Хранители. Посвящаемая (СИ)

— Тогда кто же это? Родственник?

Он немного помолчал, а затем ответил:

— Это мой дедушка.

— Не знала, что у тебя есть дедушка.

Знала, конечно. Так или иначе, но быть он у него должен был.

— Он очень хорошо играл, — добавил друг.

Она улыбнулась.

— Тебя тоже обыгрывал?

Мальчик повернулся к ней и покачал головой.

— Я никогда его не видел. Он умер, когда мне было два года.

Девочка неловко вздрогнула и положила ему руку на плечо.

— Оу. Прости, я не знала…

— Ничего.

Он задумался. В этом “ничего” одновременно слилось множество чувств. Боль, одиночество, скорбь по человеку, которого никогда не видел, а если и видел, то никогда не говорил с ним. О нём не осталось никаких воспоминаний. Не каждому они знакомы, эти чувства, не каждый их испытывал. Но и не каждому они чужды.

— Он не заслужил такой смерти, — горько прошептал он. Она отстранилась.

— Его что… его убили? — испуганным шёпотом спросила она, надеясь, что она не угадала. — Как?

Её детское сознание ещё не пустило в гости войны, убийства в реальной жизни. Для неё всё это ещё существовало лишь в сказках. И в этих сказках всё всегда заканчивалось хорошо. Добро побеждало зло.

— Есть такие люди…

Дверь неожиданно распахнулась. В комнату вбежал его отец. Он резко схватил девочку за плечи и вытолкнул из комнаты, захлопнув дверь у неё перед носом. Она вскрикнула, упав на пол, и, присев на корточки, прислонилась ухом к двери. Подслушивать, конечно, нехорошо, но сейчас больше ничего не оставалось делать. Она даже не успела задаться вопросом, почему её вообще выгнали из комнаты, почему именно на словах мальчика о его дедушке?

— Тебе нельзя говорить о твоём деде! — воскликнул за дверью отец. Послышалась звонкая пощёчина.

— Мой дед не сделал ничего плохого! В отличие от тебя…

И снова. На этот раз реакции ребёнка не последовало. Она еле успела отскочить, как дверь распахнулась. Девочка, быстро вскочив на ноги, преградила путь его отцу.

— Вы не имеете права так говорить со своим сыном! — воскликнула она, глядя ему в лицо. А тот хищно улыбнулся.

— А ты и вовсе не имеешь права с ним разговаривать.

В его руках блеснул шприц. А в её душе — страх. Она стала медленно отходить назад.

— Что вы собираетесь сделать? — с опаской поинтересовалась она, но ответа не получила. — Я сейчас уйду, только не надо…

Но через мгновение он уже всадил иглу ей в шею.

— Ты навсегда забудешь и о нём, и обо мне. И ничто мне в этом не помешает.

Она попыталась что-то сказать, но тут она упала. У неё начало темнеть в глазах, и она потеряла сознание.

Единственной проблемой теперь было доставить девочку домой.

Дети забыли друг друга.

Но даже богам неподвластна одна важнейшая вещь, что уж говорить о людях. И всё уже в жизни предопределено благодаря ей.

Имя ей — Судьба.

***

— Так значит вы мои… наставники?

— Именно.

Минут десять назад Сандра вновь очутилась в своей комнате. Хотя, какая это своя? Если бы она уже была дома, всё бы было намного лучше. Ей дали время привести себя в порядок — надеть свою одежду, сменить причёску, разобрать вещи, чтобы убедиться, что Хранители ничего не забрали себе. Всё было так странно, но уже ничего изменить нельзя было.

— Я Миранда Блум, а это Энсел Хатбер, — представилась девушка с тёмно-синими волосами. Раньше Сандра никогда не встречала людей с таким оттенком, но Миранде это удивительно было к лицу. Теперь девушка даже не была полностью уверена в том, что она крашеная — мало ли, на что способны Хранители.

— Надеюсь, мы подружимся, — Миранда улыбнулась. Искренне, по-доброму. Что-то отличало эту улыбку от той, которая то и дело появлялась на лице Аманды Коллендж. Эта улыбка была настоящей, ну или, по крайней мере, больше походила на настоящую. Но доверия по-прежнему не внушала.

— Если вы действительно хотите, чтобы я с вами дружила, что вряд ли, ведь дружить я не умею, то скажите мне: в этом “подземном царстве” есть хоть один нормальный человек?

Миранда и Энсел переглянулись.

— Ну, если мы сойдём за нормальных, то да.

— Это я ещё увижу.

Даже от них можно было ждать чего угодно, хоть они и вправду кажутся нормальными. Однако внешность обманчива. Доверять кому-либо, особенно здесь, — опасно. Это Сандра уже для себя поняла и чувствовала, что это её мнение точно не ошибочно.

Вообще, всё то, что произошло за последнее время, было для Сандры как во сне. Она ещё не полностью осознала всего масштаба произошедшего. Её причислили к Хранителям, которые хранили за людей их мысли, чувства, эмоции и так далее, и тому подобное. Дороги назад уже не было. Её заклеймили, показав, что теперь она стала одной из них. Она больше не была самостоятельным человеком, подчинённым самому себе. Отныне она принадлежала этому штабу, этим людям, а если глубоко задуматься, то выяснялось, что она принадлежала и всему человечеству.

Но всё здесь выглядело искусственным. Белые стены, абсолютно пустые, не таящие в себе никакой истории. Бездушные. Коллендж тоже не казалась интересным человеком. Зацикленная на своих целях женщина, правившая под землёй по своим законам. Пустыми были зрители на церемонии, словно запрограммированные радоваться прибытию Сандры, изображать счастливых людей, хлопать руками по коленкам. Странным был Кастор, которому то ли не нравилась его работа, то ли он был на ней помешан. И абсолютно непонятными были наставники, которые будто бы желали девушке добра, но в то же время уверенно об этом говорить было невозможно.

Вот Миранда. Когда-то Сандра читала, что это имя означает “удивительная”. Очередная глупая статейка в одном из маминых журналов. Что ж, имя ей действительно подходило, причём не только из-за её необычных волос. Была какая-то изюминка в её больших серых глазах, какая-то задорность в чуть вздёрнутом носике. И говорила она так легко-легко, словно всё это для неё в привычку и в удовольствие.

А вот Энсел. Единственное, что выделялось в его в общем-то ничем не примечательной внешности, — глаза, но зато какие глаза! Голубые, причём глубокие, но светлые.

И Мира, и Энсел играли очень важную роль во всём этом представлении. Правда, девушка всё ещё не понимала, в чём заключалась её важность. А если и пыталась понять, то получался какой-то полный бред.

— Вы пара? — вдруг спросила Сандра у своих наставников. Так, на всякий случай.

— Уже несколько лет, — Миранда улыбнулась. Девушка понимающе кивнула.

Тем временем Энсел достал из кармана небольшую коробочку и протянул её Сандре.

— Это ещё что? — она подозрительно покосилась на неё.

— Открой, — сказал он. Девушка пожала плечами и подняла крышку.

Внутри оказалось золотистое кольцо с рубином.

Сандра осторожно взяла его и покрутила пальцами. Наверное, оно стоило целое состояние. На внутренней стороне была выгравирована надпись, видимо, на латыни:

“Cogitationes gemmis in nostrum caput.”

— Что это значит?

— Мысли — рубины в нашей голове, — ответил Энсел. — Девиз Хранителей мыслей. Теперь и твой девиз.

— Ненавижу девизы, — девушка скривилась. — Они выглядят слишком наиграно и наивно, — Сандра поспешно сжала кольцо в кулаке. — А зачем вообще нужно это кольцо? Это что-то вроде отличительного знака?

Наставники покачали головами.

— Телепортация.

Девушка опешила и нервно сглотнула.

— Что? — на всякий случай переспросила она.

— Телепортация, — повторила Миранда, глядя на девушку не мигающим взглядом. Значит, ей не послышалось. Только этого не хватало.

Год назад ей посчастливилось ознакомиться с рассказом Стивена Кинга “Долгий джонт”. Уж слишком долго и упорно Маркус настаивал на прочтении, говоря, что Кинга читать лучше начинать именно с этого произведения. Насколько он оказался прав, судить не ей, ведь нельзя начать читать его уже с чего-то другого. Мысль о телепортации, а в случае рассказа, джонта, её, на самом деле пугала. А учитывая, что джонтироваться можно было лишь в спящем виде, мыслей об опасности сего способа передвижения возникало ещё больше. Она не могла себе представить, что можно уснуть не потому, что хочется, а потому, что надо. Сандра вообще засыпала довольно долго и не могла понять людей, которые начинают сопеть уже через минуту после того, как укутались в одеялко.