Боевой человек Марса

жахара за милость, которую я оказал вам.

«Джама» медленно поплыла вверх. Тавия освободилась от своих оков и теперь резала мои веревки. Но я был так оглушен ударом «в спину», что не мог прийти в себя. Санома Тора, женщина, которую я любил, ради которой рисковал жизнью, предала меня! Только теперь я понял, каким был дураком. Тул Акстар сумел купить ее обещанием, что сделает джеддарой!

Ну что ж, она удовлетворила свои амбиции, но какой ценой! Я был уверен, что если она даже проживет тысячу лет, она не сможет без стыда смотреть на себя в зеркало. Она будет страдать, но эта мысль не принесла мне радости. Все-таки я любил ее и не желал ей зла.

Я сел на землю. Мягкая рука обняла меня за плечи, и нежный шепот проник в мои уши:

– Бедный Хадрон!

И это было все, но в этом прикосновении, в этом голосе было столько неподдельного участия, что они, как чудесный бальзам, облегчили боль в моем израненном сердце.

Никто, кроме Тавии, не мог сказать так. И я повернулся к ней, взял ее маленькие ладони в свои руки, поднес к губам.

– Любимый Друг, – сказал я, – как я рад, что это не ты предала меня.

Не знаю, почему я сказал это. Слова вырвались сами, помимо моей воли. И только теперь я понял, что если бы меня предала Тавия, ничто не смогло бы утешить меня. Я порывисто сжал ее в объятиях.

– Тавия! Обещай, что никогда не покинешь меня. Я не смогу жить без тебя!

Она обвила своими сильными руками мою шею и приникла ко мне.

– Никогда, до самой смерти я не расстанусь с тобой, – прошептала она. А когда она оторвалась от меня, я увидел, что она плачет.

Я знал, что никогда не смогу полюбить другую женщину, кроме Саномы Тора. Но какие чувства я питал к Тавии?

– Мы никогда больше не расстанемся, – сказал я. – Если нам посчастливится вернуться в Гелиум, то дом моего отца будет твоим домом, а моя мать будет твоей матерью.

Она вытерла глаза и посмотрела на меня так, что я смутился. Затем она улыбнулась – и эта улыбка тоже была для меня загадкой. Ведь у нее были тысячи разных оттенков выражения лица, что делало ее совсем непохожей на других девушек. Я думаю, что это и делало ее такой привлекательной. Она не была открытой для всех, в ее характере были таинственные глубины, подводные течения. Мне порою было трудно понять ее настроение. Когда я считал, что она счастлива, – она плакала, в другой раз, когда остальные женщины рыдали бы и бились в истерике, она держала себя в руках, не теряя контроля над собой.

Я считал Тавию самой чудесной девушкой из всех. И чем ближе я узнавал ее, тем большей проникался симпатией. Ее красота не была так совершенна, как красота Саномы Тора, но это была живая красота, одухотворенная красота. И красота ее души проникла через ее взгляд, ее улыбку.

Тул Акстар, верный своему слову, сбросил нам оружие, а затем мы услышали, как удаляется рокот мотора. Мы остались одни в пустынной и, без сомнения, враждебной стране.

– У-Гор, – сказал я. – Никогда не слышал о такой местности. А ты?

– Слышала. Это отдаленная провинция