Солнце цвета ночи

– Отхлебнул все же? – Арнвид улыбнулся тепло, почти по-отечески. – Отлично! К вечеру узнаем, какие яды ведомы местным жителям…

В дальнем конце деревни затрещало, загудело, над домами поднялся алый язык пламени.

– Нерейд развлекается, – определил Ивар. – Только вот все тут сырое, замучаешься жечь.

– Ладно, пойдем к кораблю, – эриль зевнул. – Чего тут делать?

Развернулись и зашагали назад, у корабля обнаружили скучающего Эйрика и еще пятерых дружинников.

– Что там? – спросил Две Марки.

– Пусто, как в доме бедняка, – ответил Нерейд. – Подождем, пока все вернутся, и двинемся дальше.

Викинги возвращались к драккару по одному, с пустыми руками. Рожи были злые, как у троллей, в глазах легко читалась досада – десять дней мокли и мерзли между небом и морем, и все для чего?

Нерейд явился последним, на лбу его темнело пятно сажи, а брови были опалены.

Прибой ревел, будто разгневанный великан, волны тысячами пенных зубов грызли поднимающийся из моря мыс. Драккар обходил его по широкой дуге, чтобы не напороться на выпирающие из воды скалы, похожие на черные клыки засевшего на дне зверя.

Дружинники гребли, перекатывались мускулы на широких спинах, свежий ветерок, несущий с суши запахи сырой земли, сдувал витающий над палубой крепкий запах пота.

Ивар, чтобы размяться, сегодня сел за весло. Поставил на нос Нерейда, а тот время от времени начинал нести какую-то ерунду о том, как было бы все славно, стань он конунгом.

– Вы бы тогда поняли что такое – настоящий предводитель! – вещал он. – Пиво выплескивалось бы у вас из ушей, а девки валялись под каждой лавкой, готовые к употреблению…

Его особенно никто не слушал, попутного ветра не было третий день, и все это время приходилось грести, борясь с прибрежными течениями, норовистыми, как молодые жеребцы.

Эйрик на корме ворочал рулевым веслом.

Драккар плыл мимо скалистых, окутанных туманами берегов, под истошный гвалт морских птиц миновал истыканные гнездами утесы. Редкие селения, пустеющие при появлении корабля с драконьей головой на носу, викинги проходили, не приближаясь к суше.

Север Каледонии слыл местом бедным и пустынным, викинги тут появлялись нечасто, разве что по пути к Ирландии, но о них прекрасно знали в каждой прибрежной деревушке.

– Как думаешь, конунг, когда он заткнется? – пропыхтел Гудрёд, занимающий лавку у противоположного борта.

– В тот день, когда Гарм порвет свою привязь, – хмыкнул Ивар. – Хотя и в этом уверенности нет. Вдруг Болтун отправится на Последнюю Битву и заговорит там Локи насмерть…

– Хорошо бы, – вздохнул Гудрёд, прозванный Меченым из-за шрама на лбу.

– Ага, что я вижу! – в крике Нерейда прозвучало злое торжество. – Замок! Клянусь хвостом Фенрира, замок!

– Ты что, мухоморов объелся? – Ивар нахмурился. – А ну иди на мое место.

Зазвучали шаги, рядом появился рыжий викинг, глаза его возбужденно блестели.

– Что, не веришь? Зря! – заговорил он, опускаясь на скамью.

Ивар выпустил отполированную ладонями гребцов рукоять весла и встал. Развернулся и шагнул на носовой настил, туда, где положено стоять конунгу, когда драккар в море.

Берег по левому борту выглядел дружелюбным, как укушенный пчелой медведь. К самой воде спускались заросли низкорослых деревьев, кудрявились зеленые кроны, а дальше, на высоком утесе, похожем на исполинский пень, высился самый настоящий замок.

Неровными казались стены, сложенные из исполинских камней, бойницы напоминали глаза-щелочки.

Замок был не столь изящен, как те, что возводят в землях Бретланда или Валланда, от него веяло угрюмой, древней мощью, словно от укрепления, сложенного инеистыми великанами.

– К берегу! – приказал Ивар, не пытаясь сдержать пьянящую радость. – Сегодня повеселимся!

Викинги ответили дружным ревом, драккар пошел чуть быстрее. Открылось устье реки, похожей на след от удара громадным мечом, и Эйрик повернул к нему.

На стенах замка забегали люди, видно было, как поблескивают низкие округлые шлемы.

– Даг, Нерейд, – сказал Ивар, когда корабль ткнулся носом в мягкую землю. – Сходите и посмотрите, что там да как…

Терять людей по собственной глупости молодой конунг не собирался. Лучше узнать как можно больше и потом атаковать разумно, чем лезть напролом, надеясь только на силу.

Даг и Нерейд перемахнули через борт, исчезли в зарослях.

Оставшиеся на драккаре дружинники вооружались, возбужденно переговаривались, вспоминали прошлые походы.

– Конунг, – подошел Эйрик, мрачный, точно грозовая туча. – Позволь отправиться с вами. Сколько можно меня при корабле оставлять? Скоро забуду, с какого конца за меч браться!

В словах пожилого воина звучала искренняя досада.

– А на кого я оставлю драккар? – развел руками Ивар. – Хотя… – он обвел взглядом притихших викингов: – Рёгнвальд, ты останешься за старшего.

Рёгнвальд Волк, брат-близнец Гудрёда, такой же высокий, русоволосый и желтоглазый, недовольно оскалился, но возражать конунгу не осмелился.

– Отлично, – Эйрик оживился, глаза блеснули весельем. – Наконец-то я прирежу кого-нибудь!

– Что за удовольствие – просто так убивать людей? – задумчиво проговорил Ингьяльд. – Я понимаю – ради чести или золота. Но лишь для того, чтобы лить кровь?

– В крови – наслаждение викинга и жертва богам, – наставительно изрек Ивар. – Если не питать ей землю, она оскудеет и перестанет родить, а асы отвернутся от Мидгарда.

– Не думаю, – покачал головой ученик эриля. – Жертвы в разных странах приносят по-разному…

– Но кровь льется везде. И в Миклагарде, где бойцы на арене выпускают друг другу кишки, и у серков, где за малейшее преступление человека волокут на эшафот, – сказал Ивар убежденно. – Так что я каждый день молю Владыку Ратей, чтобы наши клинки всегда оставались багровыми!

Ветви на берегу качнулись, из-за ствола выступил Даг, за ним показался Нерейд.

– Проход к замку только один, – сказал рыжий викинг. – Ворота крепкие, плечом не вышибешь.

– Что значит – только один? – удивился Ивар.

– Со всех сторон отвесные скалы, – пояснил Даг, – и только с одной полого.

– Раз все так плохо, я сам с вами пойду. Глянем, что там за отвесные утесы, – сказал Ивар. – Всем оставаться на корабле, для нападения подождем ночи.

Когда спрыгнул на землю, под ногами мягко чавкнуло, а из-под сапог брызнула вода.

В лесу было сыро, точно в болоте, мягко шуршала мокрая трава. Между стволов клубился туман, делая мрак непроглядным, глухо и тревожно перекликались в кронах птицы.

Ивар шел за Дагом, стараясь не потерять его из виду. Следопыт двигался стремительно и бесшумно, как несомое ветром облако, а когда замирал, мгновенно сливался с ветвями и листьями.

За спиной конунга недовольно сопел Нерейд, слышались мягкие шаги Ульва.

Целый день они провели, сидя в зарослях и изучая утес, служащий опорой для замка. Время потратили не зря – отыскали место, где можно подняться, а к драккару вернулись перед самым закатом.

– Тише! – прошипел Ивар, когда под ногой Нерейда чуть слышно хрустнула ветка.

– Да ладно… – буркнул рыжий викинг.

– Стрелу в горло получишь – вот и ладно, – ответил конунг сурово, думая, что пробирающемуся к воротам замка отряду Эйрика, куда более многочисленному, соблюдать тишину будет куда сложнее.

Утес выдвинулся из мрака, отвесный, как стена крепости. Викинги пошли вдоль него, ступая еще осторожнее, чем раньше.

Мелкие камушки перекатывались под ногами, и этот звук казался Ивару чудовищно громким. Сверху, от замка долетали обрывки разговоров, один раз донесся обрывок смеха.

– Место, – Даг остановился, глянул через плечо. – Кто первым?

– Я, – стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Ивар.

Бешено забилось сердце, лезть по отвесной скале в темноте – трудное дело даже для викинга. Напомнив себе, что конунг должен быть всегда впереди, Ивар сделал шаг, чуть ли не уткнулся в утес носом, положил ладони на шероховатый камень.