Солнце моего леса (СИ)

- Что случилось? – он отодвигает от себя поднос.

- Ты выглядишь лучше, - мой голос не громче шепота. Я не смотрю на него, а разглядываю цвет стен.

- Что, черт возьми, с тобой произошло? – он выговаривает каждое слово.

Но вместо злости, что приходила ко мне в минуты чьего-либо давления, я делаю судорожный вздох. Себастьян скидывает с себя одеяло, и встает, опираясь на костыль, которого я раньше не замечала. Его нога перебинтована многими слоями ткани и затянута в эластичный бинт, а сам он в больничной пижаме. Себастьян медленно подходит ко мне, не наступая на раненую ногу, а я молчу, не в силах взять себя в руки и вернуть его в постель. Он прижимает меня к себе, и я плачу, оставляя мокрые следы на его рубашке.

- Прости меня, - шепчет он, похоже, ему больно также, как и мне. Он гладит меня по голове и все просит за что-то прощения. За что? За то, что заставил меня искать источник энергии для него, или за то, что увез из пансиона, оставляя без энергии меня саму? Я не знаю ответов на эти вопросы, но становится чуточку легче от того, что он рядом со мной, и мы можем просто поговорить о чем угодно без выяснения отношений, как всегда было с Аароном.

Я не имею понятия, сколько мы так стоим. Но вот заходит все та же медсестра и начинает отчитывать Себастьяна за то, что он поднялся с постели так рано.

Он не обращает на это никакого внимания, а требует принести для его девушки успокоительное. Я будто оцепенела, стою и не двигаюсь. Себастьян ведет меня к своей постели, снимает с меня пальто, сажает на одеяло, затем избавляет мои ноги от обуви. Я не протестую, не осталось никаких эмоций. Он заставляет меня выпить жидкость из стакана, потом укладывает в свою кровать и ложится сам. Мы одни в палате, он обнимает меня, касаясь носом моей щеки. Я утыкаюсь носом в его плечо и проваливаюсь в глубокий сон.

Глава 10

Я снова нахожусь в баре, в туалете, если быть точнее. В той же одежде, в том же ракурсе, но сзади стоит не тот незнакомец, а Аарон. Он смеется мне в лицо, и я чувствую, что плачу. А рядом мисс Клер, она хохочет и подходит ко мне.

- Это тяжело, не правда ли? – спрашивает она и целует Аарона.

Мне больно и мерзко смотреть на эту картину. Я кричу, что есть мочи. В надежде, что это их хоть как-то остановит.

Кто-то трясет меня и что-то кричит. Я открываю глаза и вижу Себастьяна. Значит, это был сон, только сон. Я с облегчением зарываюсь лицом в пижаму Себастьяна, вдыхаю его запах. Он пахнет дешевым мылом, но это самый лучший в мире запах, он настоящий и он принадлежит ему, Себастьяну.

- Может быть, ты чего-нибудь хочешь? – спрашивает он осторожно. – Давай я позову врача?

Я не хочу ничего говорить, но и врачебного осмотра тоже не желаю.

- Скажи что-нибудь, Касси, - умоляет он.

- Ничего не нужно, - шепчу я.

Себастьян выдыхает, и сжимает меня на мгновение.

- Когда меня поймали в неудачной попытке покинуть пансион, - начинает он, - я был заперт на неделю. Представляешь, целую неделю без контакта, я чуть не умер от истощения, - он смеется, но в этом смехе нет радости. – А потом пришла Джулия Клер, - я напрягаюсь, услышав это имя. – Она привела с собой девушку, человека. Я настолько обезумел от голода, что ничего не замечал вокруг… Я чуть не убил ее, - Себастьян сжимает руки в кулаки за моей спиной. – Вот что они делают, ломают нас, принуждая, становится бесплотной версией живого существа.

Через неделю Себастьян уже спокойно передвигается без костыля, его рана заживает за счет чужой энергии. Меня не было в больнице, когда он совращал молодую медсестру, и я рада этому. Слишком тяжело стало относиться к подобным контактам. И опять это слово, которое употребляла мисс Клер, она часто преследует меня в кошмарах, постоянно повторяя одну и ту же фразу: Тяжело, не так ли?

Себастьян выходит из больницы с документами о выписке, поднимает меня над землей и кричит.

- Прощай больничная еда!

Я смеюсь, и он подхватывает мой смех. Затем отпускает на землю.

- Ты вернулась, - шепчет он.

В его взгляде море счастья, карие глаза превращаются в горячий шоколад, и Себастьян целует меня. Мягко, едва касаясь, но в этом поцелуе столько чувств: радость, вера, открытость, забота…

Мы заходим в дом, и Себастьян избавляется от верхней одежды и обуви, и садится на диван, закидывая еще полностью незажившую ногу на подушку. А я смотрю на пустую кухню и осознаю, что здесь нет никакой еды. Слишком одиноко выглядит большой дом без чьего-либо присутствия. Эта атмосфера начинает меня душить. Я выбегаю на улицу с криком: Я за продуктами. Плетусь по дороге до ближайшего универмага, набираю массу вкусностей и немного прихожу в себя.

- Это состояние пройдет, - твержу я себе под нос.

Выхожу на улицу с полными пакетами и ощущаю нечто холодное на лице. Боже, да это же снег! Я смеюсь, перекладываю оба пакета в одну руку и ловлю другой снежинки. Они маленькие, каждая в своей особенной форме, и быстро тают на моей ладони. Но я радуюсь, как ребенок. Почти бегу к дому Себастьяна, чтобы поделиться этой радостью.

Открываю входную дверь и бросаю пакеты на пол.

- Себастьян! – я бегу в гостиную, забыв о сапогах, на которых снег и грязь. – Там снег…

Я осекаюсь и замираю на месте. В гостиной на диване вместе с Себастьяном сидит мужчина, они очень похожи между собой и я без труда определяю в нем Моргана старшего. Он поднимается и идет ко мне, на его лице улыбка. Себастьян улыбается также, когда смущен.

- Мисс Кассандра, - произносит он.

Я не знаю, как себя вести и гляжу на Себастьяна в поисках поддержки.

- Папа, ты ее пугаешь, - тут же говорит сын.

Отцу становится неловко, и он протягивает мне руку.

- Александр Морган, - представляется он.

Я касаюсь его руки и тут же отпускаю. Возвращаюсь в холл за покупками.

- Юной леди не предстало носить тяжелые ноши, - заявляет Александр и забирает пакеты из моих рук.

Он ставит их на разделочный стол на кухне, заглядывает внутрь.

- Здесь же… - в его глазах вопрос.

Себастьян подмигивает отцу.

- Касси умеет готовить, папа, - в его голосе гордость.

Ужин поглощается со скоростью звука. И сын, и отец в полном восторге, но я сухо откликаюсь на их похвалы. Слишком быстро все стало хорошо. Нет, даже не так. Слишком быстро черная полоса сменилась белой, и мне по себе от этого.

- Как Сесилия? – интересуется Себастьян у отца.

Тот широко улыбается, также, как и сын.

- Она беременна, - объявляет Александр.

Себастьян замирает, глядя на отца.

- Быть мне братом? – переспрашивает он.

Отец кивает.

- Поздравляю, папа.

Они обнимаются, радуются. Я чувствую себя лишней в этом пространстве. Беру свою пустую тарелку и ставлю в раковину, собираюсь уходить, но Александр задает мне вопрос.

- Вы приедете отмечать Новый год к нам?

Я глупо пялюсь на него, не понимая, какое отношение имею ко всему этому.

- Мы решим после Рождества, папа, - отвечает за меня Себастьян.

- Простите, - шепчу я и бегу наверх.

Запираюсь в ванной гостевой комнаты, в которой держу свои вещи. Набираю горячей воды и опускаюсь, прям в одежде. Я долго лежу в ванне, не сознавая, что происходит с моей жизнью и что делать дальше. Погружаюсь в воду с головой и жду, когда придет долгожданное облегчение. Я лежу минуту, две, легкие начинают гореть, но мозг очищается, адреналин выбрасывается в кровь. Организм пытается себя спасти, но я блокирую все позывы к этому, и закрываю глаза.

- Черт возьми! – кричит Себастьян и рывком вытаскивает меня из ванны.

Я кашляю водой, доступ воздуха в легкие восстанавливается, хотя боль еще не отпускает. Себастьян трясет меня за плечи, но я беспомощно повисаю на его руках.

- Что ты творишь, Касси? – он кричит мне в лицо, но я ничего не соображаю.

Себастьян снимает с меня мокрую одежду и вытирает полотенцем, затем кутает в теплый халат и несет в спальню. Я накрываюсь одеялом с головой, когда слышу хлопающуюся дверь. Зачем он вытащил меня?