Железный шип

ога, каждую ленточку бахромы, каждый коготь и каждый ее зуб. Отстегнув со своего пояса перевязь с пузырем, он откупорил его и сделал несколько глотков воды.

По мере того как мускулы его шеи и спины напрягались, из ран, потрескивая, высвобождался песок и сыпался вниз, приятно щекоча ему спину. Джексон улыбнулся амрсу и похлопал его по ноге. Затем поднялся, приладил свое снаряжение и сориентировался относительно силуэта едва не погубившей его скалы, черневшей на фоне звезд. Нужно было идти.

Он наклонился и поднял с песка свою первую добычу, вскинул ее на плечи, устроил поудобней и пошел быстрым шагом, делая короткие остановки для того, чтобы внимательно оглядеться и послушать песок. Считалось, что амрсы не любят бродить по ночам – на основании чего и была принята тактика Почтенных: устраивать засаду с вечера. Будучи настроенным сегодня особенно критически, Джексон Белый спросил себя: если амрсы не рыщут по ночам, почему тогда столько засад заканчивается неудачей.

Своего забитого амрса он держал крепко. Немного расслабившись, он смог бы нести тушу с меньшей затратой сил, но он этого не хотел.

Никто и никогда не говорил ему о том, что амрсы способны говорить. Никто так же не говорил ему, что птицы могут иметь при себе какое-нибудь оружие, кроме когтей, клюва и кончиков крыльев. Ему говорили (это говорилось всем детям Железного Шипа, перед тем как большая часть из них становилась фермерами, а меньшая пытала счастье Почтенных) что амрсы забрали бы их всех, кабы Почтенные не присматривали за ними. Но никто при этом не объяснял, каким образом амрсы могли это сделать.

Своему первому амрсу он просто не мог позволить уйти. Слишком долго он учился искусству гона.

Скрипучие, острые песчинки под его ногами неприятно поскрипывали. Амрс шуршал на его плечах. Птица состояла из сплошных острых углов и колючек, болезненно впивавшихся в тело Белого. Главные крыловые кости птицы включали в себя по несколько суставов. Руки амрса росли от локтей. Крылья же амрса, от рук вниз, крепились на чем-то, напоминающем необыкновенно длинные человеческие мизинцы. Придающие крыльям жесткость ребра, представляли собой крепкие хрящи, растущие из суставов этих мизинцев, из запястий, и так вплоть до локтей. Вообще крылья амрса были похожи на полуразрушенный навес. Джексон пытался уложить крылья и так и эдак, свернуть, но напрасно – то одно крыло, то другое сваливалось вниз, начинало раскачиваться в такт ходьбе, в результате – коготь на кончике крылового мизинца резал Белому ноги. Когда ему это в конец надоело, он сбросил амрса на песок и обвязал птицу ее же собственной бахромой. Но получившийся в результате этого жесткий сверток еще больше резал спину и то и дело скатывался вниз.

После трех сотен шагов в свертке нашелся острый шип, глубоко вонзившийся в самую широкую из Джексоновых ран – в разорванный клювом амрса верх плеча. Края зияющей раны уже подсохли и затвердели, кровавая борозда внутри была засыпана песком и поэтому не подтекала. Конец раны доходил до перекрученных