Призрак дракона

Если ему хотелось что-то понять по выражению моего лица, то это у него, по всей вероятности, не вышло.

– Я стараюсь помогать ей, – тихо сказал он. – Это ведь такая малость…

Некоторое время мы молчали.

Я рассеянно крутил на пальце непривычное кольцо и размышлял о том, что значат слова Орега. Как он может быть замком…

– Ты никогда не должен снимать это кольцо! – воскликнул мой странный гость, встрепенувшись, будто это предупреждение было главной причиной его появления здесь. – Оно предоставляет тебе возможность держать замок под контролем. Снять это кольцо ты можешь лишь перед смертью. Снять – и передать его своему наследнику.

– А если я вручу его кому-нибудь другому? – спросил я, тщетно пытаясь стянуть кольцо с пальца.

Вообще-то Орегу следовало рассказать мне обо всем заранее. Тогда я хотя бы надел эту штуковину на левую руку, чтобы она не мешала мне заниматься привычными вещами – например, упражняться с мечом.

– Тот, кому ты отдашь кольцо, и станет твоим наследником, – сообщил Орег.

– Вот как? Интересно… Мне хочется знать как можно больше – о заклинаниях, о кольце, о замке и о тебе, – сказал я.

Выражение лица Орега неожиданно изменилось. На нем будто появилась маска. Мне она была хорошо знакома – долгие годы я выглядел для окружающих именно так.

Интересно, специально ли он это сделал, копирует ли меня? Наблюдал ли за мной все это время?

Если бы у Орега были такие же глаза, как мои – карие и большие, подобные коровьим, – то он тоже походил бы сейчас на круглого дурака.

Но наши глаза были совсем разными, поэтому Орегу это отсутствующее выражение лица придавало лишь таинственности.

– Я раб, – сказал он. – Твой раб, Мастер. И я привязан к этому кольцу. Я твой духовный раб. Все, что бы ты ни приказал мне, я постараюсь выполнить. Все, что смогу. А я обладаю огромными силами.

Мне сразу представилось, что значило присутствие этого раба в жизни моих предков, многие из которых были жестокими, требовательными, жадными…

Этот Орег по сути являлся «Надоедой». Красивым мальчиком, очень похожим на моего брата. Бедный раб!

– Что произойдет, если я велю тебе сидеть на месте и не двигаться? – спросил я.

– Я не буду двигаться, – спокойно ответил Орег. – До тех пор, пока ты не умрешь или пока не скажешь, что отменяешь свой приказ. Я обязан выполнять все твои пожелания.

Я чувствовал, что парнишка сильно напряжен. Наверное, он еще не знал, что во мне нет страсти мучить тех, кто находится у меня в подчинении. Для того чтобы это понять, ему, как и Стигийцу… то есть Нарциссу, требовалось время.

– Ты сказал, ты являешься Хурогом. Что это значит? Следует ли воспринимать это буквально? Или ты имеешь в виду, что привязан к этому месту магическими силами? – спросил я.

– Мне кажется, это одно и то же, – спокойно ответил Орег, рассматривая собственные руки.

– Ты знаешь, что происходит в замке в настоящее мгновение? – продолжал расспрашивать я.

Юноша поднял голову и уставился в стену, но у меня возникло ощущение, что он все видит сквозь нее.

– В тронном зале догорает огонь в камине. В дальнем правом углу снует крыса – надеется найти что-нибудь съестное. Твой дядя смотрит на догорающие угли в камине. Он стоит, сцепив пальцы рук за спиной. А…

– Достаточно, – остановил его я. – Ты можешь видеть одновременно две разные части замка?

– Нет. У меня всего пара глаз, как и у тебя, – ответил Орег.

– А слышать то, что происходит в том месте, куда ты смотришь, можешь?

– Могу.

Я взволнованно провел ладонями по бедрам. Со страхами Нарцисса я был в состоянии справиться, потому что знал причину их возникновения. Доверие Пенрода завоевал тем же самым способом – я его понимал. Мне требовалось понять и Орега.

– Ты ощущаешь боль, когда в замке что-то ломается, рушится?

– Нет, – ответил Орег. Потом добавил, хотя и с явной неохотой: – Я это чувствую, но боли не испытываю.

– А где ты обитаешь? Во всем замке или лишь в наиболее старых его частях? – не унимался я.

– Во всем замке и на прилежащих ему территориях. В конюшнях, в кузнице, даже в сточной трубе, – покорно ответил Орег.

– Если ты – замок, то почему тогда все еще обладаешь человеческим телом? – спросил я, кивком указывая на его туловище.

– Это забавляло моего отца…

Некоторое время я обдумывал то, что только что услышал.

– Итак, когда наносится ущерб замку, ты не чувствуешь боли… А если непосредственно тебе причиняют вред? Тебе больно?

Я прищурился.

– Да, – прошептал Орег, передергиваясь.

Я все прекрасно понял. Если последние пятнадцать лет моей собственной жизни казались мне существованием раба, то об участи Орега было даже страшно думать. Мой отец отличался крайней жестокостью, а дед, согласно многочисленным семейным рассказам, был еще свирепее.

Я зевнул. На меня тяжким грузом вдруг навалилась усталость.

– Отец почему-то никогда не упоминал о тебе.

– Будет лучше, если для твоих врагов я останусь безмолвным призраком, блуждающим в горах. – Орег помолчал. – Я предпочитаю держаться подальше от людей. Мне они не очень нравятся…

Неудивительно , – отметил я. – После стольких лет службы Хурогам я бы людей вообще возненавидел.

–  Продолжай охранять мою сестру. А по вечерам каждый день приходи ко мне в комнату. В остальное время занимайся, чем хочешь, – сказал я.

– А тебя охранять мне не следует? – спросил Орег.

Я усмехнулся. Да, этот мальчик мог обладать огромными силами. Причин сомневаться в этом у меня не было. Но он весил вдвое меньше меня.

– Долгие годы я только тем и занимался, что учился защищать себя. Если бы я не умел этого делать, то не подходил бы для роли Хурогметена, разве не так?

– Многие и сейчас считают, что ты – недостойная замена отцу, – заметил Орег, улыбаясь.

Интересно, почему он это сказал? – подумал я. – Хочет проверить меня на прочность или все еще сомневается в том, что моя глупость – всего лишь игра?

–  Я бы жутко огорчился, если бы меня посчитали достойным наследником Хурога после стольких лет стараний! Это означало бы, что я разыгрывал из себя идиота напрасно! – сказал я.

Орег рассмеялся, но мне показалось, сделал это больше из приличия.

– Зачем ты притворялся глупцом? – осторожно спросил он, успокоившись. – Я все время наблюдал за тобой и ничего не понимал. Ты так долго просиживал в библиотеке, читал столько книг… Мне всегда было интересно, понимаешь ли ты что-нибудь из того, что написано в книгах…

Он предусмотрительно поднялся на ноги и отошел подальше от меня.

– Ты что же, считал, что я рассматриваю картинки или узоры на буквицах? – спросил я, усмехаясь.

– Что произошло после того, как отец избил тебя семь лет назад? Сейчас даже слабоумному стало бы понятно, что твой мозг в порядке, – осмелился спросить Орег.

Подобно Стигийцу, он начал понимать, что я не причиню ему зла, поэтому и стал задавать мне столь деликатные вопросы. Хотя и предпринял меры предосторожности, отдалившись на безопасное расстояние.

– После того случая на протяжении некоторого времени я не мог разговаривать, – мрачно сказал я.

Те жуткие ощущения – ужас и страх от сознания того, что ты не в состоянии выразить мысли словами – до сих пор были живы во мне.

– Я думал, ты просто сильно напуган… – пробормотал Орег, и по тому, как дрогнул его голос, я понял: этот мальчик не понаслышке знает, что такое испытывать столь сильный страх, когда не можешь и слова вымолвить.

– Нет, – ответил я. – Это был не просто испуг.

– Тогда, я помню, у тебя на какое-то время и ноги отнялись… – добавил Орег.

– Правильно. Я не мог подняться с постели, – ответил я.

Впоследствии нам со Стейлой пришлось очень долго прикладывать невероятные усилия для того, чтобы мои левые рука и нога работали так же, как правые. Мне до сих пор снилось иногда по ночам, что левая часть моего тела онемела, как тогда…