Триумф душ

— Значит, вы ничем не можете помочь? — Эхомба был разочарован, но не удивлен.

— Ничем. То есть мы сами — ничем! — Саргассовый человек приложил четырехпалую перепончатую ладонь ко лбу и добавил: — А вот другие — могут.

— Другие, — оживился Эхомба. — Дельфины? Здесь есть дельфины? Я мог бы сам поговорить с ними, объяснить, что нам нужно.

— Нет, дельфинов здесь нет. Они любят простор, где легче дышится и можно плавать быстро. И более крупных их сородичей тоже тут не бывает. Это, конечно, плохо. Несколько китов запросто вытащили бы вас отсюда. Но мне кажется, я знаю кое-кого, кто мог бы помочь вам. Ты мне понравился, человек суши. Ты пришел, чтобы побольше узнать о нас, чтобы учиться, а не поучать, ты пришел без острог и сетей, как другие твои сородичи. Ты видишь в океане не только источник добычи. Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

С этими словами он начал погружаться в скопление водорослей.

— Подожди! — воскликнул Эхомба. — Когда мы узнаем, поможешь ли ты нам?

— Когда придет король. Если он пожелает прийти, — пробулькал саргассовый человек.

И исчез.

Этиоль, стоя на носу шлюпки, упорно вглядывался в толщу саргассов. Там кипела жизнь. Маленькие рачки сновали между стеблями, серебристыми искорками вспыхивали в солнечном свете мелкие рыбешки, большие медузы плавно колыхались между кучками травы, словно намокшие кружевные салфетки… Но нигде не было видно саргассового человека. Как и его отпрыскам, ему было достаточно опуститься на какие-нибудь несколько футов, и теперь он, наверное, от души посмеивался над сухопутным человеком, чей взгляд не мог проникнуть в толщу воды.

Эхомба уселся на банку и потянулся: у него затекла спина.

— Греби к кораблю.

Териус взялся за весла, и шлюпка начала выбираться из скопления травы.

— Так как же, сэр? — спросил первый помощник. — Что сказал этот парень? Он нам поможет?

— Он сам — нет. Но он пообещал поговорить с кем-то, кто может помочь. Пообещал за нас похлопотать.

— Перед кем?

Выбравшись на чистую воду, Териус развернул шлюпку носом к кораблю.

— Не знаю. Он назвал его «королем».

Тяжелые брови Териуса сошлись у переносицы.

— Тут нет никаких королей!

— В море, друг Териус, как и на суше, тоже есть королевства. Кто мы такие, чтобы в том сомневаться? Нам нужна помощь, чтобы выбраться из ловушки, и если кто-то, пусть даже он называется королем, способен оказать ее, почему бы и нет? Я первый склонюсь перед ним и буду умолять его что-то сделать. — Эхомба обвел взглядом водные склоны, преграждавшие им путь к намеченной цели. — Наверное, это правитель дельфинов. Или китов. А может, какое-то неизвестное существо.

— Король явится со свитой? — спросил Териус, налегая на весла. Он спешил побыстрее добраться до корабля. — В богатом одеянии, украшенном бриллиантами? С короной на голове?

Эхомба пожал плечами.

— Я знаю столько же, сколько и ты, дружище. Впрочем, я полагаю, что ни богатого наряда, ни короны на нем не будет. По крайней мере я ни разу еще о таком не слышал.

— Я тоже, — проворчал первый помощник, когда они поднимались по веревочной лестнице на корабль.

Они угадали насчет одеяния, но насчет короны — ошиблись.

Солнце скользнуло за западный край долины, и вершина морского склона, пронизанная его лучами, окрасилась ослепительным изумрудным цветом. Спустились сумерки, и корабль вдруг всколыхнулся на небольшой волне. Поначалу никто не придал этому значения, но потом все встревожились, вспомнив, что крупным волнам здесь взяться неоткуда.

Этиоль Эхомба был встревожен не меньше, чем остальные. Он стоял на палубе, освещенной сигнальными огнями, зажженными для других кораблей — или для короля, — и озабоченно вглядывался в сумерки. Какое существо, огромное и сильное, способное вызволить «Грёмскеттер» из западни, обитает в глубинах? С каким таинственным незнакомцем собирался переговорить саргассовый человек?

Знакомый голос вывел его из задумчивости:

— Эй, долговязый брат, мы, должно быть, думаем об одном и том же.

Северянин тоже смотрел на черные воды. Что за чудовище согласилось освободить корабль? Может, это морской змей? Симна слышал о нем. Или огромный, внушающий ужас, клювастый Кракен, чьи щупальца напоминают гигантских змей? Эхомба сказал, что саргассовый человек хочет поговорить с королем. Что это за «король»?

— Задумался, что там внизу, Симна? — не поворачивая головы, спросил Этиоль. В темной воде то и дело проносились причудливые фосфоресцирующие призраки.

— Я не ты, Этиоль. Меня больше интересует то, что лежит там, на дальнем побережье. Какова ценность этих сокровищ, и сколько мне еще придется трястись в этой деревянной коробке, прежде чем я увижу их своими глазами.

Эхомба пробормотал что-то неразборчивое, а потом убежденно сказал:

— Ты прав, мой друг. Ты не такой, как я.

— Это из-за сокровищ Эль-Ларимара? — Откровенная алчность, столь же заметная, как румяна на щеках куртизанки, прорезалась в голосе Симны. — Химнет Одержимый околдован той прорицательницей, которую похитил, — как и ты, но на самом деле его, как и тебя, манит сокровище.

— Симна, честное слово, я…

Ему не дал договорить крик третьего помощника, донесшийся с противоположного борта:

— Поберегись у планшира! Что-то поднимается из глубины.

Свободные от вахты матросы, так же как и пассажиры, бросились к правому борту, но, заметив движение в глубине, тут же отхлынули назад. Лишь самые стойкие, в том числе и Эхомба с товарищами, остались у фальшборта.

Сначала Эхомба ничего не увидел, кроме черной воды и серебристого отражения луны на ней. Затем один из матросов, висящий на веревочном трапе, который на стоянках всегда спускают с палубы на случай, если кто-то вдруг упадет за борт, закричал и начал показывать куда-то вниз. Теперь уже все увидели огромное фосфоресцирующее пятно, медленно поднимающееся из глубины.

Палуба опустела в мгновение ока. В страхе перед приближением монстра люди бросились врассыпную: одни искали убежища в трюме, другие, наоборот, полезли на ванты в надежде, что там чудовище их не достанет. Только Станаджер и ее храбрый первый помощник остались у борта вместе с Эхомбой и его тремя спутниками.

— После всего, что нам пришлось испытать, — говорил меж тем Этиоль Симне, — и с чем пришлось столкнуться до этого дня, здесь нет ничего — ни в воде, ни над водой, — что могло бы нас испугать.

Симна, по своей привычке к браваде, положил было руку на меч, но тут же убрал ее. Во-первых, он привык оценивать степень опасности по реакции Этиоля, а у того на лице не было и тени волнения, не говоря уж о страхе.

Во-вторых, если бы он взялся за оружие, то уронил бы себя в глазах Станаджер: ей хватало мужества с миром встретить гостя из бездны.

Первыми из воды появились лапы: длинные, тонкие, как у скелета. Цвета они были белого с легким розоватым оттенком. Каждая была покрыта чем-то напоминающим иссиня-черное оперение и усыпана острыми большими шипами. Затем показалось туловище. Глаза на двух похожих на стебли отростках уставились на людей, крепко вцепившихся в поручни.

Снабженные огромными крючками лапы зацепились за веревочную лестницу, и гость из бездны, грузно раскачиваясь, начал взбираться на палубу. В нем было не меньше двадцати футов росту. Пучки водорослей свисали с его лап, с туловища потоками стекала вода, а по краям рта пузырилась пена.

Симна был одновременно восхищен и разочарован ночным гостем.

— Знаешь, Симна, твой саргассовый приятель не соврал. Он послал к нам королевское существо. — Он презрительно фыркнул. — Королевского краба.

— Да, это королевский краб, — согласился Эхомба. — Но разве это все?

Симна нахмурился.

— Я не понимаю тебя, Этиоль, — и, надо сказать, не в первый раз твои слова оставляют меня слепым, глухим и немым.

— Это королевский краб, но кроме того, он — король крабов. Взгляни на его голову.

Симна пригляделся, и ему стал ясен ход рассуждений Эхомбы. В смутном мерцании масляных ламп колючки, шипы и иглы, выступавшие на панцире, действительно очень смахивали на корону.