Бастард (СИ)

— Проклятье! На их же территории у нас нет шансов с ними справиться, — старый демонолог раздосадовано топнул ногой, — даже при помощи Пентаграммы Алленуида.

— Не стоит забывать, что сейчас на нашей стороне не только силы демонов, но и помощь мёртвых.

— На многие мили вокруг нет ни одного мало–мальски крупного захоронения. Некромантам попросту неоткуда черпать силы.

— Тогда, получается, нам остаётся принять смерть и отдать демонам как можно больше бартасовских фанатиков, — с холодной решимостью в голосе проговорил человек в маске.

— Именно так. Но не все из нас умрут сегодня. Я не хочу, чтобы на счёт демонологов и некромантов записали смерть невинных. Тогда на нас точно спустят Стражей Порядка или паладинов Антара, — старик махнул рукой и отправился в центр пещеры, который сейчас почти опустел.

Все маги стянулись к многочисленным выходам, где отражали натиск жрецов. Откуда–то слева послышался рёв вызванного демона, где–то справа бушевало пламя Нижнего Мира. Адриан, Лорайн и ученик демонолога отправились вслед за своим лидером и человеком в маске, которые продолжали о чём–то тихо перешёптываться. Вся процессия дошла до пентаграммы, от которой на них пахнуло неистовым жаром. Будто их выстроили перед плавильными печами и заставили подойти почти вплотную. О чём–то договорившись, старшие демонологи кивнули один одному. Они подняли руки к потолку и начали читать заклинание. Постепенно пентаграмма начала менять свой цвет с ярко–красного, огненного на синий, и жар стал спадать, вскоре сменившись лёгким холодком.

— Они обращаются к верхним кругам Нижнего Мира, — восторженно прошептал молодой маг, застывший между принцем и Лорайном в благоговейном трепете.

Оба мага опустили свои руки и жестом подозвали к себе ожидающих. Молча они начертили вокруг них контур. Адриан и Лорайн не проронили ни слова с того самого момента, как они вышли из «кабинета» старого демонолога. Всё, что здесь сейчас творилось, не мог объяснить ни опытный маг, ни тем более бастард. У них скопилось достаточно много вопросов, но они чувствовали, что сейчас их задавать бесполезно, и что у них ещё будет на это время, поэтому просто наблюдали за действиями людей в красном. Неподдельный восторг в глазах ученика сменился тревогой, и он забеспокоился, хотел выйти из круга, остаться здесь до последнего со своим учителем, но старик, похоже, решил по–другому.

— Не суетись, несчастный! Ты должен благодарить меня за то, что ты останешься жив.

— Зачем?! Я тоже могу драться! Почему? Вы не доверяете мне, учитель? — глаза юноши сверкали, он был очень взбудоражен и даже немного разозлён.

— Доверяю. Но всё–таки будет жаль загубить талант, пусть и такой дубинноголовый, как ты, — впервые за долгие годы улыбнулся старый маг. За его спиной прогремел особенно сильный взрыв. Там барьер был сломлен.

— Поторопитесь, мастер, без вас в центральном проходе долго не продержаться, — угрюмо сказал человек в маске.

Старик кивнул и коротко махнул рукой своему ученику.

— Прощай.

И стоявших в кругу ослепила очередная яркая вспышка, которых что–то за сегодня Лорайну и Адриану пришлось пережить уж как–то слишком много. Они исчезли из пещеры, а старшие маги поспешили на помощь своим товарищам.

— Вы только выпустите меня, и я покажу вам, как на самом деле сражаюсь! Бартасовы трусы!

— Может ты уже, наконец, успокоишься? Уже как два часа орёшь, всё равно сюда никто не придёт.

— Я согласен с даргостцем. Лучше посиди и отдохни. Вряд ли до утра мы узнаем что–нибудь о нашей дальнейшей судьбе.

— Не собираюсь я успокаиваться! Я должен выбраться на свободу и показать этому неженке–принцу, как бросать своих людей!

— Не думаю, что он имеет к этому хоть какое–то отношение. Скорее всего, он сам только по случайности избежал плена.

— Или сам нанял этих головорезов, чтобы расправиться с нами! Я знал, не может быть так, что шанс очистить своё досье от грязи. Наверняка Его Величество просто решил таким способом избавиться от нежелательных «тёмных личностей» в своём королевстве, — за этими словами последовал смачный плевок.

— Если бы это было так, то нас бы не отправили вместе с его сыном в это путешествие. Он ведь мог предположить, что мы догадаемся и, допустим, возьмём в плен принца. За нами бы просто пришли гильдийцы и тихо прикончили в тех ямах, где мы до недавнего времени находились.

— Так точно. Я снова согласен с даргостцем.

— Кстати, Северный Человек, почему ты не зовёшь меня по имени?

— Я привык к этому ещё на службе в Дашуаре, там людей из других провинций можно было по пальцам пересчитать, вот мы и называли их по месту, где они родились.

— Интересная привычка, ничего не скажешь. Но я уже привык к этому, поэтому называй меня, как тебе того хочется.

— Как вы можете говорить о таких вещах, сидя в вонючей камере Бартас знает где?!

— Мы просто пытаемся отвлечься от мыслей о своей дальнейшей судьбе. Тебе я настоятельно советую заняться тем же или, по крайней мере, вздремнуть часок–другой.

— Как я могу спать в логове врагов?!

— Точно также как в любом трактире. Ну ладно, очень плохом трактире.

— Ты невыносим! Твоё спокойствие давит на нервы!

— Тише, Горячий Человек, тише, нам всем не по себе, вот каждый и спасается, как может.

— Прекрати меня так называть! И единственное как я собираюсь спасаться — это спасаться отсюда.

Послышался шорох. Похоже, что один из пленников что–то искал на полу. Следующим звуком уже был удар камнем о металлическую решётку. Потом ещё и ещё. Остальные заключённые, решив, что успокаивать своего товарища бесполезно, больше не говорили и ждали: произойдёт ли что–нибудь после устроенного Горячим Человеком балагана. Где–то спереди открылась тяжёлая деревянная дверь, и к камере тяжело проковылял подвыпивший, здоровый как бык охранник, державший в руке факел, который выхватил из темноты трёх человек в нищенских обносках, один из которых стоял и продолжал неистово бить камнем о железные прутья своего узилища. Даже такой неяркий свет больно резанул пленникам по глазам, от чего все сощурились и только Дорнис продолжал, не моргая, смотреть на одного из работорговцев.

— Ты мешаешь мне заснуть, бартасов ублюдок. Если ты продолжишь, то я отрежу тебе руки и оставлю истекать кровью на глазах твоих проклятых друзей. Благо командир считает вас не особо ценным грузом, который можно подпортить.

— Во–первых, они мне не друзья, а во–вторых, ещё неизвестно, кто кому и что отрубит, — Дорнис примерился и через прутья решётки кинул камень, который угодил точно в лоб охраннику. По блестящему от пота лбу покатились красные струйки.

— Ах ты, сукин сын! Я заставлю тебя за это расплатиться болью и жизнью! — стражник со странным пыхтением начал приближаться к решётке.

— Ну, давай. Попробуй. Я с нетерпением жду, — рот Дорниса исказился в злорадной усмешке.

Работорговец подошёл к решётке и потянулся к мечу, висящему у него в ножнах на поясе, но тут его рука остановилась, а вскоре и совсем опустилась, факел упал на каменный пол в лужу, которая накапала с потолка, и с шипением потух.

— Что там у тебя происходит, Горячий Человек?

Ответа не последовало. Единственным звуком, который сейчас отражался от стен подземелья, был монотонный «кап–кап–кап», гулко отдававшийся в головах пленников. Падающие капли дополнил скрежет поворачиваемого в замке ключа и скрип открывшейся решётки.

— А вы говорили: «Успокойся–успокойся», — ехидно улыбнулся Дорнис и первым сделал шаг к свободе.

— Порой все ошибаются, — пожал плечами Син, выходя из клетки и с интересом рассматривая стоящего неподвижно охранника, — мне вот интересно, что же ты с ним сделал?

— Сейчас это не столь важно, главное, что очнётся он минут через десять, а значит, нам надо поскорее запереть его и уходить.

Без слов поняв, что от него требуется, Ронтр взвалил на плечо незадачливого работорговца, предварительно кинув меч в ножнах Дорнису, и кинул его в клетку, после чего закрыл её на ключ, который оставил около дверцы, чтобы новоявленный заключённый мог дотянуться до него.