Кир Торсен против двенадцати лордов тьмы

Наворачивая за обе щеки густой, наваристый борщ, я только диву давался тому, как ловко уплетал это нехитрое, но очень вкусное блюдо Атилла. Он даже не изгрыз при этом серебряную ложку из набора, подаренного мне на день рождения Калютой Бритом. Но особенно дракону понравились котлеты, приготовленные Леночкой, он умял их целую сковородку и даже слопал весь гарнир, хотя я раньше не замечал за ним, чтобы он трескал отварной рис, политый вкуснейшим соусом. Единственное, от чего он отказался, так это от салата, зато я съел его целых две миски, такой он был вкусный. На десерт Лена приготовила нам апельсиновое желе и я даже удивился, как здорово это у неё получилось. Когда всё было съедено, я закурил и принялся пить кофе, радуясь тому, что это не мне пришлось убирать со стола и мыть посуду.

Атилла от кофе отказался и, удивляя меня в очередной раз, достал с полки большой тонкий фужер, налил в него пива и принялся пить его вытягивая губы трубочкой. Эдак он ещё и курить научится, подумалось мне и я усмехнулся, глядя на такого воспитанного дракона. Более воспитанным и учтивым Атилла становился только тогда, когда оборачивался человеком, но, увы он почему-то очень не любил этого делать и потому практически всегда был драконом. Единственное, чему мне удалось научить его до этих пор в драконьем облике, так это пользоваться тремя магическими кристаллами, которые он хранил у себя за щекой в специальном кармане вместе с книгой рыцаря-мага. Правда, для этого ему приходилось принимать размеры сопоставимые с человеческими, чтобы активировать кристаллы и начать творить магию. Иногда он работал с ними просто великолепно, а иногда халтурил. Вспомнив об этом, я сказал Леночке, которая уже успела помыть посуду и подсела к столу:

– Девочка моя, давай-ка пройдём в гостиную и я хорошенько проверю, чего тут без меня намудрил с тобой твой любимый дракоша. Дракон он, конечно, могучий, но...

Атилла тут же огрызнулся:

– Можно подумать, что я не умею исцелять болезни, Кузьмич. Ты, кажется, забыл, что точно такой же маг, как и ты.

– Цыц, умник. – Строго одёрнул я дракона – Не я ли тебя учил магии после того, как у Тетюра окончательно опустились руки? К тому же ты ни хрена не понимаешь в девушках, друг мой, а потому запросто мог напортачить по незнанию.

Дракон уныло вздохнул и сказал девушке:

– Ну, что же, дитя моё, тут мне нечего возразить. Я действительно далеко не самый лучший лекарь на свете. Всё, на что я способен, это заштопать дыры в этом вредном вояке. Тебе действительно стоит послушаться Кузьмича и пройти в гостиную.

Девушка испуганно посмотрела сначала на меня, а потом на Атиллу и тихим голосом спросила:

– Мне, что нужно будет опять раздеваться?

Поняв причину её огорчения, я сказал вполголоса:

– Лена, девочка моя, ты ведь будешь лежать обнаженной перед магом, а не каким-нибудь похотливым мужиком. Ты же не стала бы стесняться раздеться перед врачом?

Тут я, конечно, малость приврал ей. Мне было очень приятно смотреть на эту стройную, симпатичную девушку с такой красивой грудью, а нагой она представлялась мне ещё очаровательнее. Дракон, бросив на меня быстрый взгляд, допил своё пиво и с важным видом сказал в подтверждение моих слов:

– Да, Леночка, мастер Козмо, несомненно, прав. Пройди в гостиную, разденься и ляг там на диван. – Как только девушка выбежала из кухни, он заговорщицки подмигнул мне и спросил шепотом – Что, запал на девчонку, Кузьмич? Честно говоря, она красотка, да, и фигурка у неё обалденная.

Постукав себя пальцем по лбу, я тихо шепнул:

– Ты бы сначала подумал, что говоришь, крокодил. После того, как я узнал в каком аду она побывала, меня так припечатало, что тут уже не до шашней, хотя признаюсь тебе честно, старина, она действительно не дурна собой, да, к тому же ещё умна, отважна и обладает многими другими достоинствами, но ей очень не повезло в жизни. На её долю выпало столько страданий, что не приведи Господи.

– Вот ты и утешишь её. – Безапелляционно заявил дракон.

– Ага, как же, есть у меня на это время. – Огрызнулся я вставая со стула и направляясь к двери – Те скоты, которые продали Лену в бордель, вчера вечером отправили в Афган ещё двадцать шесть девчонок. Они месяц собирали их по всей области, аж до Сочи добрались. Сейчас их везут в автобусе, с понтом это танцевальное шоу, и я теперь жду звонка от какого-то Хазрета. Этот урод у них там за старшего. На ночь они остановятся за Астраханью в какой-то кошаре. Вот там-то я их всех и повяжу. Девчонок доставлю домой, а их охранников, во главе с Хазретом, прямиком на Сковородку.

Дракон посмотрел на меня с сомнением и тихо спросил, придержав возле двери за плечо:

– Кузьмич, а ты уверен в том, что все они заслужили такое суровое наказание? Вдруг среди них есть люди, которые ещё могут исправиться?

Опасения Атиллы были мне вполне понятны. Как маг, он ничуть не хуже нас всех понимал, что за каждую невинную жертву с меня спросится по полной программе. Хотя у меня в кармане лежал мыслескоп, гнев и негодование легко могли сыграть со мной злую шутку и я мог отправить в ад такого человека, который ещё мог выправить свою судьбу. Поскольку только Мастеру Миров было ведомо будущее и даже по малейшим признакам он мог определить, кем станет тот или иной тип даже не в первой, а в своей второй или третьей жизни, я запросто мог напортачить. Пока что всё, чем я занимался в свободное время, сходило мне с рук. Правда, далеко не каждого мерзавца, которого мне удавалось вычислить, я отправлял на Сковородку. Куда чаще я всё же этих уродов просто мочил самыми простыми и надёжными способами. Ну, это в том смысле, что я их обычно убивал своими собственными руками и с максимальными мучениями, которые мог доставить, за что Кир, узнав о моих проделках от Атиллы, с которым я делился своими переживаниями, частенько меня критиковал.

Сам он тоже никогда не проходил мимо всяких отморозков и стоило ему столкнуться с каким-нибудь негодяем, немедленно пускал в ход оружие. И всякий раз это приводило к тому, что мастер Павел брал в руки бич и нещадно полосовал его спину. Кирилл относился к таким наказаниям с насмешливым презрением и даже не оскорблялся, в отличие от меня. Более того, он, как и я, даже подружился с этим суровым и немногословным магом с добрейшей душой, но мне-то мастер Павел не спускал шкуру со спины. Однако, доведись мне совершить ошибку и отправить на Сковородку того, в ком остались ещё крупицы совести и добра, мне бы досталось куда серьёзнее, чем ему, и не исключено, что тут уж меня самого иксины ухватили бы за бока своими когтями и, для начала, посадили на кол. Меня такая перспектива нисколько не смущала уже потому, что я всегда пользовался мыслескопом мастера Аботана и смотрел на чужие грехи отстранённо и оценивал не их, а в первую очередь мысли и душу преступника.

Вот потому-то я и не строил никаких планов относительно Леночки. Мне только того и не хватало, что проникнуться к ней тёплыми чувствами и наделать глупостей. Нет, уж лучше я пойду по следу этой банды с холодной головой, ну, а если кто и подвернётся мне под горячую руку, то я отправлю его в мир иной без каких-либо сожалений. Это раньше по этому поводу меня мучило чувство вины и сожаления, а теперь, когда я знал о том, что каждому человеку уготовано возродиться в других мирах, такого со мной уже не случалось, ведь нам всем приходилось иметь дело отнюдь не с мирными и добропорядочными гражданами. На тех тропинках, по которым мы обычно ходили, нам встречался совершенно другой народ и наш разговор с этой публикой был обычно коротким и бескомпромиссным.

Весело насвистывая, я вошел в гостиную. Атилла, вытянув шею, важно шествовал за мной и тоже что-то мурлыкал себе под нос. Девушка, последовав его совету, уже разделась и лежала на большом кожаном диване. Обнаженной она действительно была очень привлекательна. Ростом она была немного ниже Иоланты, а её нельзя было назвать слишком уж высокой, но имела очень похожую фигуру, была стройной, длинноногой и выглядела не только эротично, но и спортивно. Правда, груди у неё были побольше, чем у Ио. Поставив стул поближе, я сел напротив Леночки и принялся беззастенчиво её рассматривать. Она почувствовала это и, приоткрыв глаза, посмотрела на меня укоризненно. Улыбнувшись, я достал свою трубку и, показав её девушке, принялся не спеша рассказывать: