Тающие тени прошлого (СИ)

- Забирай. Два дня на лечение, потом на работу, – кивнул император, – и пусть здесь уберут, наконец!

Спустя полцикла в покоях был наведен порядок, раба увели, на столик поставили ужин, а юный супруг императора, закутанный в халат, сидел на руках мужа и ел кусочки фруктов из его рук. Идиллия, если бы не зажатое от страха тело, осторожные движения губ младшего, испуг в его глазах.

- Лекарь сказал, что ты можешь понести. Но мы подождем, пока ты окрепнешь.

Костя сам не понимал, почему этого мальчика хотелось уберечь от всех невзгод. Он с нежностью, которой сам от себя не ждал, провел рукой по пушистому пепельному шелку волос.

- Я очень тебя хочу малыш, но если возьму, ты понесешь.

- Я могу ртом, господин, – тихо предложил омега.

Император кивнул и осторожно направил голову мужа вниз. Желание было настолько сильным, а запах и ласки младшего такими возбуждающими, что он не продержался долго. Благодарно поцеловал Лилля, чувствуя свой вкус на его губах, и коснулся члена супруга. Несколько нежных уверенных движений и младший возбудился. Небольшой, аккуратный ствол гордо стоял, чуть покачиваясь от дыхания. Император покосился на супруга, и стал осторожно водить рукой, чуть сжимая и оглаживая головку большим пальцем. Мальчик всхлипывал и метался под руками мужа, потом вдруг выгнулся и, пискнув, кончил, брызнув спермой на животик и руку старшего. Открыл осоловелые глаза, когда император, чуть усмехаясь, протирал следы страсти.

- Ой, – прошептал мальчик, покраснев от неожиданности, – я сейчас, господин!

- Лежи, я все убрал, – Эрми подтянул его к себе и, почти засыпая, добавил, – спи.

Проснулся Лилль от поцелуя. Распахнул глаза и зажмурился. Так необычно показалась смешливое внимание старшего супруга.

- Подъем, малыш, – Эрми чмокнул мальчишку в кончик носа, – сегодня ты идешь со мной и помогаешь разобраться, куда уходят деньги. Подумать только на содержание конюшни больше полумиллиона кредитов в год! Там что копыта золотые?

Лилль представил однорогов с золотыми копытами и рогом и, неожиданно для себя, фыркнул.

- Что? – шутливо возмутился император. – Нет, ну правда, не понимаю я…

- Это, наверное, на сбрую столько тратится.

- Ага, на уздечки, седла и что там еще нужно для них, не знаю, – усмехнулся Эрми и пощекотал младшего, хотелось дурачиться, а еще хотелось расшевелить, вытащить из скорлупы.

- Однороги императорской конюшни должны выглядеть безупречно. Каждый лорд тратит на однорогов много. Это… ну как престиж.

Костя внимательно слушал мальчика и, кажется, начинал немного понимать. Младшим супругом хвастаться, видимо, не принято. И, правда, зачем хвастать инкубатором? Дети тоже расходный товар - заключить выгодный брак, отправить в престижную академию бету или дельту, подобрать им хорошее место дальнейшей службы. Не более. Флайеры только средства передвижения, да и то не у всех. А вот однороги – вопрос престижа, то, чем хвалятся друг перед другом, сравнивая стать, породу и убранство. Он припомнил тонконогих изящных созданий очень похожих на единорогов из сказок его прежней жизни. Неизвестно, чем питались легендарные существа, а здесь однороги были хищниками. В памяти мелькнуло – бешеная скачка, ветер в лицо, удовольствие от погони.

И дичь. Раб, приговоренный к смерти. Клыки, рвущие тело, кровь, хруст костей, крик умирающего. Императора замутило. Хорошее настроение, как ветром сдуло.

Он резко сел, откидывая покрывало и поморщился, заметив, как сжался супруг.

- Скажи, а ты умеешь ездить на однорогах?

- Нет, господин, – помотал головой мальчик, – омег этому не учат.

- А чему учат? – заинтересовался Костя.

- Послушанию, как доставить удовольствие старшему супругу, как ухаживать за ребенком, танцам, пению, игре на кифаре…

- Кифара это музыкальный инструмент? – перебил Костя мужа.

- Да, господин. Потом вышивке, как вести хозяйственные книги. Для этого письму, чтению и счету.

- И все?

- Да, господин. Еще иногда рисованию.

- Понятно. А ты умеешь все это делать?

- Не все. Я плохо пою и играю на кифаре. И рисовать у меня не получается. Я… совсем бесполезный, – последние слова мальчик прошептал, уткнувшись взглядом в колени.

- Вот еще! – фыркнул император. – Ты мой нежный, ласковый и умненький. Тебя бы еще обучить, цены бы тебе не было!

Мальчик еще ниже опустил голову. Он не понимал, за что старший смеется над ним. Он так старается, а все получается хуже и хуже.

- Так, – Костя встал, стянул супруга с кровати и, заглянув в глаза, проговорил, – сейчас в душ, потом в кабинет. Там я посмотрю, что ты знаешь, и мы вместе решим, чему ты будешь учиться. В империи такой бардак, я один не справлюсь. А доверять пока могу только тебе.

У него мелькнула какая-то мысль, и император замер, ухватив ее за кончик. Раэль, альфа – секретарь, за все время совместной работы, показавший себя умным и знающим. Было бы хорошо привлечь его на свою сторону. Прежнему императору такие не были нужны, а вот нынешнему – как раз. И начать следует с его омеги.

- Так, совместный поход в кабинет откладывается, – император отстранил супруга, – ты идешь завтракать и только потом в мой кабинет. Если меня не будет, подожди. Я постараюсь долго не задерживаться.

Он коснулся губами лба мальчика и вышел.

Раэль привычно ждал у дверей кабинета. Император окинул его взглядом, отметил неплохую физическую подготовку и, с неудовольствием, свежие следы порки.

- За что тебя выпороли?

- Вы приказали делать это каждые десять дней, государь.

- Я?! – Костя даже остановился. – Когда?

- Полгода назад, государь, – бесстрастно ответил Раэль.

- Вот… рыгл… как это отменить?

- Просто приказать надсмотрщику, государь.

- Хм… ладно, приведешь его позже. А пока… пойдем, прогуляемся.

«Прогуляемся?» - Раэль чуть не споткнулся.

Прогулка закончилась неожиданно. Только увидев двери, ведущие в императорский гарем, Раэль подавил желание бежать отсюда, невзирая на последствия. Он, с трудом сохранял бесстрастное выражение на лице, боясь и мечтая увидеть снова младшего мужа.

Переполох внеплановый приход императора вызвал знатный. Евнухи грузной трусцой бегали по коридорам, покрикивая на обитателей, наложники торопливо приводили себя в порядок. А Раэль искал глазами только одного. И не находил. Его младшего не было!