Назад в Лабиринт

— Хозяин! — прокатилось по коридору. Ксар вскинул голову на звук. В конце коридора показался Санг-дракс. Он кричал и отчаянно жестикулировал.

— Хозяин! Скорее! Старик пропал!

— Ты хочешь сказать, он мертв? — буркнул Ксар. — Тем лучше. А теперь оставь меня.

— Нет, не умер! Он исчез! Исчез!

— Что за глупые шутки? — сурово спросил Ксар. — Он не мог исчезнуть. Отсюда не убежишь.

— Не знаю, Повелитель Нексуса, — в свистящем шепоте дракона слышался такой гнев, что это смутило даже Ксара. — И все-таки он исчез. Иди и убедись в этом сам.

Делать нечего. Ксар бросил последний злобный взгляд на Самаха, совершенно безучастного к происходящему, и поспешил в противоположный конец коридора.

Когда Повелитель Нексуса удалился и его резкие рассерженные возгласы послышались из дальнего конца коридора тюремного отсека, Джонатан заговорил спокойным, тихим голосом.

— Теперь ты понимаешь.

— Да! — призрак с отчаянием смотрел из безжизненных глаз, как живой человек мог бы смотреть из своей темницы. — Теперь я понимаю.

— Ты всегда знал правду, не так ли?

— Как мог я признать ее? Мы должны были казаться богами. Во что превратила бы нас правда?

— В простых смертных. Кем ты и был на самом деле.

— Слишком поздно. Все пропало, все пропало.

— Нет. Волна способна выправиться. Положись на нее. Расслабься. Плыви вместе с ней, пусть она уносит тебя.

Призрак Самаха нерешительно медлил. Он то устремлялся в тело, то вылетал из него, не в силах покинуть его навсегда.

— Нет, не могу. Я должен остаться. Я должен быть верен…

— Быть верен — чему? Ненависти? Страху? Мести? Доверься Волне. Почувствуй, как она несет тебя.

Тело Самаха по-прежнему оставалось в сидячей позе на твердом камне. Глаза были устремлены на Джонатана.

— Смогут ли они простить меня?

— А ты сам сможешь себе простить? — мягко спросил лазар.

Тело Самаха — эта мертвенно-бледная окровавленная оболочка — тихо опустилось на каменную скамью. Потом содрогнулось и затихло. Глаза потемнели и теперь стали действительно безжизненными.

Протянув руку, Джонатан закрыл их.

Ксар, подозревая какой-то обман, пристально вглядывался в полумрак камеры Зифнеба. Пуста. От промокшего и оборванного старика-сартана не осталось и следа.

— Дай-ка мне факел! — приказал сбитый с толку Ксар, недоуменно оглядываясь.

Повелитель Нексуса нетерпеливым жестом руки развел прутья решетки и вошел в камеру, освещая каждый ее уголок.

— Что ты надеешься там увидеть, Повелитель? — сварливо пробурчал Санг-дракс. — Думаешь, он играет с тобой в прятки? Я же сказал — он исчез.

Ксару не понравился тон змеедракона. Повелитель обернулся и поднял факел так, что его свет ударил в единственный зрячий глаз дракона.

— Если он сбежал, в этом виноват ты! Ты должен был стеречь его! “Морская вода Челестры!” — передразнил Ксар. — “Лишает их магической силы!” Что-то не похоже!

— Уверяю тебя, все так и было, — пробормотал Санг-дракс.

— Но он не мог убежать далеко, — размышлял Ксар. — У входа во Врата Смерти стоят наши стражники. Он…

Внезапно змеедракон издал резкое шипение. Это было шипение ярости, казалось, оно кольцами обвивается вокруг Ксара и сжимает, не давая ему дышать. Санг-дракс указал рукой в узорах рун на каменную скамью.

— Вон, там! — больше он ничего не мог произнести, у него перехватывало дыхание.

Ксар посветил факелом в указанном направлении. Его взгляд уловил блеснувшую на камне искру. Протянув руку, он взял что-то маленькое, невесомое, поднес к свету.

— Это всего лишь чешуйка…

— Чешуйка дракона! — Санг-дракс с ненавистью посмотрел на нее, но не дотронулся.

— Возможно, — уклончиво заметил Ксар. — Многие рептилии покрыты чешуей, но не все они драконы. Да и что с того? Это не имеет никакого отношения к исчезновению старика. Эта чешуйка, может быть, пролежала здесь сотни лет…

— Ты, несомненно, прав, Повелитель Нексуса, — Санг-дракс неожиданно заговорил небрежно-равнодушным тоном, хотя его единственный глаз продолжал вглядываться в чешуйку. — Какое отношение может иметь дракон — к примеру, один из моих родственников — к этому полоумному старику? Я пойду предупрежу стражников.

— Я сам отдам приказание… — начал было Ксар, но слова его прозвучали напрасно.

Санг-дракс уже исчез.

Раздражаясь все сильнее, Повелитель оглядел пустую камеру. Незнакомое чувство тревоги обжигало его.

“Что происходит?” — пришлось ему спросить самого себя, и уже один тот факт, что он вынужден задавать себе такой вопрос, говорил Повелителю Нексуса, что он перестал быть хозяином положения.

Много раз за свою жизнь Ксар испытывал страх. Он испытывал страх каждый раз, когда приходил в Лабиринт. И все же он умел заставлять себя преодолеть страх, использовать его себе на пользу, направив его энергию на самосохранение, потому что верил, что владеет ситуацией. Он мог не знать, какого именно врага Лабиринт обрушит на него, но он знал каждого из существующих врагов, знал его силу и его слабость.

Но сейчас… Что же происходит сейчас? Каким образом этот помешанный старик сбежал? И, самое главное, чего так испугался Санг-дракс? Что такое известно змеедракону, о чем он предпочитает молчать?

“Эпло не доверял им, — сказал про себя Повелитель, свирепо глядя на чешуйку в руке. — Он предупреждал меня, что им не следует верить. То же самое говорил и этот болван, чей труп лежит сейчас там. Нет, — Ксар нахмурил брови, — я вовсе не верю заявлениям Эпло или Самаха. Но я начинаю верить, что у этих змеедраконов есть свои цели, которые могут совпадать с моими, но могут и не совпадать.

Да, Эпло предупреждал меня о них. Но что, если он это делал только для того, чтобы скрыть от меня свою собственную связь с ними? Некогда они называли его “хозяином”1. В этом он мне признался. И Клейтус тоже общается с ними. Может быть, они все в заговоре против меня?”

Ксар оглядел камеру. Свет факела стал слабеть, тени сгустились, обступая его. Повелителя не волновало отсутствие света. Свечение магических знаков на его теле заменяло его, и по первому желанию Ксара тьма могла превратиться в свет.

Такое желание возникло. Он отбросил бесполезный теперь факел и разогнал тени, прибегнув к собственной магии. Ксар не любил этот мир, этот Абаррах. Здесь он постоянно ощущал приступы удушья. Этот воздух был губителен для всего живого, и хотя магическая сила Ксара обезвреживала этот яд, она не могла смягчить смрад сернистых испарений, уничтожить зловонный запах смерти.

— Я должен действовать, и действовать немедленно, — сказал он.

А начнет он с того, что узнает, где находятся Седьмые Врата.

Ксар вышел из камеры Зифнеба и быстро зашагал по коридору. Лазар, назвавшийся Джонатаном, — где мог Ксар слышать это имя? Несомненно, от Эпло, но в связи с чем? — стоял в коридоре. Само тело Джонатана было неподвижно, но его призрак беспрестанно колебался из стороны в сторону, что крайне раздражало Ксара.

— Ты сделал то, что тебе было ведено, — сказал ему Ксар, — теперь можешь идти.

Лазар ничего не ответил. И не стал спорить. Просто пошел прочь.

Ксар подождал, пока тот шаркающей походкой проковыляет по коридору. И тогда, выбросив из головы несносного лазара, а заодно и драконью чешуйку, и Санг-дракса, обратил все свое внимание на то, что было сейчас самым важным. На Самаха.

Труп лежал на каменной скамье. Он выглядел так, будто мирно дремлет. Это больше всего возмутило Ксара.

— Вставай! — рявкнул он. — Я собираюсь говорить с тобой.

Труп не двинулся с места.

Паника овладела Повелителем. Он увидел, что глаза мертвеца закрыты. Ни у одного из тех лазаров, кого ему доводилось видеть, глаза закрыты не были. Ксар склонился над телом, приподнял вялое веко. И не увидел того, что ожидал. Жуткий свет жизни не вспыхивал и не мерцал в пустых глазницах. Призрак исчез, улетел.

Самах был свободен.

Глава 4. НЕКРОПОЛИС. Абаррах

Сборы не отняли у Мейрит много времени. Пересмотрев гардеробы, оставшиеся после сартан, убитых своими же мертвецами, она отобрала одежду, которую будет носить на Арианусе. Мейрит выбрала такие вещи, которые скрыли бы руны, изображенные на ее теле, чтобы выглядеть обычной меншской женщиной. Уложив все это, а также несколько своих любимых, покрытых магическими знаками ножей и кинжалов, Мейрит перенесла сверток на патринский корабль, плававший по абаррахскому морю расплавленной лавы. После чего вернулась в замок Некрополиса. Она проходила по залам, где все еще сохранились пятна крови после кошмарной Ночи Оживших Мертвецов — так обычно лазары называли ночь своей победы. Это была кровь сартан, кровь врагов, поэтому патрины не делали попыток смыть кровавые подтеки с пола и стен. Засохшая кровь сартан вместе с их испорченными рунами стала для патринов символом окончательного разгрома их давних врагов. По пути в кабинет ее Повелителя Мейрит встретился один из патринов. Они не обменялись приветствиями, не стали терять время на пустые разговоры. Патрины, которых Ксар привез с собой на Абаррах, были самыми сильными и закаленными из этого могучего народа. Почти все из них были в прошлом Бегущими. Каждый из них достиг Последних Врат или, по крайней мере, приблизился к ним. И большинство в конечном счете были спасены Ксаром. Среди патринов Нексуса мало было таких, кто не был обязан жизнью своему Повелителю.