреда. Гоблины никак не отреагировали на этот предупредительный залп, и следующие удары Бьёрн наносил уже с таким расчётом, чтобы взрывные волны оглушали их и сбивали с ног. В результате до него добралось только четверо, с которыми он легко разделался своим клинком, без применения чар.

Бьёрн не хотел никого убивать, даже гоблинов. Тем не менее, за неполные две недели он убил их немало — заклятий для обезвреживания противника, вроде тех же ошеломляющих, наперёд не слишком-то напасёшься, а творить их на ходу довольно хлопотно, гораздо легче использовать несложные, зато эффективные смертельные чары или просто задействовать чистую энергию, черпаемую из Формирующих. Бьёрн не был сентиментальным глупцом и не собирался подвергать свою жизнь напрасному риску. Когда против него выступили почти все взрослые самцы стойбища, он полностью переключился на смертоносную магию, включительно с теми заклятиями Силы Порядка, которые вложила в его клинок Владычица, а более мягкие чары приберёг для самок и детей.

Окончательный итог проверки на агрессивность вполне согласовывался с результатами таких же проверок в других мирах. Гоблины сражались отчаянно, но постепенно их пыл угасал, а страх становился всё сильнее. Потеряв примерно половину своих соплеменников, они наконец убедились, что даже с одним человеком-колдуном им не совладать, и в панике разбежались. Урок был преподан.

По короткому Туннелю Бьёрн перешёл в один из человеческих миров, расположенных поблизости, прямиком в гостиничный номер, который снял накануне. Здесь занимался рассвет, за окном слышался гул проезжающих внизу автомобилей и отдалённый рокот летящего самолёта. Бьёрн отцепил от пояса меч с ножнами, положил его на кровать, а сам отправился в душевую, на ходу стягивая с себя грязную рубашку. Во время своих путешествий по Экватору он всегда останавливался в развитых мирах, и не только потому, что любил комфортные условия (хотя мыться в ванне или под душем было всё же предпочтительнее, чем в речке). Кроме прочего, в тех обществах, которые простые смертные именуют индустриальными и постиндустриальными, в магию всерьёз не верят, а значит, за колдунами и ведьмами не гоняются, странное поведение и необычную одежду, как правило, списывают на чудачества и не пристают с лишними расспросами, особенно, когда у тебя есть деньги. Ну, а для колдуна раздобыть любое количество местных денег не проблема.

Приняв душ и высушив волосы, Бьёрн оделся во всё чистое и подошёл к трюмо с большим зеркалом. Оттуда на него смотрел молодой человек несколько выше среднего роста, с тёмными волосами (унаследованными от отца), светло-серыми глазами (это уже от матери) и бледным, как у большинства агардов, лицом. По своей комплекции был чересчур худощавым, даже хрупким, что никак не вязалось с его именем, которое означало «медведь». (В детстве сверстники дразнили его недоношенным медвежонком, но потом, когда он начал изучать магию, резко перестали. Буквально сразу после пробуждения Дара Бьёрн проявил незаурядные способности к колдовству, в частности, очень быстро научился создавать и метко бросать маленькие огненные шарики, которые не причиняли серьёзного вреда, но больно обжигали кожу…)

Бьёрн сосредоточился и начал накладывать на зеркало чары, чтобы связаться с Владычицей. Он отчитывался перед ней после проверки каждого гоблинского мира, а теперь настало время для итогового доклада — ведь сегодня был исследован последний мир из её списка. Бьёрн надеялся, что Владычица останется довольна его работой и поручит ему новое задание.

По зеркальной поверхности пробежала мелкая рябь, потом за стеклом воцарилась матово-белая мгла, словно от густого тумана. Спустя всего несколько секунд туман рассеялся, и Бьёрн увидел Владычицу на фоне просторной, роскошно убранной комнаты с большими окнами, в которых ярко сияли звёзды.

Как всегда, Владычица была в алой с золотым шитьём тунике и позолоченных сандалиях. Бьёрн, впрочем, сомневался, что она постоянно ходит в этом церемониальном наряде. Скорее, получая от него вызов, Владычица ускоряет время в своём Звёздном Замке и за те несколько секунд, пока устанавливается контакт, успевает переодеться. Неужели она думает, что он стал бы почитать её меньше, если бы увидел в обычной домашней одежде?…