Братья по оружию

сти. К славе императора послужило бы завоевание, а не месть. Командующий имперским флотом адмирал лорд Эйрел Форкосиган считал, что сделал это достаточно и определенно ясным.

До комаррских олигархов – посредников, знающих, что такое компромисс и уступки, – эту цель донесли и всячески облегчили им сдачу.

Были даны обещания и гарантии; жизнь в подчинении и урезанная собственность все же оставались жизнью и собственностью, специально сдобренными надеждой на будущее возрождение. Достойный образ жизни должен был стать наилучшей местью.

Потом произошла Солстисская Бойня.

«Чересчур рьяный подчиненный!», рычал адмирал лорд Форкосиган. «Тайные приказы!», кричали уцелевшие члены семей двухсот комаррских Советников, расстрелянных на стадионе силами барраярской Безопасности. Истина, или хотя бы реальные факты, погибли вместе с жертвами. Майлз сомневался, в силах ли их воскресить какой-нибудь историк. Лишь адмирал Форкосиган и командир сил безопасности знали все достоверно, но слово адмирала Форкосигана оспаривал трибунал. А командующий безопасностью пал мертвым безо всякого трибунала – прямо от руки разъяренного адмирала. Справедливо казненный или убитый, чтобы не дать ему заговорить, – в зависимости от того, какой версии придерживаться.

Говоря совершенно честно, Майлз был не склонен рыдать над Солстисской Бойней. В конце концов, задолго до того атомная бомба цетагандийцев разрушила целый город Форкосиган-Вашный, погубив не сотни, но тысячи человек, и никто не выходил на улицы с демонстрациями по этому поводу. Однако именно Солстисская бойня привлекла всеобщее внимание, захватила горячее воображение толпы; именно к фамилии Форкосигана прилипла кличка «Мясник» – с заглавной буквы, – и именно его слово было опорочено. И поэтому этот кусочек древней истории делался очень личным.

Тридцать лет назад. Майлз тогда еще даже не родился. Давиду Галену исполнилось четыре года в тот самый день, когда его тетка, Советник Комарра Ребекка Гален, погибла на стадионе в городе-куполе Солстисс.

Дело о принятии на Имперскую Службу двадцатишестилетнего Дува Галени в барраярском высшем командовании пересылали туда и обратно, обсуждая его предельно откровенно и лично.

»… Я бы не рекомендовал эту кандидатуру,» – писал шеф Имперской Безопасности Иллиан в частной записке премьер-министру графу Эйрелу Форкосигану. – «Подозреваю, что вы играете в рыцарственное благородство из чувства вины. А вина – не та роскошь, которую вы вправе себе позволить. Если вы втайне обзавелись желанием получить выстрел в спину, то, пожалуйста, дайте мне знать об этом как минимум за сутки, чтобы я успел подать в отставку. Саймон.»

Ответная записка была нацарапана от руки неразборчивым почерком человека, для широких пальцев которого все пишущие принадлежности были слишком мелкими, и почерк этот был Майлзу до боли знаком. »… Вина? Возможно. Вскоре после случившегося я прошелся по этому проклятому стадиону. Еще не высохли самые глубокие лужи крови. Они были похожи на желе. Какие-то подробности