Антиматрица. Президентский самолет летит в Палачевск (СИ)

– Первый этап операции был назначен на одиннадцать часов вечера – ответил Миллер.

– Операцию теперь отменят? Ведь так? – спросил Патрик.

– Что же, конечно, могу и отменить – ответил Миллер. – А могут наоборот форсировать её проведение. Всё зависит от решения центра. Подождем здесь до одиннадцати. А потом покинем ресторан вместе.

– Вы взволнованны, генерал. Я тоже, признаюсь, взволнован. Мне не дает покоя вся эта история с похищением Анны. Я ничего не могу понять в нем – произнес тихо Патрик.

Миллер отрицательно помотал головой и сказал:

– Я не взволнован, а просто размышляю,– возразил он. – Размышляю о том, что будет после одиннадцати часов.

– А что будет после одиннадцати? – спросил Патрик.

– Всё увидите сами,– сказал Миллер, хитро прищурив глаза.– Сидите и смотрите во все глаза на гостиницу. Скоро всё начнется уже. Хотя зря я тут перед вами храбрюсь. Я действительно взволнован происходящими событиями. Мало того. У меня всё переворачивается внутри от ощущения надвигающейся катастрофы. Честно признаюсь вам. Не нравится мне вся эта история. Исчезновение вашей подруги, появление моего босса с командой боевиков, утечка информации из окружения майора Брауна. Всё вместе означает, что наш поезд ракетой стремительно летит в пропасть. А это нам следовало в данный момент избежать, во что бы то ни стало.

– Сэр, у меня такие же ощущения, как и у вас. Вы изумительно точно описали то, что творится и у меня в душе. Предчувствие надвигающейся катастрофы. Да это можно так назвать – сказал тихо Патрик.

– Хорошо, если мы ошибаемся с вами, я был бы рад этому,– возразил Миллер, а затем хмуро спросил. – Такое, вероятно, состояние было у вас и перед гибелью вашей команды на границе? Или в тот раз вы ничего не почувствовали?

– Всё не вспомню – ответил Патрик. – Наверно, было нечто похожее.

– Почему вы тогда не смогли ничего сделать? – спросил Миллер.

– Я тогда ничего не смог сделать,– сказал Патрик,– ибо ничего такого не  мог себе представить. Даже в кошмарном сне, мне не могло, привидится, то, что с нами произошло на границе в реальности. Но и сейчас, боюсь, мы ничего не сможем предпринять в случае опасности.

– Если произойдет нечто неожиданное, то точно мы ничего не сможем сделать – заметил Миллер. – Но хватит пустых разговоров. Выпьем еще по стакану виски и отправимся в путь. До одиннадцати осталось пара минут. Не так ли?

- Чуть больше – ответил Патрик и наполнил свой бокал виски из бутылки. И тут его по руке стукнул Миллер и показал пальцем на окно.

Сначала Патрик не мог понять, на что пытается обратить его внимание Миллер. Он увидел двух мужчин о чем-то разговаривающих на пороге гостиницы, затем, сообразив, он чуть не вскрикнул от неожиданности:

– Мне это кажется или это действительно тот самый господин, что лежал с прострелянной головой на полу в гостиной в доме, где располагалась раньше наша база? – учтиво обратился он к ней.

- Покойного звали паном Станиславом. Был он человек не слишком хорошим, так что вспоминать о нем мне совсем не хотелось бы. После пули полученной в висок никто обычно не выживает. Тем более не мог этот человек остаться в живых, ибо тело его было тогда же кремировано. В этом нет никакого сомнения. Так что это никак не может быть пан Станислав. Это кто-то другой, хотя похож на нашего мертвеца, как брат близнец – сказал с выражением сомнения на лице Миллер.

– Похоже, вы в этом все же сомневаетесь – ответил Патрик. – Может это, действительно его брат близнец?

- Кто его знает? Может это и близнец пана Станислава. Я сейчас не удивлюсь и тому, если это и сам пан Станислав. Главное для меня сейчас даже не то, что этот человек похож, как близнец на пана Станислава. Главное то, что он сейчас беседует с моим шефом, мистером Доджем.

Патрик вопросительно посмотрел на Миллера и спросил: